Кайран опустился рядом со мной на колени и снова подул на меня своим лакрично-анисовым дыханием. Боль тут же ушла. Остались только жажда и голод.
— Тебе нужно к врачу, Фелисити. Боль вернется, плечо по-прежнему вывихнуто.
Он ощупал мое плечо и ключицу.
— Я могу тебя понести, но в узких и низких местах тебе все равно придется двигаться самой.
Я кивнула, и мы продолжили движение. Кайран освещал дорогу с помощью эльфийской магии. Наконец мы подошли к выходу из пещеры. Здесь тек ручей, пещера выходила прямо в него. Снова мокрые ледяные ноги. А снаружи только звездная ночь. И полная луна.
Кайран подхватил меня на спину и с эльфийской скоростью понес куда-то. Путешествие куда более приятное, чем мое похищение. Но более длительное. Равномерное покачивание убаюкивало, и я задремала. Вновь меня разбудила боль в плече.
— Извини, Фелисити, — услышала я голос Кайрана, — боль возвращается и будет только усиливаться, пока плечо не вправят куда следует, а ключицу необходимо зафиксировать.
Кайран осторожно опустил меня на землю.
— Ли тебя здесь найдет.
— Ты хочешь оставить меня одну?
Я вцепилась в его рукав, превозмогая боль.
Одна ночью в лесу! При полной луне! Однако лес кажется знакомым…
— Это Шервудский лес, Фелисити. Позови Ли, он тебя услышит.
— Ты его боишься, Кайран, так ведь?
— Просто позови Ли. Тебе нужен добрый знахарь.
— Забери меня в двадцать первый век. Там есть хирурги и больницы!
Кайран вздохнул и нехотя отцепил мою руку от своей.
— Не могу, у тебя здесь еще дела. Ты не случайно сюда попала. Выполни задание, тогда вернешься.
— Ты так говоришь, как будто меня сам двенадцатый век здесь держит.
Боль накатила такая, что пришлось стиснуть зубы.
— Пусть Ли тебе все объяснит, — с сочувствием произнес Кайран, — а мне пора.
— А мне кажется, что это ты кое-что должен нам объяснить, — раздался у нас за спиной голос, и Ли вышел из кустов, тихо и ловко, как кошка.
Кайран страшно напрягся. Я снова схватила его за руку.
— Не уходи. Поговори с ним, — мысленно попросила я Кайрана.
— Фей, с тобой все в порядке? — осведомился Ли.
— Честно говоря, не совсем, — призналась я и поведала о моих травмах.
— Думаю, я смогу тебе помочь, — отозвался Ли.
— Бриджит, — пробормотал Кайран.
— Именно, — согласился Ли, ощупывая мое плечо.
Бриджит?
Ли дунул на меня, и мне стало легче.
Бриджит — это что, еще одна нимфа, с которой мне придется познакомиться?
— Бриджит — это одна из педагогов на Авалоне. Она сведуща в медицине, — объяснил Ли, — я у нее учился. И учился хорошо. Ложись на землю.
Я легла. Он уперся ногой мне под мышку и рванул на себя мою левую руку. Плечо жутко хрустнуло, в глазах потемнело от боли.
— Теперь хоть сустав на месте. Ключица сама заживет. Я наложу тебе повязку, ходи и не снимай. А теперь ты, Кайран, — Ли обернулся к кузену.
Кайран был высок, не меньше метра девяноста, но Ли превосходил его еще на несколько дюймов. И хотя Кайран жил на свете уже около двух тысяч лет и обычно блистал самоуверенностью, на этот раз он виновато опустил голову и не глядел в глаза своему младшему кузену.
— Клянусь, я не знал, что ее собираются похитить, — оправдывался он. — Знал, что драконы хотят с ней поговорить, но мне бы в голову не пришло, что они это затеют в двенадцатом веке.
— Откуда они вообще знали, где искать Фелисити? — спросил Ли.
Да, откуда? Они же не знали, что я умею перемещаться во времени!
— В пророчестве драконов нет никаких веков, — объяснил Кайран, — но в обличье дракона легко почувствовать Предсказанную пророчеством. Видимо, один из драконов просто пролетал мимо и решил воспользоваться случаем. Дети дракона с малолетства готовятся ко встрече с Предсказанной. Неважно, в каком веке окажется Фелисити, ее в любом веке учует дитя дракона. Они не собирались причинять ей боль. Им нужно было только поговорить.
— Зачем? — сердился Ли.
Кайран глубоко вздохнул и поднял на кузена умоляющий взгляд.
— Ли, Оберон нас ненавидит. Он уничтожает любого дракона, который попадает к нему в руки. Он и меня казнил бы, не колеблясь, если бы узнал правду. Но мы же не виноваты. Мы не выбирали своей сущности. У нас это в крови. Я бы дорого дал, чтобы не быть драконом. Ведь это тяжкое бремя и тайна на всю жизнь. Даже мой отец об этом не знает. Драконий ген достался мне, очевидно, от матери. Если бы Оберон узнал об этом, он и ее бы казнил.
— Твоя мать была ирландской принцессой. Ты полагаешь, твой отец Энгус ничего не знал?
— Не знал, точно не знал. Но у Фелисити тоже есть что-то вроде этого драконьего гена. Только она пока превращаться не может.
Ли воззрился на меня.
Я слабо замотала головой. Не превращаюсь и не собираюсь превращаться!
Оба эльфа поглядели на меня.
— Это правда, — вдруг согласился Ли, — ты… другая.
И кузены как будто успокоились.
Я вдруг поняла, что смертельно устала.
— Устала, — Ли присел рядом со мной на землю, — неудивительно, отважная ты наша. Остаемся ночевать здесь. В лагерь аутсайдеров вернемся завтра.
Кайран хоть и не сразу, но согласился. И, устроившись между двух братьев, я уснула.
МЕЛКИЕ ПАКОСТИ ПРИНЦА ДЖОНА
Наутро Кайран исчез. Ли успокоил меня, объяснив, что братья всю ночь проговорили, и Ли обещал держать в тайне драконью натуру Кайрана. И решено было, что Кайран снова устроится учителем в Хортон-Колледж.
Плечо почти не болело. В лагерь мы возвращались молча. Каждому было о чем подумать. Что творилось в голове у Ли, лучше не знать. Для него весь мир перевернулся.
Но ведь драконы — это необязательно зло. И его кузен — тому пример. Зато среди эльфов завелся кто-то недобрый и мутит воду. А пророчество и так звучит непонятно, черт его разберет. Меня втянули в эту историю, не спрашивая. Меня, постороннюю и чужую, ту, которая нарушает все древние законы их мира. А сейчас и эльфы, и драконы ищут одно и то же: регалии Пана.
И причины у них одни и те же, и цели одинаковые — одержать верх над противоположной стороной. Только вот эльфы охотно истребили бы всех драконов без остатка, между тем как драконы просто пытаются выжить. А я лишь добавила обеим сторонам загадок и вопросов. Эльфам я была предсказана как спасительница и драконам — тоже, если не перейду на сторону эльфов. И никто не знает, где правда.
Внезапно Ли стащил меня с тропинки в кусты и зажал мне рот рукой. Впереди стоял человек в доспехах. И говорил с… Джоном, рыжим Джоном из лагеря. Ли прислушался. С его эльфийским слухом он мог уловить, пожалуй, каждое слово. Джон и рыцарь простились, и каждый пошел своей дорогой.
— Может быть, ты и права насчет теории о спасении короля Ричарда.
Как это?
— Ричард Львиное Сердце томится в плену в Австрии, — объяснил Ли.
— Но мы-то в Англии, — возразила я, — что же нам теперь, тащиться через всю Европу в Австрию?
— Да нет, мы уже на месте. Принц Джон хочет, чтобы лесные разбойники украли деньги, собранные для выкупа Ричарда из плена. Тот рыцарь — это сын герцога Глостера. Герцог Глостер — тесть принца Джона. Старик на все готов, чтобы его зять стал королем Англии. Если выкуп украдут, Ричард останется в плену, тогда Джон будет править дальше. И однажды, весьма вероятно, взойдет на трон.
— Но принц Джон и так станет королем. Эту историю я хорошо знаю.
— Но принц-то не знает. Ему ждать еще шесть лет. До тех пор Ричард обязательно должен вернуться. Англия еще не готова к революции.
Революция?
— Да. Принц Джон собирается править железной рукой и настроит против себя аристократию. Его нельзя допускать до трона и короны. Сейчас еще слишком много рыцарей не вернулись из Крестовых походов, некому оказать принцу сопротивление. Через шесть лет все изменится.
Ох, как много информации сразу!
— Значит, мы просто-напросто должны предотвратить кражу выкупа лесными изгоями, так?
— Именно, — кивнул Ли, — мать Ричарда, королева Элеонора Аквитанская,[5] наскребла эти деньги на выкуп сына. Угадай, где проедет обоз с сундуком денег?
Понятно где. Герцог Глостер уже договорился об этом с рыжим Джоном.
— И как мы предотвратим нападение?
— Поздравляю, Фей, — Ли сверкнул глазами, — с этого момента мы покидаем общество изгоев и превращаемся в английских аристократов. Тебе полагаются настоящие дамские сапоги, какие носят дворянки. И твои любимые штаны с начесом.
ПЕЩЕРЫ НОТТИНГЕМА
Ли раздобыл нам в Ноттингеме пару лошадей, купил у местного кузнеца. Одежду и деньги принесла Милдред. И все это втайне от лесных парней. Милдред намекнула в разговоре, что Дейрдре была наказана за скверное поведение. Высочайшей волей ей запрещено вообще вступать в контакт с Ли и приближаться ко мне. И вот наконец я впервые в жизни сижу верхом на лошади. Как высоко и страшно! Ли держался в седле, как будто ежедневно занимался одним только конным спортом. Он, кажется, вообще довольно вольготно ощущал себя в этом времени и пространстве. Для него это было просто увлекательное приключение. По его утверждению, он всегда мечтал оказаться в этом веке. И вот благодаря мне он сюда попал. За одно это он меня любит! О как! Ну, чем бы дитя ни тешилось, даже такое, почти трехсотлетнее. А про любовь не стоит.
На этот раз наш въезд в средневековый город не привлек ничьего внимания. Почти никто даже головы не повернул в нашу сторону. Никто нигде не стал задерживать. Ли выдал себя за внебрачного сына герцога Пемброка. Якобы мы привезли важные вести. Имя герцога Пемброка было мне смутно знакомо. Наша прежняя учительница истории миссис Кробб его упоминала, но уроки миссис Кробб были такой скучищей, что никто, конечно, не запомнил, чем именно знаменит герцог. Однако, судя по тому, с каким подобострастием забегали вокруг Ли в замке, Пемброк был не простой герцог, а какой-то особенный.