— у каждого второго в деревне такие глаза!
— А вот и нет! — зашипела бабка. — Серые-то они серые, а по временам будто золотом сверкают! И почему она пьет воду вместо молока, а? Ни один нормальный младенец не станет пить родниковую воду. Подменыш! Смерть Тома и мертворожденного мальчика на ее совести. Она опасна!
— Тьфу ты! — дед в сердцах вышвырнул недокуренную папиросу. — Видал я всяких детей! Есть и те, что вообще не переносят молока! Видно, и эта девочка из таких. Она милая брошенная крошка. Уймись, пусть живет!
И дед ушел в дровяной сарай.
Внезапно над водой показалось лицо Лайма.
— Подменыш, значит, так-так! — пропел полуэльф.
Корнуолл растворился в пруду. Остались только блестящие глаза Лайма. Краем глаза я уловила еще какое-то движение. Финн! И он тут! Оба авалонца возвышались надо мной с самым мрачным видом.
— Рад новой встрече, Фелисити, — объявил Лайм, — на этот раз ты от нас просто так не скроешься. Что это было? Тебя посещают видения в воде? Разве ты этому когда-нибудь училась?
— Неужели ты и правда подменыш? — прошелестел ошарашенный Финн.
— Я даже не знаю, что такое подменыш, — честно призналась я.
— И никто толком не знает, — так же честно отвечал Лайм, пожимая плечами, — вообще-то считается, что они существуют только в сказках. Якобы, феи подкидывают своих младенцев в семьи к людям, как кукушки своих птенцов, чтобы потом эти их отпрыски унаследовали все состояние человеческой семьи.
— Какое там состояние! — присвистнула я. — Моя семья еле сводила концы с концами. Матери пришлось уехать из Корнуолла в Лондон, а денег как не было, так и нет.
— Тогда должна быть другая причина, зачем тебя подкинули в эту семью.
— Вы вообще давно тут подслушиваете и подсматриваете, а?
— Достаточно, чтобы усомниться в том, что ты — Предсказанная пророчеством спасительница эльфов. Возможно, эльфы вполне обойдутся и без тебя. — Холодно и жестко отчеканил Лайм.
Финн, очевидно, считал так же. Кажется, я в нем ошиблась. Он был всегда и во всем согласен со своим обожаемым Лаймом.
— Да делайте вы, что хотите! — бросила я. — Хоть женитесь друг на друге!
Хотя Лайм, конечно, стал огромной потерей для дамского пола.
— А почему вы вообще видите мои видения и слышите то, что слышу я?
— Не видим и не слышим, — отвечал Лайм, — я видел в воде отражение твоих глаз и прочитал твои мысли. Это интересней, чем в прошлый раз.
Да, я мало где так позорилась, как здесь, на Авалоне. Угораздило же меня подумать перед всей школой, что мое нижнее белье сохнет, стираное, на спинке стула, а мою наготу прикрывает только один бесформенный школьный хитон. Вот позорище-то! А ведь именно здесь, на Авалоне, преподают искусство читать мысли! Представляю, сколько обо мне тут судачили после моего отъезда! Как будто интереснее тем для обсуждения нет!
— А где твой жених? — поинтересовался Финн и завертел головой. — Его здесь нет?
— Никакой он мне не жених, — огрызнулась я. — Как вы меня нашли?
Парни смущенно переглянулись.
— Ой, простите, у вас тут было назначено свидание! — догадалась я. — А я вам помешала! Я никому не скажу. А вы молчите о нашем ночном визите в библиотеку. Кстати, Лайм, ты совсем не похож на Мерлина.
Полуэльф равнодушно пожал плечами.
— Знаю. Полагаю, я скорее пошел в него умом и магическими способностями, чем внешностью и характером. А что вам нужно было в библиотеке?
Лайму бессмысленно лгать.
— На Авалоне нет никаких регалий Пана, — заявил вдруг Финн.
— Любой студент на Авалоне знает Книгу пророчеств почти наизусть. Все уже поняли, что вы там пытались вычитать, — бросил Лайм, наклоняясь ко мне, — но мы можем тебе помочь.
— Да ну? — сухо отвечала я. — Нижнее белье мне больше не требуется. Оно уже на мне.
— Это нас мало интересует, — отрезал Лайм, скрестив руки на груди. — Но мы знаем о регалиях нечто, о чем умалчивает Книга пророчеств. Сомневаюсь, что это вообще кому-то еще известно. Сохранились древнейшие записи самого Пана. Вы же их ищете?
— И вы просто так откроете эту тайну? — усомнилась я.
— Не совсем, — возразил Лайм, — за это ты поможешь нам бежать с Авалона.
— Бежать с Авалона? Зачем?
Разве этот остров — не рай на земле? Я могла бы здесь хоть сто лет прожить, если бы школой руководил другой Мерлин.
— Мы хотим быть вместе, — тихо проговорил Финн, — здесь, на Авалоне, это невозможно.
— А если вас поймают? — спросила я.
Парни молчали с каменными лицами.
— Вам придется всю жизнь скрываться, — напомнила я, — скрываться и убегать. У ССЭР нет программы защиты свидетелей, сами знаете.
— Знаем, — твердо произнес Лайм.
Понятно. Видимо, отношения этих двоих оказались гораздо серьезней, чем я думала. Они готовы друг за друга умереть. По глазам вижу. Однако я не готова умереть ни за одного из них, уж извините. Если уж за кого и умирать, то, пожалуй, за Ли.
При этой мысли у меня заныло сердце. Ли меня на самом деле не любит. Мы привязаны друг к другу эльфийской магией. Если я умру, он будет свободен. И найдет себе женщину, которая по душе ему самому, а не навязана непонятными древними силами.
— Я помогу вам, — обещала я и тем самым, кажется, подписала себе смертный приговор.
— Не бойся, Фелисити, — заговорил Финн своим привычным, мягким и добрым тоном, — все будет хорошо. А за твою помощь мы покажем тебе то, что вы с Ли так искали. Пойдем.
Хорошо ему говорить. Он еще никогда не встречался с Обероном.
РЕГАЛИИ ПАНА
Ли был прав: он был одним из немногих, кто знал тайный ход в школу. Лайм и Финн не имели о нем никакого представления. От источника они повели меня через яблоневую рощу обратно к берегу моря. Там через пещеру один ход вел в древнюю крепость. Авалону, укрытому туманом, никогда не приходилось отбиваться от врагов, потому и крепость была защищена так себе. Мы добрались до библиотеки, не встретив ни души. В самой библиотеке, правда, два ученика — Фарион и Гвайлинн — корпели над книгами, так что Финну пришлось пока забрать меня к себе в комнату. Лайм принес какие-то свитки и фолианты.
— Мы ищем по всему острову потайные ходы и укромные места, чтобы было где встречаться, — заговорил Финн, разворачивая свитки, — и однажды мы кое на что наткнулись. Этот свиток хранится в отделе архитектуры и зодчества. Мы сначала подумали, он там случайно оказался, неправильно рассортировали. Но теперь мы уверены, что это не ошибка. Его там спрятали. Намеренно. За последние двадцать лет никто здесь не изучал архитектуру.
Я разглядывала пергамент. Изображения рыцарей в полном вооружении, в доспехах. Рыцари готовятся к сражению с драконами. Сказка с картинками или, вернее, старинный комикс. У рыцарей на голове — галльские шлемы с рогами. Или это крылья? Да нет же, это длинные заостренные уши! Эльфы! Значит, это история борьбы эльфов и драконов. И что мне с этим делать?
— Смотри сюда! — Лайм указал на изображение эльфа в ярко-зеленой тунике и коротком коричневом плаще. В руке эльф держал меч. В рукоятку меча был вделан хорошо знакомый мне камень — янтарь «Око Фафнира».
— Вот он, — подтвердил Финн, — это Пан. Первый эльфийский король. И при нем — все его регалии. Все символы его власти.
Теперь я узнала и ожерелье, и золотой венец в белокурых волосах короля.
— Здесь изображен только меч, — заметил Финн, — ожерелья и короны нет.
Он их разве не видит?
Но я же вижу! Вот же они! Только корона выглядит немного по-другому. Но не стоит выдавать Тень. Я так близка к разгадке! Не хватает только последнего звена, только ключа…
— А еще изображения есть? Такие, где регалии были бы нарисованы более четко?
Лайм развернул другой пергамент.
— Вот здесь они все. Меч, ожерелье, корона. Все здесь.
Вот они! Но опять изображены по-другому. Корона, вот такая корона лежит сейчас у меня в школьном шкафу. Кольцо. Но здесь изображено как раз кольцо на пальце, а не ожерелье. Такое же я храню в шкафу. Точно знаю: это оно, узор ни с чем не спутаешь. Меч какой-то немного другой, хотя в эфес вделан все тот же янтарь. И никакого плаща…
Это не те регалии! Тень не мог ошибиться! Первое изображение — правильное. Это — настоящие регалии, которые действительно принадлежали Пану. Я пригляделась к изображению самого короля. Не может быть! Да ведь это он! Он! Тот мужчина в зеленом, что являлся мне в моей комнате, и в Шервудском лесу, и у памятника принцу Альберту, и в толпе средневекового города! Это сам Пан! Но почему тогда корона другая и при чем тут кольцо?
— Что именно случилось с регалиями Пана?
— Разве ты не знаешь? — удивились Лайм и Финн.
— Нет.
— Они исчезли в день твоего рождения.
Ах да, точно, Ли что-то рассказывал об этом на пикнике в Вестминстере.
— Ты упоминаешься в Книге пророчеств вместе с регалиями, — добавил Финн. — Это значит, что только ты можешь снова найти их и собрать воедино. Иначе они пропадут навсегда. Ходят слухи, что драконы не уничтожены совсем, что они выжили и тоже охотятся за регалиями, чтобы вернуть себе власть.
Ну да, об этом я уже знаю.
— Никак не пойму, — подал голос Лайм, — какие регалии мы ищем — вот эти или вот эти?
Он указал на изображение Пана, потом на изображение Оберона.
Так ведь регалий должно быть больше! По моим подсчетам, целых семь. Три, которые упоминал Ли: кольцо на палец, корона и меч, которые, если верить картинке, принадлежат Оберону. И еще четыре, о которых мне говорил Тень: плащ, меч, корона и ожерелье, которые принадлежали Пану. Вопрос в том, почему регалии Оберона вибрируют и жужжат так явно, если ищут вовсе не их, а регалии Пана?
ЛАБИРИНТ
Я вынуждена была еще несколько раз пообещать Лайму и Финну помощь, прежде чем они объяснили мне, как мне вернуться с Авалона на Альбион. Они привели меня в лес, к небольшому каменному лабиринту, выложенному на уступе скалы, где была вырублена своеобразная абсида.