— Сожалею?
— Да. Я ведь вижу это. Ты всегда говорил, что быть одним из Бродяг, это не благословение, а проклятие, и привык видеть себя чудовищем. А теперь встретил еще одно чудовище, и не знаешь, как от него избавится…
— Глупая, я не сожалею, а жалею тебя.
Я уткнула лицо в коленки, и сдавленно спросила:
— Я такая жалкая, да? Лишь обуза.
Наверное, я ждала, что он начнёт меня утешать. Или просто рассмеётся и уйдет. Я не думала, что он согласиться со мной.
— Да, ты обуза для меня, — спокойно сказал Хель. — Я давно живу, полагаясь на себя, отвечая лишь за себя. А потом я встретил одну юную арэнаи, и все мои прекрасные планы рухнули. Потому что мне нужно думать не только о том, что я хотел сделать, а о том, чтобы тебя, не дай боги, где-нибудь не убили и не покалечили.
— Ты с ума сошел что ли со своей опекой?! — воскликнула я. Нет, я конечно тоже волнуюсь за Анхельма, но я же не считаю его беспомощным идиотом! — Я же арэнаи, боевой маг. Я могу за себя постоять!
— История Повелителей Перекрёстков говорит об ином. Знаешь, какая средняя продолжительность жизни твоих предшественников? Двадцать, максимум тридцать лет, а некоторые и вовсе не доживали до совершеннолетия.
— Откуда ты это знаешь?
— Порылся в библиотеки Госпожи Смерти, — Анхельм встал, сердито отряхиваясь. — Знаешь ли, сложно радоваться тому, что оказался эмоционально связан с тем, кто вот-вот покинет этот мир.
— По крайней мере, со мной ты живёшь, а не существуешь! — я вскочила на ноги, в ярости сжимая кулаки.
— Что ты знаешь о моей жизни? — надменно спросил некромаг.
Я ядовито улыбнулась:
— Возможно, больше чем ты полагаешь. Знаешь, когда-то я размышляла, что же чувствуют старые маги, которым перевалило не за одну сотню лет: скуку, усталость, а может быть, удовлетворение от осознания своей мощи… Я могла поверить во всё что угодно, но даже я не ожидала увидеть такую пустоту. Ничего, ничего не осталось у тебя внутри — ты выеден как червивое яблоко! Даже твое сожаление о прошлых грехах — лишь фикция, попытка убедить других и себя, что ты живой!
Мы стояли, не отрывая взгляда друг от друга, и тишина была почти осязаемой, даже сверчки как-будто бы смолкли.
— Ты права, — разорвал гнетущее молчание некромаг. — Я разучился чувствовать многие годы назад, и отдал бы всё, чтобы снова научиться — я даже готов терпеть боль и разочарование ради хотя бы нескольких мгновений радости. Но вот только я не уверен, что то, что нам дает эта странная сила дорог, это наше — это ты и я, Агнесса и Хель, а не то, что нами управляет. Тебе никогда не казалось, что в тебя что-то вселилось, что-то совершенно чуждое, страшное? Я… ты не помнишь, но когда-то я сказал тебе, что одержим. Знаешь, я действительно в это верю. Мы запятнаны этой силой, этой сущностью, и лишь она заставляет нас цепляться друг за друга. И нет ничего более — ни любви, не дружбы, лишь эта проклятая магия Бродяг.
Я обессиленно опустилась на землю.
— Уходи, прошу тебя, — в отличие от Анхельма, я умела чувствовать — и даже не сомневалась, что эта боль именно моя, Агнессы Эйнхери, а не проклятой Повелительницы Перекрёстков. Эта жадная тварь, эта паучиха не сомневалась, что никуда от неё он не денется, что приползёт как миленький, вот только мне самой было от этого еще хуже.
Я не заметила, как он ушел, оставив после себя лишь привкус разочарования и вины.
Глава 25
Великие Степи, Агнесса Эйнхери
Хотелось бы мне сказать, что в тот вечер мы действительно попрощались, если не навсегда, то на весьма долгий срок. Я не желала Хелю зла, просто не видела причин, для чего нам еще терпеть друг друга рядом. Некромаг был прав: та теплота, то дружеское участие, которое было между нами изначально, превратилось в навязчивый контроль, а желание помочь и научить — в необходимость подчинить. И если это касалось бы только некромага, я бы смогла с этим смириться, тем более что таких манипуляторов в моей жизни было не один и не два, взять хотя бы Рорика или Грегори. Я не могла смириться, а точнее, простить себе другого — что я сама менялась в худшую сторону. Ещё бы немного, я потеряла бы сама себя.
Я надеялась, что мне нескоро еще придётся вновь взглянуть в глаза Хеля, но, как и многие мои ожидания насчёт него, это также не оправдалось. Он разбудил меня ранним утром.
— Хочешь еще раз попрощаться? — спросила я его, зябко кутаясь в одеяло. Весеннее утро в степи было на редкость холодным.
— Я забыл кое-что. Давно тебе обещал, но так и не выполнил, — серьёзно ответил он, присаживаясь на колени рядом со мной, и потирая макушку, которую только что ударил. Ему было слишком тесно в моей небольшой крытой повозке, в которой он, казалось, занимал всё свободное место. — Я сниму тебя заклятья слежения Асета и гармцев, и если ты не против, навешу своё. Оно почти не чувствуется.
— Зачем? Ты всегда можешь найти меня через моего деда. Я же не нахожусь в бегах.
— Ляг на пол, и наклони голову чуть в право. Так… правильно, — я послушно выполняла его инструкции, чувствуя, как его холодные пальцы осторожно скользят по вискам, спускаясь вниз до ключиц. Почти интимная ласка, которая заставляет мои уши гореть. — Мне будет спокойней, если я буду знать, что найду тебя, даже если ты не поладишь с Рориком.
— А если я не хочу, чтобы ты следил за мной?
— Если это будет необходимо, я всегда найду тебя, только возможно не так скоро, как это может быть необходимо.
— Как всегда, выбор без выбора, — с горечью сказала я, стараясь не морщиться. Там, где только что прошлись пальцы Анхельма, кожа начинала гореть и пощипывать, а мышцы лица свело судорогой и стянуло. По щекам потекли слёзы.
— Не дёргайся… Болезненно, я знаю, но зато потом станет легче. Эти маячки отнимали у тебя много силы. Моё же будет совсем безопасно для тебя, даже даст некоторую защиту от враждебной магии.
— Какой ты молодец… ай!
— Не дерзи. Почти готово. Сейчас нужно будет постараться не отвлекать меня криками…
В мою макушку как будто вогнали со всей силы болт, а затем начали вертеть его в разные стороны, превращая мой бедный мозг в кашеобразную массу. Я тихо заскулила. Затем, когда казалось, что я уже не выдержу, боль резко ушла, а меня с силой тряхнуло, и я почувствовала, как рвутся связи, соединяющие меня с амулетами слежения.
— Ну вот и всё. Теперь сигилу будет не так уж просто тебя найти, да и плохие сны должный уйти.
— Было бы хорошо.
Я попробовала присесть, с удивлением замечая, что после, казалось бы, столь изуверской процедуры, я чувствую себя вполне даже хорошо.
— Спасибо. А твой амулет…?
— Я уже взял необходимое количество крови для него. И кстати, могла ли бы ты сделать кое-что для меня?
— Конечно, Анхельм.
— Если увидишь Грегори раньше меня, передай ему эту шкатулку.
Некромаг протянул мне круглую коробочку, чуть меньше моей ладони, от которой ощутимо веяло магией. Притом защитной.
— И ты даже не будешь просить меня не открывать её? — полушутливо спросила я.
— Не прошу, потому что знаю, что и так не сможешь. Да и незачем тебе это — в ней скрывается не твоя тайна.
Я насмешливо фыркнула, но согласна кивнула. Что ж, в этом есть некоторая справедливость: если я имею свои секреты, то почему бы не им не быть и у некромага? Анхельм устало провёл пятерней по своим выцветшим волосам:
— Мне пора идти. Удачи тебе.
Когда он уже спустил ноги на землю, я окликнула его. Он повернулся:
— Да, Агнесса?
— Я была рада, что ты был со мной честен, вчера и сегодня. А теперь, не можешь ли ты мне вернуть рукописи?
— По крайней мере, я попытался, — пожал плечами Анхельм, вынимая из-за пазухи уже весьма помятые и замызганные бумаги мага хаоса, которые он вытащил из моей сумки пару минут назад.
Я аккуратно вынула рукописи из его рук, до последнего опасаясь, что он их сожжет, но тот, казалось, был настроен если не миролюбиво, то по крайней мере нейтрально.
А затем он ушел, и я осталась одна. Прислушиваясь к шуму за пределами повозки — лагерь снимался, и мы вновь оставались путешествовать небольшой компанией. Анхельма с нами уже не было, но зато к нам присоединились двое степняков, которые должны были проводить нас до границы с Тайрани. Но в любом случае, ввосьмером путешествовать гораздо тише и быстрее, чем в караване из нескольких сотен человек, добрая треть из которых это женщины и дети. Хорошо хоть, что меня, в силу моей "болезни", не стали привлекать к утомительным церемониям прощания.
Дальнейший наш путь до Тайрани был лёгок и необременителен, правда, не без некоторых сложностей во взаимоотношениях. Выяснилось, что присутствие Хеля, которое казалось лишь накаляло обстановку в нашем отряде, на самом деле позволяло сохранить баланс сил. Было четыре стороны: Эрик и я, Уна и Бергель, и третьим, независимым крылом были Иса, Тари и Анхельм. И если вороненок и шаноэ предпочитали делать вид, что некоторые разногласия внутри тайранцев их не касаются, то некромаг принимал в них деятельное участие, умудряясь распутать даже самые сложные ситуации. Теперь же раздражение накапливалось, не находя выхода.
Развязка должна была быть скорой, и скорее всего, весьма неприятной — когда ругаются боевые маги, редко всё заканчивается мирно. До дуэли конечно не дойдет, но и без силовых методов едва ли обойдемся — всё к тому и шло. Но конфликт разрешился сам собой, когда нам пришлось столкнуться с внешним врагом — бушующей стихией.
Как сказали нам степняки, до границы мы должны были добраться к середине третьего дня, а значит, нам оставалось не более двух ночёвок на территории Великих Степей. Хотя степями местный ландшафт было назвать уже сложно — поверхность земли перестала быть уныло плоской, сменившись столь милыми взгляду тайранцев холмами. Правда я, выросшая на северо-западе, была больше привычна к чуть более цивилизованному пейзажу, но мысль о том, что я вот-вот окажусь на родной земле, делала меня почти благодушной. Ключевое здесь слово "почти" — я совсем не была уверена, что возвращение домой будет столь уж радостным. Я возвращалась не победительницей, а побежденной, потерявшей драгоценную дочь дома Майстеров лишь только потому, что с головой увязла в собственных проблемах.