— Если я соглашусь на эйсор, я умру, — возразила я. — Этот паразит меня убьёт рано или поздно. Я ведь не могу избавиться от своей сущности боевого мага.
Велор прикусил губу, как будто о чём-то задумался, а затем взгляд его просветлел.
— Есть один способ убрать болезненные эффекты. Перестать быть арэнаи ты не можешь, но некромагия ослабляет все остальные магические способности.
— Хаккен говорил, что женщины не могут быть некромагами, — растерянно сказала я.
Велор улыбнулся.
— Нет, но природу можно обмануть.
Он подошёл к столу, взял пустой бокал, стоявший там, и придирчиво его осмотрел. Убедившись, что он более или менее чист, он достал откуда то из складок своей одежды нож и полоснул себя по ладони. Кровь хлынула по стенке бокала. Когда красная жидкость заполнила сосуд наполовину, Велор заживил ладонь так быстро и легко, как будто он был не магом смерти, а целителем, а затем зашептал слова заклятия, заставляя кровь в бокале пузырится.
— Зачем вы это сделали? — зачарованно спросила я, уже предчувствуя ответ.
— Для того, чтобы тебе стало легче, ты должна это выпить.
— Но… это магия крови. Она опасна.
Что впрочем не мешало мне изредка её использовать.
— Тебе не стоит бояться, — мягко сказал Консул. — Полноценным магом смерти ты не станешь, как и не перестанешь быть арэнаи. Он лишь слегка подавит твои способности к превращению, которые ты сейчас и так не можешь использовать. Да и эффект будет временным.
— Вы когда-нибудь подобное проводили? — недоверчиво спросила я.
— Давно. Когда… когда я родился, я был слабым и хлипким. Магия во мне была сильна, но не я сам. Это было проблемой для многих детей из моего поколения. Из десятков выживали лишь единицы. Кто-то винил отравленный воздух уже тогда непригодных к существованию Северных островов, кто-то считал, что на наш народ пало проклятие… Но наши маги были бессильны. Ни целители, ни маги смерти, ни даже ведьмы Ша ничего не могли сделать. Тогда моя мать, дитя древнего рода арэнаи, решила использовать магию крови. Дать своему сыну некромагу немного способностей арэнаи — регенерацию, выносливость, силу. Она поила меня своей кровью до двенадцати лет, сделав меня гораздо более ловким и крепким, чем мои сверстники. Боевым магом, я, как ты видишь, так и не стал. Так что тебе нечего бояться.
Я подошла к столу, продолжая искоса следить за некромагом, и подняла бокал за хрупкую ножку. Принюхалась к содержимому сосуда — мне почему-то казалось, что кровь Рейвена должна пахнуть и выглядеть как-то иначе, чем у обычных людей. Я бы даже не сильно удивилась, если бы она была чёрной. Но это была всего лишь кровь.
— Пей, — мягко сказал Канцлер, положив руку мне на плечо.
И я буквально почувствовала, как тварь, что контролировала меня, зашевелилась сотнями отростков, приросшими к беззащитной плоти, пытаясь подать приказ моему мозгу. Приказ о безоговорочным послушании, радостном прислуживании моим врагам. Но разделить свои желания и чужие оказалось не так уж сложно. А дальше я уже знала, что нужно делать. Сам Рейвен подсказал мне.
Волна трансформации в этот раз не была ни мягкой, ни приятной. Жар поднялся от кончиков пальцев рук и ног вверх, чтобы затем разбиться на сотни осколков где-то в районе сердца. Я не могла вздохнуть, а перед глазами поплыли цветные круги. Последнее, что я услышала, это звук бьющегося хрусталя.
Глава 39. Кровные узы
Ментального паразита из меня всё-таки вытащили. Как сказал Гиваргис — "по причине несовместимости с жизнью". Если бы он продолжал пить из меня жизнь при любой попытке сопротивляться, то очень скоро все кончилось бы очень плохо. Эйсор оказалось удалить не так легко, как поместить внутрь, и занимался этим сам Рейвен, не очень довольный таким исходом.
Как он мне и обещал Рейвен, избавившись от паразита, я тут же потеряла свои уютные апартаменты. Новая комната была безликой и пустой — в ней не было ничего, кроме узкой кровати, прикрученной к стене и тусклого светильника под полтолком. Я же, напротив, обзавелась аксессуарами. К антимагическим браслетам я была готова, а вот плотно сжимавший мою шею ошейник был в новинку. Как я поняла, это был фактически тот же эйсор, только действующий более грубо и управляющийся извне. Он контролировал не только мою магию и способность к боевой трансформации, но и, как мне сказали, моё местопребывание. То есть покинуть Гарм я смогу только лишившись головы, так как какого-либо замка на ошейнике не было, и снять его мог только Рейвен, и, возможно, его доверенные лица.
Моё состояние улучшалось с каждым днём, и уже на пятый день моей новой жизни я вновь почувствовала себя живым человеком, а не сломанной куклой. Появилась и давно утраченная энергия, вот только применить её было некуда. Ничегонеделание сводило меня с ума. Впрочем, возможно, сходить с ума я начала ещё раньше. Я разве только на стены не кидалась. Поэтому когда на шестой день меня соизволили навестить, я была рада. Даже Джареду Хаккену.
— Одевайся, — он кинул на кровать тёмный свёрток. Грубовато, но зачем ему быть вежливым с какой-то пленницей?
Я развернула свёрток. Тёмное закрытое платье с поясом под грудь, видимо по гармской моде, платок, тёплый шерстяной плащ, сапоги с высоким каблуком и толстой подошвой. Всё кроме платья вызвало у меня лёгкое недоумение.
— Платок на голову, — заметив мою заминку, сказал Хаккен. — Твоя причёска и цвет волос будут слишком привлекать внимание. Как и рост.
Что ж, тогда понятно. Укрывшись в уборной я скинула рубашку и простые штаны, и надела платье, показавшееся мне с непривычки чрезвычайно тяжёлым и неудобным. Юбка мешалась под ногами и была длинновата, узкие рукава сковывали движения рук, а плотный воротник под горло мешал дышать. Сапоги оказались впору, но я привыкла к плоской подошве, и высокий каблук заставлял меня чувствовать себя уязвимой и неуклюжей. Платок из тёмно-синего, под цвет платья, шёлка я просто повязала вокруг головы по-пиратски.
Мне было любопытно поглядеть на реакцию Джареда на мой новый облик. Она оказалась не слишком доброжелательной. Увидев меня, он нахмурился, и поджал губы.
— Похожа я на гармку? — спросила я, подходя ближе, и с удовлетворением заметила, что он чуть не отстранился от меня.
— Нисколько. Всё та же коротышка со странным лицом.
Я оскорблённо вспыхнула, и лишь заметив в жёлтых глазах искорки веселья, поняла, что он шутит. У Джареда чувство юмора просыпалось редко, и всегда, следует заметить, не вовремя. Но что поделать, даже в каблуках сантиметров в десять, я макушкой доходила Джареду лишь до подбородка. А для гармцев черты моего лица и в самом деле должны казаться едва ли не уродливыми.
— И на голове ужас, — добродушно сказал гармец. — Давай завяжу нормально.
Он невозмутимо повернул опешившую меня к себе спиной и снял платок. Затем навертев что-то на моей голове, повернул обратно, отстранил и удовлетворённо кивнул.
— Ну вот, теперь ты похожа на благородную леди, а не на юнгу в женском платье.
По совершенно непонятной мне причине он совершенно игнорировал тот факт, что наши отношения были испорчены, и вёл себя даже более доброжелательно и дружелюбно, чем тогда, в Тайрани.
Я скинула его руку со своего плеча.
— Что происходит, Хаккен?
— Ничего особенного. Решил отвести тебя на прогулку. Разве тебе не надоело сидеть в четырёх стенах?
— Велор Рейвен знает? Хотя о чём это я. Конечно знает, ты ведь и шагу не ступишь без его приказа, — презрительно сказала я. — С чего он решил быть добр ко мне? Думала, я в опале.
— Великодушие Консула не знает границ, — пробормотал Джаред, отводя взгляд. Не нужно было быть менталистом, чтобы понять, что он что-то скрывает, притом прилагая для этого не слишком много усилий. Как будто ему всё равно, поверю я или нет.
— И куда мы идём? — вздохнув, спросила, застёгивая плащ. Некромаг явно темнил, но не время и не место было, чтобы его допрашивать.
— В дворцовый парк. Там сегодня празднества.
Мы вышли, минуя стражу. Коридор был тёмным и узким, и если бы Джаред захотел, он спокойно бы коснулся пальцами потолка. Впрочем, мы довольно быстро вышли к подземной железной дороге.
— Что празднуем? — рассеянно спросила я, не слишком интересуясь ответом. Но он меня удивил.
— День Ольвига.
— Что? — я растерянно обернулась.
Неужели уже осень? Так скоро… День Ольвига не был жёстко привязан к определённой дате, его праздновали в первое осеннее полнолуние. Другим названием праздника был Снежный день, что было несколько иронично, учитывая, что к Дню Ольвига не всегда даже листопад начинался. Но символика праздника вся была именно зимняя — снега и льды. В Истике в этот день на главной площади заливали каток, и маги из Ратуши следили за тем, чтобы лёд не растаял.
А ещё это был день моего рождения. Интересно, Джаред об этом знал, когда решил взять меня на празднество? Впрочем, сомневаюсь.
Хаккен не совсем верно понял моё удивление.
— Это старый праздник, пришедший ещё с Северных островов. По легенде именно в этот день маг Ольвиг покрыл льдом никогда не замерзающее Северное море, и перейдя по нему посуху, первым оказался на Северных островах. Все северные некромаги его потомки.
Я криво улыбнулась.
— Полагаю, он был нашим общим предком, потому что точно такие же легенды об арэнаи Ольвиге ходят и у арэнаи. Наши погодники в этот день даже организуют снег — искусственный, конечно же, настоящий бы просто растаял, не успев лечь на землю.
— В Гарме с этим проблем нет, — улыбнулся Хаккен. — У нас осенью гораздо холоднее, чем в Тайрани.
Путь наш закончился уже в городе — точнее, на окраине. Мы поднялись в самодвижущейся кабине на самый верх башни, и я впервые увидела город вблизи.
Больше всего меня поразили мерцающие в свете луны стены высоких, кажущихся совсем тонкими, башень, вонзающихся в небо.
— Что это? Такой металл?
— Специальное покрытие поверх обычного камня, тонкое и прочное. Оно накапливает солнечную энергию и затем отдаёт её на нужды города.