— Что рыцари делали с ними?
— Я слышал, что императрица, намазанная изысканными маслами и благовониями, принимала ванны с жемчугом, наполняя им бассейн размером с небольшой дом.
Эйра попыталась представить это. Удавалось с трудом. Даже позолоченные шпили Соляриса не шли ни в какое сравнение с таким уровнем богатства.
— Я никогда не думал, что это справедливо, даже когда был мальчиком, — продолжил Варрен. — Но я видел, как старейшины деревни вели себя с этими рыцарями, когда они приходили в наш город… как вели себя мои родители. Я знал, что лучше молчать. Однажды мой друг воспротивился этому. Солдаты заставили родителей избить его.
У Эйры отвисла челюсть.
Варрен горько рассмеялся.
— Твое лицо выглядит так, как, думается, выглядело у меня, когда я понял, происходит. — Он взял ее пальцами за подбородок, слегка надавив на челюсть. — «Сохраняй уважительное выражение лица», — говорила мне мама. Позже она объяснила, что родители всегда ратовали за побои, потому что по сравнению с действиями рыцарей, это было слабое наказание. Так было мягкосердечнее.
Такая жизнь была настолько далека от того, что Эйра когда-либо знала, что у нее скрутило живот. На ум пришли ее собственные родители. Несмотря на все их недостатки, они никогда бы не стали причинять ей вред. Императорская семья Соляриса никогда не принуждала родителей поступать так со своими детьми просто за то, что они высказывали свое мнение… или задавали вопрос.
Ладно, противостояние Солярису среди населения сейчас было редкостью. Запретов не было, просто было непопулярно. Она не могла представить, что какой-то правитель создаст условия, которые заставят родителей бить собственных детей.
— Однажды рыцари приехали незапланированно. У ныряльщиков не было достаточного времени, чтобы накопить жемчуг. Поэтому рыцари забрали мальчиков из деревни работать в шахтах. Мои родители пытались сбежать, чтобы тайно переправить меня в Квинт, но им это не удалось.
— Вот откуда ты все знаешь о шахтах, — тихо сказала она.
— Ага.
Неудивительно, что он хотел избежать встречи с ними любой ценой. Эйра никогда не винила его, но ей было любопытно. Теперь, зная, она не хотела, чтобы он даже ступал ногой на землю Карсовии.
Однако, вся степень риска, на который она шла с друзьями, то, о чем просила ее Адела, становилась очевидной.
— Как тебе удалось сбежать?
— Был еще один мальчик, ненамного старше меня. Ходили слухи, что он родился в шахтах и вырос там. Именно поэтому он так хорошо знал туннели. Мы звали его Слип2, потому что он всегда исчезал, когда появлялась охрана. Он словно растворялся в воздухе. Я так и не узнал его настоящего имени, было ли у него вообще другое имя, но он, похоже, не возражал против Слипа.
— Слип вытаскивал людей по возможности, по одному за раз. Он никогда ничего не просил взамен, и его нельзя было подкупить. Никто не знал, что творилось у него в голове, что заставляло его выбрать одного, а не другого… Но однажды он появился у моей койки и протянул руку. Я был избран.
— Разве охранники не задавались вопросами, куда девались люди? — спросила Эйра.
Он пожал плечами.
— Мы говорили им, что сбежавший сгинул в глубоких туннелях. Больше вопросов не задавали и никогда не искали тела. Зачем рисковать, отправляясь в эти жаркие, тесные, смертельно опасные места? Мы были для них немногим больше, чем кирки… преступники короны долго в Карсовии не задерживаются. И поскольку они никогда не видели Слипа, у них не было причин подозревать что-то другое.
Эйра пыталась осознать такое ужасное место. Такое бесчеловечное обращение с преступниками, большинство или все из которых, по словам Варрена, на самом деле, ими даже не были.
— Итак, Слип выбрал тебя…
— Он пришел ко мне и вывел из шахт по лабиринту туннелей, намного превосходящему все, что я видел за годы работы там. Все это время он давал мне четкие инструкции о том, как добраться до ближайшего порта. Я повторял их раз за разом. — Варрен посмотрел в ночь. Его взгляд стал таким же мягким, как и его слова. — Я бежал через лес так быстро, как только мог. Я жадно вдыхал свежий, чистый воздух, будто это была моя последняя ночь в жизни. Но когда рассвело, я увидел самое прекрасное зрелище за всю свою жизнь.
— Горизонт нетронутой воды и маленькая деревня, похожая на ту, где я вырос. Как и сказал Слип, там был паромщик, который не задавал вопросов. Который ценил тех, кто держал рот на замке, опускал голову и усердно работал. Оттуда было недалеко добраться до Квинта, пересечь всего лишь узкий пролив под покровом темноты.
— Ты разыскал родителей? — тихо спросила Эйра, надеясь, что в рассказе Варрена будет хоть одна радостная нотка.
Он печально покачал головой.
— Я искал их, когда прибыл в республику. Уже тогда я понимал, что они мертвы. Рыцари не оставляют дезертиров в живых, особенно если считают их слишком старыми, чтобы работать. Но я все равно пытался разыскать. Я должен был.
Эйра кивнула. Ей было знакомо это чувство — желание найти своих родителей любой ценой. Для нее это было почти невыносимо, ведь она даже не знала, кто ее кровные родители. Теперь она испытала новую агонию, не зная, выжили ли родители, которые вырастили ее.
В какой-то степени она могла ему посочувствовать, но потрясение Варрена было глубже, чем Эйра могла себе представить. Она не собиралась преуменьшать его, утверждая, что может понять эту боль.
— Отец Лаветт присматривал за беженцами из Карсовии, когда я прибыл. Даже в юном возрасте она помогала ему.
— Она кажется прирожденным лидером, — согласилась Эйра.
— Очень похожа на тебя. — Варрен удивил ее этим заявлением. Должно быть, он понял это по выражению ее лица, потому что добавил со смешком: — Вы с ней разные типы лидеров. Она как… как книга. Легко чувствовать себя в безопасности, когда все контролирует Лаветт.
— А со мной ты чувствуешь опасность? — Эйра слегка усмехнулась. Она знала, какую роль играла в их группе.
— Может быть, немного больше риска… безусловно, — признал он. — Но с тобой во главе я чувствую, что все возможно.
Эйра снова была ошеломлена. Она не думала, что производит такое впечатление на Варрена. Эйра снова перевела взгляд на него.
— Значит, ты познакомился с Лаветт, когда она работала с беженцами?
Он кивнул, заканчивая свой рассказ.
— Что бы она ни говорила, я всегда буду у нее в долгу. Она нашла мне кров, еду, навещала меня. Точно так же, как она делала со всеми остальными, снова и снова. Иногда мне кажется, что она проводила больше времени в домах для беженцев, чем в своем собственном доме.
— Она кажется невероятной девушкой. — Эйра не лукавила. Не в первый раз, Эйра представила, что было бы к лучшему, если бы Каллен влюбился в Лаветт. Но это был бы другой мир. Сейчас, когда он был свободен выбирать свой собственный путь, Каллен становился кем-то другим… Лаветт же соответствовала только тому величественному фасаду, который он поддерживал.
— Она всегда была такой. Богиня среди мужчин, на самом деле. — Варрен подвинулся, подтягивая колено, чтобы опереться на него предплечьем.
— Ты любишь ее? — прошептала Эйра.
— Возможно. — Он слабо улыбнулся. — А может быть, и нет… Я никогда об этом особо не думал. Все, чего я когда-либо хотел, на самом деле, это чтобы она была счастлива. Со мной, с кем-то еще… близким или далеким, не имеет значения. Просто знать, что она где-то там, процветает — это все, что мне нужно. — В этих словах были остатки того, что сказал ей Каллен, что он будет кем угодно, пока это означает, что она думает о нем. Грудь Эйры слегка сдавило. — Я глубоко люблю ее как лучшего друга, верного солдата или как еще можно выразить словами: неизмеримый и бесконечный источник эмоций, который глубже моей магии.
Это чувство согрело сердце Эйры. Но при всем при этом она не услышала, чтобы он сказал, что романтическая любовь полностью исключена.
Без предупреждения он встал и отряхнул штаны.
— Спасибо, что выслушала мой рассказ.
— Спасибо, что поделился им со мной, — искренне сказала Эйра.
— Я думаю, что мой разум достаточно успокоился, чтобы попытаться немного поспать… и оставить вас обоих наедине.
— Обоих? — Эйра оглянулась и увидела Оливина, в глазах которого светилась напряженность.
Глава 27
Когда Варрен ушел, Эйра мгновенно осознала, насколько пусты палубы. Бодрствовала лишь пара пиратов, да и они были сосредоточены на своей беседе на главной палубе внизу, едва видимой с того места, где она сидела.
— Надеюсь, я не разбудила тебя, когда уходила, — сказала Эйра. Хотя она отсутствовала уже некоторое время и подозревала, что причиной его присутствия было не это… Ей нужно было что-то сказать, чтобы разрядить возникшее напряжение.
— Нет.
— Хорошо.
— Я уже проснулся. — Оливин подошел. Ветер развевал его темные волосы, пряди которых выделялись на фоне звезд. Он опустился на колени, и ее сердце екнуло в ответ, когда его холодные глаза засияли в серебристом лунном свете, контрастируя с теплым выражением его лица.
— Мне жаль, что ты не смог уснуть, — тихо сказала Эйра, ее слова становились тяжелыми, и произносить их было трудно.
— Тебе бы следовало. — Глаза Оливина прошлись по ее лицу прежде, чем это сделала его рука, костяшки пальцев коснулись припухлости ее щеки и остановились там. Его губы приоткрылись, словно он собирался заговорить, но отказался от этой мысли, впитывая момент. Как раз, когда она собиралась спросить его, чего он ждет, он нашел слова. — Я обнаружил, что не могу спать так же хорошо, как раньше.
— И почему же? — спросила она.
— Ты знаешь почему. — Его внимание переключилось на ее губы. — Я здесь уже несколько недель, ожидая, когда ты посмотришь в мою сторону.
— Оливин, я… — Произносить слова становилось все труднее и труднее. Волна жара, исходящая от него, окутывала ее. Ощущение ожидания повисло в воздухе, когда он полуприкрыл глаза. — Я не знаю, — прошептала она. — Я все еще не знаю.