Элитная стража стояла ровными рядами в стороне от статуи Феникс. Они были в традиционной белой форме, одинокие красные перья были на их лацканах. У некоторых были золотые значки или медали из радужных ракушек, все зависело от статуса.
Я тут же увидела и его. Джонаша. Он был в первом ряду, справа от лейтенанта. Было сложно его не заметить. Он тоже смотрел на меня, его голубые глаза блестели, а русые волосы были аккуратно подстрижены. Но сейчас не время думать о нем. Абан подошел ко мне, чтобы получить жезл, и я передала его в его трясущиеся старые ладони, пока отец читал страницу из летописи.
Его голос разносился по двору.
- И было так, - читал он, - что в те дни земля была укрыта густой тьмой, словно во времена чумы. Они приходили отовсюду. Чудовища, что хотели разрушить человечество. На четырех лапах, на шести, на крыльях, в чешуе. Они были над и под землей. Они знали только голод, кровь и злобу.
Старейшина Абан подошел к статуе Феникс с моим жезлом. Я сжала в ладонях пыльную ткань платья, стараясь не шевелиться. Я чувствовала на себе взгляд Джонаша, но не взглянула в ответ. Я притворялась, что его здесь нет, что его не существует.
Голос отца стал громче, пока он читал летопись в позолоченной обложке.
- Но одно существо могло жить при свете, а не во тьме. В огне, а не во льдах. И было оно сострадательным и щедрым. Она увидела наше состояние и сжалилась. Она собрала нас под свои крылья, чтобы защитить от чудовищ снаружи.
Люди смотрели перед собой. Мы слышали эту историю. Каждый год она звучала. Но казалась далекой. Это случилось почти триста лет назад. Точнее, двести девяносто девять. Мы никогда не видели чудовищ из летописей. Мы даже не знали, правда ли это.
- Люди приходили из гор, из долин, из океанов и с островов. Мы собрались на этом месте, Ашре, когда оно еще было частью земли.
Абан оставил жезл с пером у каменных когтей Феникс и попятился, не поднимая головы. В руках у него – тонкая нить, ее не видно, если не знать, что она там. Это – финал и кульминация церемонии Отрыва.
- А затем, - гудел голос отца, - взмахом огненных крыльев она вырвала корни из земли и разорвала землю надвое, - Абан потянул за нить, и жезл вспыхнул пламенем, что поползло по гирляндам вокруг статуи. – Она подняла нас высоко над тьмой и клыками, над бесконечным голодом, что заполнил землю. Она горела ярче солнца, превращаясь в пепел, поднимая нас к свободе.
- Да возродится она! – прокричала толпа, кольцо огня окружило статую. Люди радовались, махали красными флагами, а отец отдал летопись Абану, и тот закрыл книгу и поднял к небу. Я шагнула к статуе, пламя было слишком близко. Лицо чувствовало волны жара. Но это – доказательство покровительства Феникс, я должна выполнить это задание, чтобы внушить жителям смелость. Я быстро дотянулась до жезла с пером, что теперь был лишь золотой рукоятью с обгоревшей верхушкой. Чем дольше я мешкала, тем горячее становилось золото, и пока я не передумала, я обхватила пальцами рукоять и забрала из когтей статуи. Я подняла его над головой, словно дирижерскую палочку, и головной убор позвякивал, а люди радовались.
- От огненной жертвы к пеплу, из пепла – возрождение, - прокричал отец, - и мы возродимся! Не допустим возвращения темных дней. Не посмеем не ценить дар новой жизни на Ашре и в небесах!
Люди шумели, Абан кивнул, и официальная церемония закончилась. Отец поднялся по ступеням, я шла следом, но в этот раз он собирался сообщить еще новости. Я увидела, как он взглянул на меня добрыми глазами, но с толикой жалости. А я могла лишь кивнуть, ведь знала, что это ради жизней наших людей. Мы были фитильком и воском, мы все еще горели ради свободы Ашры.
- И еще одно объявление, которого вы ждали, - сказал отец, поднимая руки. Расшитые красно-золотые рукава спустились к локтям, толпа притихла. Он посмотрел на Элитную стражу, лейтенант отсалютовал ему. Он прошел строевым шагом по двору, резко повернулся и оказался лицом к людям. Стоило ему посмотреть на свой отряд, как из него выступил Джонаш. Он шел не так, как лейтенант, но в его походке была грация и торжественность. - В следующем году Трехсотая годовщина Отрыва, - сказал отец. – И пора убедиться, что Ашру и ее земли – Буруму, Нарту и Парящие острова – ждет продолжение, - изначально Ашра был континентом, а остальные отделились от него во время Отрыва, расплылись по небу осколками прошлого.
Но меня сейчас тревожило будущее.
Взгляд Джонаша пылал, как последние огоньки на гирляндах вокруг Феникс. Он опустился на колено перед моим отцом, и тот кивнул ему.
- Я рад официально сообщить, - говорил отец, и каждое слово становилось стальным звеном моей цепи, - о помолвке моей дочери, принцессы Ашры Каллимы и второго лейтенанта Джонаша, сына Саргона из Буруму.
Джонаш посмотрел мне в глаза, и его рука поднялась ладонью вверх, словно он что-то отдавал. Я знала, что от меня ожидалось. Я положила ладонь на его руку, и он прижался лбом к моим пальцам. Его кожа была прохладной от ветра, но мои пальцы были теплыми от золотого жезла, нагревшегося от огня.
Люди хлопали, а Джонаш поднялся на ноги и встал за мной. Саргон был ниже рангом, чем мой отец, но Буруму был самым густо населенным местом, а еще он сильно помогал хозяйству Ашры. Этот идеальный союз позволял мирно править парящим королевством.
Рука Джонаша все еще была в моей ладони, пока мы поднимались по ступеням следом за моим отцом, холодный камень царапал босые ноги. И мне казалось, что я стала кем-то другим только что, словно я перестала существовать.
Свеча моей жизни горела, и слезы воска стекали по ее тающим бокам.
Глава 3
Джонаш не говорил со мной, пока мы не добрались до просторного зала, где мы с отцом раскинули руки, и слуги принялись снимать с нас громоздкие костюмы.
- Каллима, - сказал он. – Рад снова тебя видеть.
- И я тебя, - ответила я, ведя себя, как всегда, дипломатично и вежливо, как и должна была. Двое слуг подняли головной убор, распутывая нити жемчугов и мои волосы. Но здесь был Джонаш, и легче мне не стало. Атмосфера была напряженной и тяжелой. – Как прошел путь из Буруму?
Он улыбнулся, голубые глаза были теплыми, щеки чуть порозовели. Элиша была права, когда говорила, что он красивый, но меня его вид не трогал.
- Неплохо. Хотя дирижабли трясет, это проблематично.
Я не была на таком с семи лет, в тот раз я путешествовала в Буруму и Нарту с отцом на 290-ю годовщину Отрыва. Воздушные корабли сцеплялись между собой, словно воздушные шары, о которых я читала в летописях, и они весь путь раскачивались из стороны в сторону. Мне хотелось бы в тот раз увидеть океан под Буруму, но в тот день были густые облака, и виднелись только вершины горной гряды. Я помнила, как красиво смотрелись парящие островки, хотя маленькие осколки континента были слишком скалистыми, и люди не могли ни жить на них, ни собирать там ресурсы. Они выглядели странно, их корни и осыпающаяся земля ни за что не держались, пока они парили в воздухе.
- Как дела в Буруму, Джонаш? – спросил мой отец, я склонила голову, чтобы слуги могли выпутать оставшиеся нити жемчуга из моих волос.
- Хорошо, спасибо, - ответил Джонаш. – Мой отец передает привет и извиняется, что не смог посетить церемонию.
Отец мягко рассмеялся, его теплые глаза обрамляли морщинки.
- Мы понимаем бремя Саргона. Буруму – шумное место.
- Да, - ответил Джонаш. – Он старается уладить все с беспорядками.
- Беспорядки? – сказала я. Отец нахмурился, его седая борода обвисла. Я слышала о таком в первый раз. И отец был не из тех, кто стал бы баловать и опекать меня. Он всегда держал меня в курсе политических событий. Я ведь его наследница. Неведение нам не подошло бы.
- Конечно, не о чем беспокоиться, Ваше Величество, - быстро сказал Джонаш. – Это лишь слухи. Буруму крупнее Улан, порой прошлое напоминает о себе тяжким грузом на наших плечах.
Да, Буруму был крупнее. У нас на Ашре было озеро Агур, склоны полевых цветов и уют статуи Феникс и цитадели. У нас были фермы, защищенные от ветров горной грядой на северо-востоке. Было слишком много дел, никто не успел бы сесть и заговорить о беспорядках. Но Буруму был городом ресурсов, у них были шахты с золотом, они плавили железо и медь. Здесь создавали дирижабли, земли было все меньше. Многие семьи Буруму пытались переехать на Ашру, но мы оберегали от этого континент, чтобы будущим поколениям хватило еды. В этом источник беспорядков? Мы изо всех сил старались искоренить неравенство в королевстве, но всегда были работы, что были более желаемыми, чем другие, но все были полезны обществу.
Я недоверчиво покачала головой и заговорила своим королевским тоном.
- Мы помним, что такое – общий враг, в небесах снуют чудовища. Мы знаем, что ссоры между собой – это неблагодарность за дар свободы, что дала нам Феникс.
- Моя дочь права, как и всегда, - улыбнулся отец. – Ситуация в Буруму – небольшая ссора, пока они не вспомнили о прошлом. Саргону, наверное, надоело, раз он ничего не предпринял.
Мне было не по себе. Отец врал. Я в этом уверена, но врал мне или Джонашу? Но разговор закончился, а продолжать его было бы некрасиво по отношению к нему. Я спрошу его позже, когда мы останемся наедине.
- Буруму не даст заскучать, - вежливо закончил Джонаш, не сводя с меня взгляда. – Но всегда приятно выбраться ненадолго и посмотреть другие радости.
Он пытался быть хорошим, знаю. Он был очаровательным, вежливым, воспитанным. Он был красивым и умным. Но я ничего не чувствовала к нему, хоть и старалась. Он был словно парящие острова – красота и блеск сверху, но никакой сущности внизу. О таком думать было печально, меня охватило чувство вины. Я даже не дала ему шанс.
Я выдавила улыбку, чувствуя ее фальшивость.
- Ваше Высочество, - сказал он, но я покачала головой.
- Кали подойдет. После церемонии можно обойтись без формальностей.
- Возможно, - сказал он. – Тогда, Кали, могу ли я попросить о твоем обществе вечером? – его щеки пылали, каждое слово медленно срывалось с губ, было обдуманным. – Я надеялся побывать в Улан, увидеть больше Ашры. Элитная стража останется на несколько дней, чтобы участвовать в праздновании, но я боюсь, что не смогу веселиться, если не буду никого вокруг знать.