Сзади послышались торопливые шаги, и на башню поднялся высокий крепкий мужчина в форме лейтенанта замковой стражи. Его голова была непокрыта, гладкие чёрные волосы зачёсаны назад и собраны в хвост на затылке, открывая красивое мужественное лицо с прищуренными зеленовато-синими глазами и твёрдыми, как бы улыбающимися губами.
– Слушаю, милорд, – почтительно склонил он голову.
– Конрад, в заливе затонул корабль. Я видел, по крайней мере, одного спасшегося. Возьми людей и лекаря, и найдите его. Если он жив – везите в замок, а если умер – похороните под скалой.
Лейтенант вновь склонил голову и торопливо удалился. Вскоре ворота замка покинули несколько всадников. Миновав город, расположенный у подножия скалы, на которой возвышался замок, они спустились на узкую полосу пляжа, заливаемого водой.
– Ищите, – приказал лейтенант людям, а сам остался рядом с доктором Кенком, который неуклюже восседал на смирной кобылке. Док был уже стар, хотя и немного младше своего господина – лорда-правителя Нирского. Он не любил верховые прогулки, да и близость бушующего моря пугала его. Он любил тишину, уют и порядок своего небольшого госпиталя, и редко выезжал за ворота замка.
– Нашёл! Здесь человек! – донёсся крик одного из солдат.
– Скажите, пусть не трогают его! – торопливо пробормотал лекарь и поспешил к находке. Лейтенант обогнал его и прибыл на место первым. Отогнал столпившихся вокруг солдат и взглянул на скрюченное, полузанесенное серым песком и прикрытое мокрыми водорослями, неподвижное тело.
Прибыл док, и лейтенант помог ему спешиться. Кряхтя и охая, старик опустился возле тела на корточки. Отбросив водоросли и стряхнув песок, осторожно ощупал его, проверяя, целы ли кости и нет ли серьёзных переломов, и лишь затем, при помощи лейтенанта, осторожно перевернул бедолагу на спину. Взглядам присутствующих, сквозь прорехи в изорванной в клочья нижней рубахе, открылось стройное женское тело, покрытое ссадинами и кровоподтёками, с залитым спёкшейся кровью лицом.
– Она мертва… – с сожалением произнёс лейтенант.
Лекарь положил ладонь на шею женщины и чуткими кончиками пальцев нащупал слабое биение пульса. Затем, по очереди, приоткрыл веки и заглянул в глаза.
– Нет, она жива, но в глубоком обмороке. Готовьте носилки, – приказал он.
Пока солдаты выполняли его распоряжение, лекарь продолжил исследование тела женщины. К его удивлению и огромному облегчению, серьёзных повреждений, кроме сильных ушибов и глубокой раны на голове, не обнаружилось. Да и там лишь содрало кожу, и рана больше казалась пугающей, из-за обилия вытекшей крови, чем была на самом деле. Кряхтя и охая, он поднялся, поддерживаемый сильной рукой лейтенанта.
– Больше никого не обнаружили? – спросил, оглядываясь.
– Милорд сказал, что был один пловец. По-видимому, это она, – ответил лейтенант.
Женщину осторожно переложили на носилки. Солдаты подняли их и понесли к лошадям. Там их подвесили между двух лошадей на специальные петли и, стараясь ехать осторожно, направились в замок. Лекарь сел в седло и лёгкой рысью поспешили вперёд, чтобы до их приезда приготовить всё необходимое. Лейтенант остался со своими людьми. Для очистки совести они ещё побродили по берегу, но больше никого не обнаружили.
Когда женщину привезли в замок, лекарь уже ждал её в госпитале. Незнакомку положили на стол, и помощница лекаря – пожилая женщина, опытная сиделка – сняла с неё остатки одежды, обмыла тело и осторожно смыла с лица кровь. Только теперь обнаружилось, что это юная девушка. Лекарь более подробно осмотрел её и обработал раны.
Когда девушка уже лежала в постели, так и не придя в себя, в госпиталь заглянул лорд.
– Мне сказали, что морем выбросило женщину… Как она?
– Ничего пока не могу сказать. Она всё ещё без сознания.
– Странно, что она была одна на тонущем корабле.
– В ней вообще много странного, милорд.
– То есть?
Лекарь провёл лорда в комнату, где лежала больная. Взяв правую руку больной, повернул её ладонью вверх и сказал:
– Взгляните… Видите эти мозоли? Вам они ничего не напоминают?
– Хм…
– В дни вашей молодости, когда вы не выпускали из рук меч, у вас были точно такие же ладони… Эта рука привыкла держать рукоять меча, а не иглу для штопки.
Затем лекарь стянул с девушки одеяло и обнажил тело.
– Посмотрите на неё глазами не мужчины, а воина, милорд. Видите эти шрамы? Они не от плети, не от ударов… Они нанесены мечом, ножом, чем угодно, но только не кулаками строгого отца или сердитого мужа. Эти шрамы старые, полученные ещё в детстве, а вот этот, на рёбрах, свежий, ему не более года. К тому же рана заштопана неумелой рукой, словно она зашивала себя сама… Этот, на руке, от стрелы, он вообще свежий, ему месяца два. А этот небольшой порез на икре – от меча, ему не больше двух декад.
– Выходит, эта девушка – воин?
– Такие напрашиваются выводы. Мы не знаем, кто она и откуда, но это явно не обычная девица… Да и не девица она уже, судя по этому браслету.
– И что он значит?
– Это илларийский вдовий браслет. Наша незнакомка – вдова.
– Значит, она из Илларии?
– Возможно.
– А там проблемы с разбойниками… Вальдо, кажется?
– Совершенно верно, милорд.
– У вальдо воюют даже женщины… Может такое быть, что эта юная особа вдова какого-либо из этих разбойников и сама преступница?
– Вполне возможно, милорд.
– Тогда, стоит взять её под стражу до выяснения её личности?
– Пока она не опасна. Даже, если она придёт в себя, то пройдёт ещё много времени, прежде, чем она встанет с постели и сможет взять в руки меч.
Лорд задумчиво посмотрел на девушку и твёрдо произнёс:
– Как бы там ни было, Йоск, пусть с ней обращаются, как с гостьей. Когда она придёт в себя, не расспрашивай её ни о чём и не делай никаких намёков на её прошлое. Просто понаблюдай за ней, а потом изложишь свои выводы.
– Слушаюсь, милорд, – склонил голову лекарь.
Глава 2
Когда Ийя пришла в себя, она долго не могла понять, где находится, и не могла вспомнить, случилось. Она лежала в какой-то сумрачной комнате, и какие-то незнакомые люди суетились вокруг неё, поили горькими отварами и кормили невкусными похлёбками. Голова невыносимо болела, болело и всё тело. Её часто тошнило, а при головокружении всё плыло перед глазами, и казалось, что она куда-то падает.
Но постепенно девушка поправлялась. Прошла тошнота, исчезло головокружение. Осталась только боль в голове, но старик лекарь сказал, что голова будет болеть ещё долго. Сошли с тела синяки. Благодаря умелому массажу пожилой сиделки, мышцы и кожа приобрели утраченную упругость. Ей разрешили подниматься, а затем и вставать с постели. Тот час Ийя занялась виольской системой восстановительной гимнастики, применяемой после длительных болезней или тяжёлых ранений. Упражнения делала, когда оставалась одна и её никто не видел. Старый лекарь лишь удивлялся, как быстро пациентка пошла на поправку, едва встала на ноги.
Вскоре отпала необходимость держать её в госпитале, и Керк доложил об этом лорду. Тот распорядился перевести госттью в женскую часть замка, где ей приготовили несколько комнат и выделили штат прислуги. Лейтенант Айдж отвёл Ийю на новое место жительства и передал в руки старшей прислужнице. Та провела девушку по «владениям» и представила других прислужниц. Среди них оказалась одна илларийка.
– Откуда ты? – обратилась к ней Ийя по-илларийски.
– Из Ассналя, госпожа.
– Ты рабыня по рождению или по несчастью?
– Меня ещё девочкой похитили вальдо…
После, старшая рабыня, которую звали Фания, отвела девушку в ванную комнату, где её хорошо вымыли, втёрли в кожу ароматические масла и одели в прекрасные шёлковые одежды. Напоследок её украсили драгоценностями и подрисовали глаза и губы. Взглянув на себя в зеркало, Ийя удивилась. Она выглядела обаятельно и привлекательно, и стала похожа на знатную даму.
Девушка восприняла перемены спокойно. Она не задавала никаких вопросов и не проявляла удивления или недовольства. Она вообще старалась не проявлять эмоций, и казалась равнодушной, словно такое обращение было ей привычным.
Несколько дней Ийя скучала в роскоши просторных апартаментов. Она не знала, может ли их покидать, но не хотела спрашивать. Она молча и терпеливо выжидала. Девушка не знала, что её ожидает в будущем и какой статус она здесь занимает. Но с ней обращались, как с почётной гостьей. Любое её желание исполнялось, одежда и украшения стоили целое состояние, а еду, которую ставили на стол, не стыдно было предложить и королю.
Но Ийя не проводила дни в безделье и неге. «Хочешь победы, готовься к битве», – гласила виольская пословица. Закрывшись в просторной спальне, она проводила часы в тренировках, возвращая ослабевшему телу силу, гибкость и ловкость.
Но вот, однажды утром, едва девушки успели закончить туалет госпожи, дежурная рабыня доложила, что пришёл лорд-правитель Айст Нирский. Следом за ней в комнату вошёл высокий худой старик в строгом чёрном бархатном костюме, который немного оживляла серебряная вышивка на плечах и воротнике. Длинные серебристо-седые волосы пружинили искусно завитыми крупными локонами, а на голове сверкал чеканный золотой обруч. Все рабыни пали перед ним ниц, а Ийя лишь вежливо поклонилась. Старик уставился на неё, словно оценивая и что-то решая в уме. Затем произнёс на правильном ассветском языке, а не на том суржике, которым пользовались слуги и рабы:
– Здравствуйте, Илена.
– Меня зовут Ийя, милорд, – вежливо возразила девушка.
– Ваше первое имя Ийя?
– Да, милорд.
– А второе?
– У меня одно имя.
– Разве вы рабыня, чтобы носить лишь одно имя?
– Нет, я благородного происхождения, но на моей родине люди часто имеют лишь одно имя. Меня нарекли Ийя, что на виольском языке означает «крошка».
– Каково ваше родовое имя?
– Ди Аес, милорд.
Старик подал знак, и Фания придвинула ему кр