На следующий день с самого утра во дворце стояла предпраздничная суета. Слуги носились по коридорам, словно заведённые, заканчивая последние приготовления к церемонии. Гарфилла лично пришла в мои покои и начала командовать служанками. Меня искупали в пенной ванне и надушили аромамаслами. Затем, высушив и расчесав мои волосы, уложили их в сложную высокую причёску с множеством плетений и пышным пучком. После они принялись за макияж. Для начала они покрыли кожу кремами, а потом нанесли фарфорово-белую полупрозрачную пудру. Подведя глаза чёрным карандашом, за счёт стрелок увеличили их, нанесли блестящие перламутровые тени и подкрасили ресницы. Покрыв губы розовой помадой, добавили румян на щёки и показали результат проделанной работы Гарфилле. Она пристально рассмотрела меня, а затем взяла карандаш для губ и, стерев розовый оттенок, нанесла нежно-алый, выделивший мои губы. Настала очередь платья.
– Волнуешься? – шепнула Гарфилла на ухо, затягивая корсет.
– Очень…
– Ты будешь самой красивой невестой, обещаю тебе, а ведь я немало их видела, – усмехнулась женщина и подмигнула мне.
Я натянуто улыбнулась, потому как от переживаний скрутило живот. Служанки вдвоём подняли платье и одели на меня. Гарфилла принялась шнуровать корсет, а служанки помогли мне просунуть руки в короткие рукава-фонарики, находившиеся чуть ниже плеч. Подвязав лиф голубой лентой, они расправили широкую ленту, тянущуюся шлейфом за подолом, атласно-небесного цвета с золотой вышивкой. Пышный белоснежный подол платья на свету отливал холодным голубым светом как знак того, что я присоединяюсь к императорской семье. Гарфилла приказала служанкам покрыть мои плечи, ключицу, грудь и спину той же пудрой, а сама она взяла со стола белоснежную диадему, на которой была закреплена прозрачная белая фата, и надела мне на голову, расправив за спиной лёгкую ткань. На шею мне одели жемчужные бусы и вставили в уши такие же маленькие серёжки.
Закончив, они отступили назад, а я повернулась к большому зеркалу, смотря на своё отражение. Я сама на себя была не похожа. Эта неестественная аристократическая бледность империи, вычурные пышные платья с широкими юбками. На ногах красовались изящные туфли, но какой в них смысл, если их всё равно никто не увидит?! Я всего лишь игрушка в руках империи, как и сказала императрица. И сегодня моя прежняя жизнь, полная счастья и свободы, навсегда оборвётся. Я стану трофеем в руках принца и всей империи. Не так я представляла свою свадьбу! Это должен был стать самый счастливый день в моей жизни, я была бы окружена родными и друзьями, получала бы подарки и поздравления, а на церемонии влюбленным взглядом смотрела бы на своего избранника, и сердце от этого выстукивало бы дробь, а бабочки внизу живота порхали, и хотелось взлететь от переживаемого счастья. Об этом я всегда мечтала… По щекам покатились слёзы, оставляя тонкие линии.
– Катрина, хватит плакать! Пудра смывается, – пригрозила мне Гарфилла и вновь нанесла белоснежную массу на моё лицо. Я шмыгнула носом и вздохнула. В комнату постучали, и после разрешения Гарфиллы дверь открыл Эрен.
– Пора! – женщина кивнула и обняла меня. – Выше нос, ровно держи спину и помни, ты не пленница, ты гордая принцесса своих земель, иди с достоинством и не смей сомневаться в себе! – Поблагодарив за напутственные слова, я вышла из комнаты и спустилась вместе с Эреном в холл дворца.
У дверей уже стояла императорская семья. Императрица окинула меня скептическим взглядом и отвернулась, расправив подол своего тёмно-синего платья с длинным шлейфом и голубыми узорами по всему подолу и лифу. Двери дворца открылись, и император вместе с императрицей вышли на ковровую дорожку. Кольбейн посмотрел на меня изучающим взглядом, и я заметила полыхнувшую искру, напугавшую меня. Как только он вышел, улица взорвалась торжественными приветствующими криками горожан.
– Нам снова нужно будет пройти через площадь? – обречённо спросила я, уже зная ответ. Эрен кивнул и взял меня под руку.
– Не волнуйтесь, я буду рядом, к тому же там много охраны, и они не позволят, чтобы вам причинили боль. – Верится, правда, с трудом, но выбора у меня всё равно нет.
Мы вышли из дворца, и я пошла вперёд, стараясь смотреть только на виднеющуюся впереди церковь, где и должно было состояться бракосочетание. Эрен шёл позади меня в нескольких шагах. Я слушала ровные удары его сердца, и это меня успокаивало. Как только я вышла на площадь, шум сразу смолк, и в этой звенящей тишине я сделала шаг, после чего толпа взорвалась негодующими воплями. На меня посыпались оскорбления со всех сторон, но я решила не вслушиваться в слова и гордо идти вперёд, как и сказала Гарфилла. В конце концов, никто не в силах изменить ход времени, и как бы ни были жители империи против, этот союз состоится, даже если бы я отдала всё, что имею, только бы его не было. Ничего этого не было!
Ковровая дорожка, казалась, была залита кровью жителей Филиниса, и я ступала по ней, направляясь на свою собственную казнь. Каждый мой шаг сопровождался освистыванием, пустыми обвинениями и злобными криками, в то время как принца, идущего впереди, восхваляли и поздравляли. От этого меня просто разрывало. Внутри давили злость и непонимание. Я ничего плохого не сделала этим людям, я не знаю их, большинство из них наверняка впервые видят меня, но при этом без задней мысли мешают меня с грязью, будто я виновна во всех бедах этих людей! Они не знают всей правды, но, открыв рот, верят любому слову императора и императрицы. Наверное, если бы на площади не было стражников, они бы разорвали меня прямо тут. С неба сыпались лепестки, усыпая дорогу, но они предназначались для принца, не для меня.
Подавив вздох, сделала следующий шаг и заметила летящий в мою сторону камень. В длинном платье я даже не успела среагировать, чтобы увернуться, и он попал в оголённое плечо, оцарапав кожу до крови. Я закусила губу и тихо зарычала от острой боли. Эрен подскочил ко мне, осмотрев рану. Я подняла голову, пытаясь отыскать в толпе того, кто это сделал. Стражники защитят меня… Никто из них даже не отреагировал на нарушенный запрет императора о моей неприкосновенности. Никому нет дела до меня, императрица говорила жестокую правду. Я отошла от Эрена и, смахнув кровь с плеча, пошла дальше как ни в чём не бывало. Они хотят зрелищ? То, как я буду плакать и просить о прощении за то, чего не совершала? Такого спектакля я им не устрою, я покажу, что у членов королевской семьи Филиниса тоже есть достоинство, и я не стану унижаться перед тупым стадом баранов, слепо следующим за своим пастухом.
Наконец мы вошли в церковь, и шум прекратился. Император подошёл ко мне и, взяв за руку, повёл к алтарю. С каждым шагом я отчётливее слышала удары своего сердца, которые силились проломить рёбра. Я ведь принцесса, так где же мой принц на белом коне, который прискачет и спасёт несчастную, подарив ей долгую и счастливую жизнь? Император остановился перед лестницей и отпустил мою руку. Придерживая подол платья, я медленно поднялась по ступеням и остановилась рядом с принцем. Священник раскрыл толстый талмуд и хриплым низким голосом начал читать:
– Сегодня мы собрались здесь, чтобы засвидетельствовать союз двух не только людей, но и великих держав. Поскольку ничто не препятствует этому брачному союзу, я спрашиваю вас, принц Кольбейн, согласны ли вы взять принцессу Катрину в законные жёны, дабы любить, уважать и нежно заботиться о ней? Обещаете ли вы хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас?
– Обещаю! – уверенно произнёс принц с лёгкой улыбкой на губах, и я почувствовала, как что-то внутри меня ломается. Воспоминания о жизни дома замелькали яркими картинками в голове одна за другой.
– Согласна ли ты, принцесса Катрина, взять в мужья принца Кольбейна? Будешь ли ты любить, уважать и нежно заботиться о нём? Обещаешь ли ты хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? – Сердце замерло в груди, и я ощутила, как раскололись последние надежды. Видимо, счастливая сказка о принцессе оказалась не про меня.
– Обещаю… – выдохнула я, подавляя внутренние чувства.
– Если так, то отдайте родителям и друг другу дань уважения и поклянитесь перед Богом и свидетелями. – Мы повернулись к стоящим справа от нас императору и императрице и низко поклонились в пояс.
Выпрямившись, принц повернулся ко мне. Я отвернулась от него и поклонилась в пояс в левую сторону, где никого не было. Пусть так, и сейчас их нет рядом со мной, но они остаются моими родителями, я уважаю и люблю их, а потому не нарушу святой ритуал. Отец, я прикрыла глаза, взывая к небу. Если ты наблюдаешь за мной, даруй мне сил выдержать все испытания на пути и не оставляй меня… Открыв глаза, выпрямилась и повернулась к принцу. Мы поклонились друг другу. Кольбейн отстегнул фибулу своего синего плаща и развернул другой стороной, обличая алую изнанку. Он накинул его на мои плечи, в знак того, что по рождению я навсегда останусь врагом из Филиниса и мне никогда не стать своей в империи. Подобно клейму позора, полы плаща опустились к моим ногам. Я взяла из маленькой коробочки золотое кольцо с крупным квадратным сапфиром и надела его на палец принца.
– Клянусь! – произнёс Кольбейн, осмотрел свою руку, довольно улыбнувшись, и вынул из коробочки второе кольцо.
Оно было намного меньше и тоньше, а вместо крупного камня в центре находился маленький бледный хрусталь. Для меня время замедлилось, и даже собственные удары сердца показались чужими. Я медленно подняла руку и несмело протянула её принцу. Он обхватил кисть и надел кольцо на мой палец. Я отдёрнула руку как от огня и посмотрела на камень, сверкнувший на пальце. Вот и всё… Моя жизнь теперь во власти империи, и я не властна над своей судьбой.
– Клянусь… – почти прошептала я и прикрыла глаза. По щеке скатилась одинокая слеза, оставив влажный след. Кольбейн взял мою руку и поднял над головой в знак заключения союза.
Пройдя по площади в сторону дворца, больше никто не посмел освистать меня, потому как я шла под руку с новоиспечённым мужем. Наступило время буйного праздника. В тронном зале расставили столы с угощениями, и все приближённые империи пожаловали на