Сознание возвращалось медленно и неохотно, но я нашёл в себе силы открыть глаза, однако сконцентрировать взгляд получилось не сразу. На этот раз кругом было тихо и тепло, а подо мной лежало мягкое сено. Я повернул голову и замер, увидев в паре сантиметров от меня лицо девушки. Наши носы едва не соприкасались, и от моего дыхания прядь волос, упавшая на глаза, слабо дрожала. Её дыхание было спокойным и ровным, она сладко сопела, лёжа на боку. Она снова принесла меня на себе? На этот раз, уверен, дорога была долгой и тяжёлой, потому как рядом с мёртвыми землями нет домов. Капюшон скрывал лицо, но я тщетно пытался разглядеть её черты. Вдруг она открыла глаза, и они сверкнули сапфировым светом, очаровывая и приковывая к себе. На этот раз девчонка не выглядела испуганной, скорее наоборот, она мне мило улыбнулась и беспокойно протянула плащ.
Я и представить не мог, что окажусь в Грагесе. Девчонка провела меня через охрану и незаметно вывела из столицы королевства, а у леса нас ждала лошадь. Мне хотелось поговорить с ней побольше и лучше узнать, но времени не было, судьба давала мне шанс вернуться в империю, и глупо бы было его упускать ради нескольких фраз. Пришпорив коня, поскакал в сторону дворца, но в душе теплилась надежда, что когда-нибудь судьба вновь сведёт меня с этой храброй маленькой рысью…
Прибыв в империю, я первым делом отправился к императору и доложил о том, что выполнил его поручение, это несказанно обрадовало императрицу. Указав на карте точное месторасположение Грагеса, в Аллендоре принялись готовиться к масштабному нападению на Филинис. Главной целью было захватить всех членов королевской семьи, в особенности третью принцессу. Мне была не по душе вся эта затея, можно было бы решить всё иначе, не проливая крови, но кто я при дворе, чтобы перечить приказу императора? Солдаты империи жестоко расправлялись со всеми, кто попадался им на пути, я же получил приказ от самого императора и в точности исполнил его. Филинис был побеждён, а королевская семья захвачена в плен и закована в подземелье, подвергаясь жестоким пыткам. Все, кроме третьей принцессы, на которую у императрицы были свои планы.
Мне не удалось познакомиться с третьей принцессой Филиниса на коронации, потому как Брайана отправила меня на дальние острова империи с поручением. В нёмне было той срочности, которой она требовала. Но её слово закон, и никто не смеет с ней спорить, даже сам император. Однако мне третья принцесса представлялась гордой и своенравной, такой, как остальные члены её семьи, но когда я увидел её, понял, что ошибся. Я видел в принцессе лишь напуганную до смерти девчонку, которая боялась поднять глаза и пугалась всего. Даже когда я поднял руку для поклона, представляясь её защитником, она вздрогнула, что вызвало у меня щемящее чувство в груди. Она ведь совсем ещё ребёнок, и на её долю выпала подобная ноша. Зная императрицу, она будет измываться над ней, пока та не покончит с собой или не станет безвольной податливой игрушкой в её цепких жестоких руках.
Но то, что устроил Кольбейн после свадьбы, было бесчинством. За эти два дня я чуть лучше узнал Катрину, и мне всё больше хотелось её защитить, особенно видя, как она улыбается на занятиях у Гарфиллы и звонко смеётся. Убить на её глазах родных братьев было верхом зверства. Конечно, я знал, что Кольбейн тиран и извращенец, но даже не догадывался, что он способен на такое. Император не позволил мне вмешаться, и я мог лишь со стороны наблюдать за муками принцессы.
Когда ледяной голем нанёс последний удар, я отвёл взгляд, не в силах больше наблюдать за этим варварством. И лишь когда душераздирающий крик Катрины разнёсся по башне, я повернулся к ней, увидев, как её белое платье забрызгано кровью. Кольбейну и этого показалось мало, он решил сам добить её насмешками, однако я не ожидал, что принцесса ударит его. Тогда я заметил полыхнувшее пламя в глубине её синих глаз. Пламя боли и ненависти, которое зажглось от потрясения. Конечно, принц не спустил ей с рук подобную вольность и увёл в свои покои. Лишь когда он под утро спустился в зал, осушив залпом бокал, я покинул пиршество и поднялся в покои.
Открыв дверь, посмотрел в тёмную душную комнату и, заметив скорченный силуэт девушки, подошёл к ней. Прижав к груди подушку, она, кажется, спала, при этом содрогаясь всем телом. Я злобно фыркнул, мысленно проклиная Кольбейна, и прикоснулся к принцессе. Она дёрнулась и вскрикнула. Я отступил, отняв руку. Принцесса продолжала спать. Насколько же надо быть монстром, чтобы сотворить такое… Подавив вздох, я аккуратно поднял Катрину на руки и отнёс в её покои, уложив на постель. Гарфилла принесла успокаивающую настойку и открыла балкон в покоях, впуская свежий воздух. Её вызвала императрица, и женщина удалилась, попросив меня остаться с принцессой до её возвращения. Я согласился и опустился на край постели, с жалостью глядя в заплаканное лицо девушки. Всё её тело было покрыто синяками и кровоподтёками, а на плече виднелась царапина, оставленная от камня, когда мы проходили через площадь. Как мне быть её защитником, если я не могу уберечь её от подобного?… Мне больно смотреть на её страдания, но ещё больнее оттого, что я ничем не могу ей помочь. Катрина открыла глаза и мутными от слёз глазами посмотрела на меня. Она попыталась что-то сказать, но вырвался лишь хрипловатый звук, от которого у меня в груди сжалось сердце.
– Не волнуйтесь, вы у себя. Гарфилла принесла отвар, он поможет справиться с болью и успокоит. Выпейте. – Она послушно опустошила чашку, удерживая её подрагивающими руками. – Я останусь рядом, пока вы будете спать, и покараулю ваш сон. Обещаю, что не уйду, пока сами этого не попросите… – Она кивнула и накрылась одеялом, сжавшись под ним.
– Спасибо, Эрен… – едва слышно прошептала она и провалилась в сон…
11 глава
Месяц пребывания во дворце стал для меня сущим адом. Каждый день повторялось одно и то же: весь день я сидела взаперти, а ночью в мои покои приходил принц и насиловал. Заживающие синяки сменялись новыми. Поначалу я сопротивлялась, но потом просто сдалась, молча терпя все истязания. При этом Кольбейн выискивал всё новые изощрённые способы сделать мне больно и даже не скрывал того, что спит со всеми девушками дворца, будь то служанка или придворная дама. Наоборот, он принижал меня, повторяя, что я лишь игрушка в его руках. А я продолжала терпеть, потому что в подземелье находилась моя семья и при любом проявлении неповиновения с моей стороны их жестоко пытали и наказывали. Эрен часто приходил ко мне по ночам, а днём его высылал император, давая новые поручения. И он единственный, кто придавал мне сил каждое утро, чтобы открыть глаза, возвращаясь в реальность из мира грёз. Я ничего не знала ни о судьбе жителей Филиниса, ни о землях королевства, ни о наставнике… Слёзы давно закончились, и плакать не было ни сил, ни смысла. Я даже привыкла к холодному воздуху Аллендора, уже не обращая внимания на ледяные порывы северных ветров. Внутри было пусто, и мне пришлось научиться ежедневно выдерживать душевную боль. Оставалось только смотреть в голубое бездонное небо и надеяться, что произойдёт чудо и мне удастся покинуть эти стены…
Стоя на балконе в чёрном ночном платье, едва прикрывающем бёдра, смотрела на неизменные маленькие домики столицы. Во дворец приехали какие-то важные послы из соседних городов, и меня заперли в покоях, пригрозив, чтобы я не издавала ни звука! Замок дверей тихо щёлкнул, и я обернулась в надежде увидеть Эрена, но в дверях показался Кольбейн, и я с отвращением посмотрела на него, присев в реверансе. Он небрежно бросил на кровать вещи.
– Переодевайся, мы отправляемся на охоту! – развернувшись, муж ушёл, закрыв за собой дверь. Я подошла и осмотрела наряд.
Стянув ночное платье, бросила взгляд на стоявшее напротив зеркало, взглянув на следы бурной ночи. Отвернувшись, натянула на ноги облегающие жемчужно-белые брюки, затем надела длинное вишнёво-красное платье с короткими рукавами и затянула широкий коричневый пояс, зашнуровав впереди. Подол платья открывал переднюю часть и волнообразно удлинялся за спиной, доставая до пола. На ноги я надела маисовые сапоги на каблуке выше колен и загнула края, чтобы они не стягивали при езде. Натянув медно-коричневые кожаные перчатки, достававшие до половины предплечья, закрепила волосы заколкой как раз в тот момент, когда в комнату вошёл Эрен. На нём уже был охотничий костюм. Я обернулась на него, и он учтиво поклонился.
– Катрина, я подготовил лошадей, идёмте… – Я прикрыла глаза и улыбнулась уголком губ. А ведь я просила обращаться ко мне на «ты».
– Эрен, ты ведь старше меня, так почему обращаешься на «вы»?
– Ваш статус, принцесса, выше моего, и будет верхом бескультурья приравнять вас ко мне. – Я подавила вздох и прошла мимо него, заглянув в его серо-голубые глаза.
– Ты единственный, кто ещё помнит, что я принцесса…
Прибыв в соседний лес, муж начал охоту, убивая мелкую дичь из лука. Ему нравилось хвастаться мной перед друзьями, и он частенько брал меня на приёмы и за пределы дворца, однако все его ужимки на людях, стараясь выглядеть нормальными, ночью воздавались мне в виде боли. Псы, бегающие между лошадьми, заливались звонким лаем, выискивая дичь. Кольбейн представил меня своим дружкам из северного графства Плиар, и в следующую минуту, забыв о моём существовании, целиком погрузился в охоту. Веселясь, он без раздумий стрелял во все стороны, рандомом попадая в мелких птиц, чья смерть доставляла ему особое удовольствие. Я предпочитала держаться в стороне, и вместе с Эреном мы неспешно ехали по лесной дороге. Запахи леса придавали сил и исцеляли, поэтому я дышала полной грудью, прикрыв глаза и стараясь не слушать радостных возгласов веселящихся убийц.
– Эй, жёнушка, посмотри на мою добычу. – Я повернулась к принцу, держащему восемь тушек небольших рябчиков. Подъехав, он грубо хватанул меня за ягодицу, отчего я подскочила и дёрнулась. Ехидно усмехнувшись, он сжал мою челюсть и повернулся к графам. Четверым таким же избалованным мальчишкам, которым дозволялось абсолютно всё. – Ну разве она не милашка… – он крепче обнял меня, прижимая к себе, и впился своими губами, жадно и страстно целуя. Я прикрыла глаза, чувствуя, как его грубые руки лапают тело, до боли сжимая грудь и ягодицы. Я тихо застонала, ожидая, когда эта пытка закончится.