шим целителям, могли лишь ненадолго отсрочить неминуемый конец заболевших, и с каждым месяцем их становилось всё больше, от стариков до младенцев. Тогда-то Брайана и решилась на тот шаг, который в любой другой ситуации она бы никогда не приняла! Поступившись своей гордостью и амбициями, она объявила меня законным наследником императорской короны. Конечно, я понял, что она хочет тем самым перенаправить всё негодование людей с императора на меня, но не смог ничего сказать против её воли! Мне просто не оставили выбора. Тогда благодаря этой новости и торжеству в столице люди забыли о бунте и отпраздновали приход нового преемника, однако их радости хватило ненадолго. С тех пор время от времени в небольших отдалённых городах вспыхивают восстания, которые удаётся подавить лишь силой, ибо люди не намерены больше слушать пустые обещания короны.
Толкнув дверь, влетел в покои и махнул рукой, захлопывая её, но задел рядом стоявшую фарфоровую вазу. Она качнулась, но устояла.
– Полегче, Эрен! Она очень дорогая, к тому же это подарок, так что, если хочешь что-нибудь разбить, ступай в свою комнату, – усмехнулся друг, сидящий за столом, закопавшись в кипе бумаг.
– Прости, Мэтт… – вздохнул я и подошёл, упав в кресло напротив него.
– Речь Брайаны, как всегда, вдохновляет на подвиги, я угадал? – улыбнулся друг и отклонился, подложив под затылок ладони.
– Замолчи! – мрачно бросил я, закрыв глаза.
– Понял! – Мэтт поднялся и, подойдя к широкому шкафу, вынул оттуда бутылку и два стеклянных стакана. Разлив крепкую наливку, он поднял стакан и многозначительно посмотрел на меня. Я схватил и залпом осушил посуду, поставив на стол.
– Ууу… – тихо протянул Мэтт, слегка присвистнув. – Всё настолько плохо?
– Будто ты сам не знаешь, – фыркнул я и поднял на друга мрачный взгляд. – Мэтт, ты ведь начальник императорской армии, тебе известна ситуация в стране не хуже, чем мне!
– Да… – протянул он. – Но вдруг сегодня Брайана решила распять тебя перед людьми, чтобы отвлечь их внимание?
– Мэтт! – прикрикнул я.
– Что?! Она перекладывает на тебя все обязанности, и если ты и дальше продолжишь в таком же духе потакать ей, помяни моё слово, когда-нибудь она действительно сделает это. В принципе, зачем ей наследник, если она не собирается уступать трон? Ты лишь помеха на её пути и временный щит от проблем, когда ты сломаешься, она выбросит тебя и найдёт другой, чтобы…
– Довольно! – закричал я и поднялся, откинув пояс с мечом в сторону. Ножны угодили в стоявшую у дверей вазу, и она вновь покачнулась.
– Пожалуй, переставляю-ка я её от греха подальше! – усмехнулся Мэтт и, поднявшись, перенёс вазу к противоположной стене. Я проводил его взглядом и устало рухнул обратно. Его слова выводили из себя, но больше всего злило то, что это была чистая правда! Брайана готова на любые жертвы, лишь бы удержать трон в своих руках. Поставив локоть на подлокотник кресла, закрыл лицо ладонью, устало массируя виски. – Ладно, наверное, я перегнул! Прости…
– Нет, ты абсолютно прав! – друг вернулся на своё место и печально посмотрел на меня.
– Не изводи себя, в том, что народ бунтует, нет твоей вины. Император пообещал им сытую жизнь и золотые горы, а на деле они получили неизлечимую болезнь и отсутствие свежих продуктов. Их можно понять, дети простых рабочих умирают если не от голода, то от болезни, – скорбно подвёл неутешительные итоги Мэтт и осушил стакан. Дверь неожиданно открылась, и в кабинет вошёл министр императора. Мэтьяс схватил бутылку и опустил под стол, пряча от зоркого взгляда старика.
– Сигмунт, на старости лет разучился стучаться? – недовольно фыркнул Мэтт, облокачиваясь на стол.
– Чем это занимаются наследный принц империи и глава императорской армии? Неужели пьют посреди дня? – ехидно поинтересовался он, не скрывая усмешки в голосе.
– Чай мы пьём, на травах! – язвительно откликнулся друг. – Ты по делу, или так скучно сидеть в библиотеке, что решил заскочить к нам поболтать? – Старик нахмурил седые брови и провёл рукой по щетине щёк и подбородка, которую он гордо называл бородой. Он посмотрел на меня своими блёклыми серыми глазами, которые при свете зачастую сливались с белком, что выглядело довольно жутко.
– Мои ищейки доложили, что новый бунт собирается в землях Торвильса, думаю, было бы целесообразно немедленно отправиться туда и подавить мятежников. – Он положил книгу на стол, отступил, многозначительно посмотрев на меня, а затем на Мэтьяса. – Здесь все имена бунтовщиков!
– Я не желаю, чтобы проливалась кровь, – бросил я и отвёл взгляд, ударив пальцами по столу. Есть и другие решения. Насилие порождает лишь большее насилие.
– В таком случае поступите с ними так, как сделала Её Светлость. Посадите мятежников на корабль и отправьте через море, думаю, шанс, что их постигнет та же учесть, что и ту безродную кошку из Филиниса, довольно высок! – Я дёрнулся и поднял на министра ледяной взгляд. Вскочив с места, метнулся к нему, но Мэтт схватил меня за руку, удерживая на месте.
– Эрен, остынь, а ты Сигмунт, возвращайся к своим прямым обязанностям министра финансов, мы услышали тебя! – Старик коротко кивнул и, бросив на меня смеющийся взгляд, направился к двери. Я вынул из сапога кинжал. – Эрен, стой! – Но было слишком поздно. Я метнул кинжал, и Сигмунт, буквально вылетев в коридор, с силой закрыл дверь, в которую через секунду вонзился мой кинжал. – Мало тебе проблем? Ещё захотелось? Он ведь доложит императору!
– Плевать! – бросил я и опустился на стул. – Червяк пресмыкающийся! Меня от него тошнит!
– Согласен, Сигмунт мерзкий тип, но в следующий раз постарайся держать себя в руках, особенно когда в разговоре упоминают Филинийскую принцессу. – Я сжал кулаки и ударил по столу так, что стаканы подскочили, тихо звякнув о стол.
За все эти два года я так и не смог простить себя, что в тот день отпустил её, позволив подняться на корабль. Сигмунту доставляет большое удовольствие опускать на людях имя принцессы, и частенько он испытывает моё терпение. – Ладно, забыли! – вздохнул Мэтт и поставил на стол бутылку, наполнив стаканы. – Каковы наши действия? – Я нехотя раскрыл книгу и прошёлся по списку имён. Да он издевается! Деревня, на которую указал Сигмунт, хорошо была мне знакома, и когда в списках я обнаружил три имени младенцев, ярость полыхнула в сердце с новой силой. Предлагает просто зачистить деревню, вырезав всех жителей, включая детей и стариков? Я никогда не пойду на это, я не палач! Гневно захлопнув книгу, с силой выбросил её за спину.
– Она бесполезна! – фыркнул я, Мэтт закатил глаза и замер. Услышав глухой удар, обернулся, видя, как книга угодила прямиком в вазу, и в этот раз она, не устояв, рухнула на пол, со звоном расколовшись на осколки. Я подавил вздох, повернувшись к другу. – Прости, не хотел!
– Ладно, в конце концов, всё к этому шло! – отмахнулся приятель и посмотрел на меня, ожидая ответа.
– В любом случае нужно ехать. Разберёмся, что делать, на месте. Для начала я хочу поговорить с главой деревни.
– Считаешь, мы сможем договориться словами? – выгнул бровь Мэтт.
– По крайней мере, я попытаюсь. На поле боя я стал палачом, и это обернулось полным крахом всего! Не хочу вновь идти тем же путём, если есть шанс решить всё без крови, я сделаю для этого всё и возьмусь за оружие лишь в случае необходимости. Ты со мной? – Мэтт провёл рукой по своим светлым волосам, теребя чёлку, скрывающую лоб. Его серо-зелёные глаза задорно сверкнули, и я сдержал улыбку, уже зная ответ.
– Конечно! Разве тебя одного оставишь? Кто будет тебя защищать? И да, теперь ты должен мне вазу! – усмехнулся друг, поднимаясь из-за стола.
– Хорошо-хорошо!
Торвильс находился на юге от столицы империи, и до него было полдня пути. Сам по себе город был небольшим и походил скорее на несколько деревень, построенных рядом друг с другом. Он всегда отличался от остальных городов империи, потому как с самого начала был силой завоёван империей, когда в правление императора вмешалась Брайана. Своей ледяной хваткой она задушила всех, кто был против подчинения империи, и город склонился под её натиском. Однако он так ослабел, что не мог дать отпор, поэтому самым частым очагом бунтов был именно Торвильс. Эти люди, должно быть, ненавидят императора и при любой возможности готовы свергнуть власть, вернув себе свободу.
Ещё до ужина мы добрались до пригорода, однако то, что предстало перед нашими глазами, заставило содрогнуться. Я был здесь всего пару месяцев назад, хоть он нуждался в помощи, но выглядел вполне достойно, в отличие от того, что с ним стало сейчас… Первое, что встретило нас перед воротами, – смрадный, сшибающий с ног запах смерти и гниения. Мы въехали на территорию города и двинулись по одной из двух улиц. Тяжёлый, гнетущий запах не позволял нормально дышать, а лужи крови, перемешанные с остатками еды, говорили о том, что болезнь добралась и до этих мест! Покорёженные с двух сторон от дороги дома едва стояли. Крыши многих из них снесло, и на их местах зияли чёрные дыры, покрывшие деревянные балки плесенью. Заглянув через гниющий забор одного из домов, увидел полуразложившийся труп коровы, над которым роились тучи мух и других насекомых. К горлу подступил ком от удушающего запаха, и я отвернулся, стараясь не дышать. Мэтт молча ехал рядом, с ужасом в глазах взирая на окружающие нас земли. Заметив дым за следующим домом, пришпорил коня и доскакал до поворота. Конь фыркнул и попятился, тряся гривой. Я развернул его и, натянув поводья, пригляделся. В нескольких местах ещё догорал огонь, а чёрная от пепла земля была усыпана вымазанными в саже человеческими костями. Мэтт остановился рядом и спешился, приблизившись к пепелищу.
– Должно быть, здесь они сжигали умерших от болезни жителей… – протянул он, ногой разрывая угли, за которыми скрывались черепа. Пересчитав их, оказалось, что тридцать восемь человек было предано здесь огню. Но, если я правильно помню, в последний раз число жителей не превышало сотни! Значит, треть унесла болезнь! – Тридцать девять… – тихо добавил Мэтьяс, и я отвлёкся от мыслей, переведя взгляд на друга. Он носком сапога указывал на крохотный череп, лежавший в углях рядом с двумя черепами взрослых людей. Младенец? Прикрыв глаза, отвернулся. Болезнь не щадит никого…