– Когда он освободится, я вас разбужу, – пообещала директриса. – Вы же еле на ногах держитесь.
– Я сижу, – улыбнулась Дайнека.
– Видели бы вы себя в зеркало.
– Знаете, перед глазами – одна и та же картина…
– Да-да, – Татьяна Ивановна Песня покачала головой. – Бедный Тихон Иванович… Он в нашем пансионате всего несколько месяцев. Ума не приложу, как он мог ночью очутиться в лесу. В семь часов вечера я видела его в столовой на ужине.
– На нем не было одежды, – сказала Дайнека.
– И это странно, на улице – минус два, конец октября.
– Кто-нибудь проверил, в чем он ушел?
– Этим занимаются полицейские. – Взглянув на часы, Песня вздохнула: – Боже мой! Два часа ночи.
Дайнека провела рукой по лицу:
– Как я здесь оказалась?
– Вас привез Квят вместе с Безруковым, но Тихона Ивановича сразу отправили в город.
– В морг? – спросила Дайнека.
– Зачем же? В одиннадцать часов вечера он был еще жив, но без памяти. Что с ним сейчас – неизвестно.
– Вы видели его?
– А как же… Меня подняли с постели. Представьте себе, со сна увидеть такую картину… Господи, прости меня, грешную!
– А я ничего не помню.
– Странно… По крайней мере, сюда, в медпункт, вы пришли своими ногами. Такое бывает, тело восстанавливается быстрее, чем мозг.
– Вы медик?
– Я директор.
Дайнека непроизвольно поморщилась:
– Это я знаю. Просто думала, что вы окончили медицинский.
– Скажете тоже! – махнула рукой Песня. – Я училась в институте культуры.
– Здесь, в Москве?
– Нет. В Улан-Удэ. Это в Бурятии.
Взглянув на директрису, Дайнека заметила:
– На бурятку вы не похожи.
– Что же вы думаете, в Бурятии только буряты живут?
Беседа зашла в тупик.
– Может быть, сходим, поищем следователя? – предложила Дайнека. – Не знаете, где он сейчас?
– Все полицейские в спальном корпусе.
– А мы где?
– Мы – в общем.
– Что значит, в общем?
– Здесь располагается администрация, медицинская часть, столовая, кухня, актовый зал и, кстати, библиотека, – пояснила Татьяна Ивановна.
Дайнека снова спросила:
– У вас есть библиотека?
– Да, и очень хорошая. Но мы еще вернемся к этому разговору. А теперь…
– Идем? – Дайнека поднялась на ноги.
– Уверены, что дойдете?
– Здесь далеко?
– Как сказать… Если желаете, имеется инвалидное кресло.
– Ну нет! – Дайнека направилась к двери. – Я в полном порядке.
Они вышли в коридор. Медсестра заперла дверь кабинета.
– Татьяна Ивановна, я могу пойти подремать? – спросила она.
– Иди, Лариса, иди… Если что-то случится, за тобой кто-нибудь прибежит.
Девушка ушла в сестринскую. Дайнека с Татьяной Ивановной спустились по широкой парадной лестнице на первый этаж и свернули в темную галерею.
– Раньше эта галерея называлась Римской – из-за того, что на стенах располагались лепные композиции, изображающие сцены из истории древнеримских сражений. В ходе реставрации кое-что удалось сохранить. Сейчас здесь темно, но завтра утром вы сможете все рассмотреть.
Дайнека спросила:
– Куда ведет галерея?
– Она огибает актовый зал, который имеет овальную форму, и заканчивается у старинной винтовой лестницы.
– Будем подниматься?
– Нет, наоборот, спустимся в подземный переход… – директриса непроизвольно понизила голос. – Но не по лестнице. Она хоть и крепкая, но ее давно никто не использует. Есть пандус, который соорудили во время реконструкции здания. И еще лифт на четырех человек.
– Зачем лифт?
– Не забывайте, у нас живут старики. И, должна заметить, лифт влетел нам в копеечку…
В конце галереи пол плавно перешел в пологий шершавый пандус, по которому они стали спускаться вниз. Татьяна Ивановна указала на черную винтовую лестницу:
– В царские времена по ней можно было попасть из парадной опочивальни графа Измайлова в дворцовые подвалы, где начинался подземный переход. Мы, кстати, уже в нем.
Дайнека обвела взглядом овальный свод коридора, освещенного редкими лампами.
– Это и есть подземный переход?
Директриса остановилась и похлопала по стене.
– Отделан известняком, благодаря которому в подземелье круглый год держится одна и та же температура. И ведь как все сохранилось! В старину строить умели. Кстати, переходы были разветвленными, сохранилось несколько дверей, вы их увидите. Куда вели – неизвестно. Теперь – или заложены кирпичом, или заперты. Сразу после реконструкции переходом пользовались только сотрудники. Потом само собой получилось, что здесь начали ходить старики.
– Куда ведет этот ход?
– В спальный корпус. Идемте…
Они зашагали вперед по неширокому коридору, выложенному прямоугольными плитами.
Песня заговорила:
– Конечно, можно пройти и по улице. Но знаете, погода бывает разная. Осенью – дождь, зимой – гололед. Летом – солнце, жара. А здесь всегда хорошо. Для стариков – очень удобно. Некоторые в столовую в тапках приходят. Хотя таких здесь немного. Артисты – особый народ. Глянешь на какую-нибудь: старуха старухой, еле идет, а все одно – туфли на каблуках и носик припудрен, – Татьяна Ивановна улыбнулась. – Будете смеяться, но у нас и танцы бывают. А к Новому году гала-концерт готовим. Слава богу, талантов хоть отбавляй.
– До Нового года больше двух месяцев, – пробормотала Дайнека и опустила глаза. Подземный ход ее угнетал. Казалось, здесь нечем дышать.
– Так ведь и артисты у нас немолодые, – заметила директриса. – Пока раскачаются. Один текст забудет, другой раскапризничается, третий заболеет, а еще хуже – умрет.
Упоминание о смерти было не к месту. Дайнека заметно прибавила шагу. Скоро по такому же, как в первом здании, пандусу они поднялись в спальный корпус.
– Здесь все скромнее, – пояснила Татьяна Ивановна. – Здание ремонтировали в последнюю очередь. Да и деньги к тому времени кончились.
– Логичнее было бы отсюда начать, – заметила Дайнека. – Здесь старики проводят большую часть времени.
– Вы не подумайте, они всем обеспечены! У них прекрасные светлые комнаты с санузлами. – Директриса посторонилась и указала на лестницу: – Нам туда.
Дайнека двинулась вверх по ступеням.
– Я тоже буду жить в этом корпусе?
– Вы – нет. Личные помещения персонала располагаются во флигеле, или, по-другому, в пристройке. Она связана с этим корпусом переходом.
– Тоже подземным? – настороженно поинтересовалась Дайнека.
– Нет, что вы… Этот переход расположен на уровне второго этажа и начинается в общей гостиной. Нужно заметить, гостиная в спальном корпусе – самое популярное место. Там всегда многолюдно: одни смотрят телевизор, другие играют в карты или в лото…
Войдя в большой темный зал, Песня раскинула руки:
– Вот наша гостиная! – Она остановилась посередине и задрала голову: – Главная достопримечательность спального корпуса – потолочный плафон, расписанный неизвестным художником. На нем, кстати, изображен герб рода Измайловых. Утром, когда будет светло, сможете разглядеть…
Дайнека перебила:
– А где находится комната старика?
– Безрукова? – директриса указала рукой: – В том коридоре.
Они прошли в коридор, в конце которого было светло. У распахнутой двери комнаты, где работала криминалистическая группа, стояли двое мужчин. Один из них, худой, коротко стриженный, лет пятидесяти, завидев их, обратился к Татьяне Ивановне:
– Хорошо, что вы здесь. Нужны данные потерпевшего.
– Вы, если не ошибаюсь, следователь?
– А вы, если не ошибаюсь, директор?
– Его личное дело в моем кабинете, – ответила Песня.
– Пожалуйста, принесите.
Прежде чем уйти, директриса тронула Дайнеку за локоть и слегка подтолкнула:
– Людмила Вячеславовна хотела спросить…
– Кто вы? – следователь уставился на Дайнеку.
– Людмила Вячеславовна Дайнека, – сказала она.
– Это я слышал. Кем работаете?
– Никем.
Здесь опять вмешалась Татьяна Ивановна:
– С завтрашнего дня Людмила Вячеславовна оформлена моим заместителем, – взглянув на часы, Песня исправилась: – Точнее, уже с сегодняшнего.
– Что имеете сообщить? – задав этот вопрос и не дожидаясь ответа, следователь обратился к мужчине, который стоял рядом: – Скажи, чтобы с шофером побыстрее заканчивали.
Тот спросил:
– После допроса забираем его с собой?
– Не знаю.
– Вы о шофере по фамилии Квят? Его не за что забирать! – отчетливо проговорила Дайнека.
– Вот как? – следователь развернулся и с интересом взглянул на нее – Это что же, вы так решили?
– Для ареста нет оснований.
– Мы не говорим об аресте. Речь идет о задержании до выяснения обстоятельств.
– Вы можете все выяснить здесь и сейчас.
– Расшифруйте…
– Я была в машине, когда все случилось.
– Вот оно что… – он заглянул в свой блокнот. – Точно, Дайнека Людмила Вячеславовна… А я думал, вас «Скорая» увезла.
– Как видите, я здесь.
– Можете дать объяснения?
– Я готова.
– Как себя чувствуете?
– Хорошо.
Мужчина представился:
– Следователь следственного отдела Галуздин Игорь Петрович.
Дайнека кивнула:
– Очень приятно.
– Где мы можем поговорить? – на этот раз Галуздин обратился к директрисе.
– В комнате у сестры-хозяйки, – ответила Татьяна Ивановна.
– Там допрашивают Квята.
– Тогда идите в гостиную. Только вот что: со вчерашнего вечера там не работает верхнее освещение.
– Мне нужно будет писать.
– Включу для вас настольную лампу.
– Идемте, – следователь взглянул на Дайнеку. – И вы тоже.
Втроем они направились по коридору в гостиную. Татьяна Ивановна, как и обещала, принесла и подключила настольную лампу, но уходить не спешила.
Следователь раскрыл папку и разложил на столе документы.
– Начнем…
– Простите, – перебила его Песня, – можно один вопрос?
– Задавайте.
– Как мог Безруков оказаться ночью в лесу?
– Это вы меня спрашиваете? – следователь с усмешкой прищурился: – Тот же самый вопрос я бы хотел адресовать вам.