– Кто стучал?
Вновь вспыхнула молния и раздался громкий крик Артюховой:
– Помогите ему! Скорей помогите!
Дайнека оттолкнула Ирину Маркеловну, прильнула к темному стеклу, прикрывшись ладонями от света в гостиной. То, что она увидела, отбросило ее назад, словно разряд тока. На расстоянии нескольких сантиметров, за мокрым стеклом, она увидела раздувшееся, багровое лицо старика Ветрякова. Он висел на веревке, затянутой петлей на его тонкой шее.
Глава 14За что?
Невозможно передать словами то, что стало твориться в гостиной. Все начали громко кричать, кто-то из стариков бросился к лестнице. С первого этажа прибежал охранник.
– На чердак! – крикнула Дайнека. – Скорее на чердак! Его нужно снять!
Она было кинулась туда, но ее задержал охранник:
– Идите в свою комнату! Все по своим комнатам!
– Доктора! – Артюхова металась по гостиной. – Срочно сюда доктора!
– Полицию, вызывайте полицию!
Охранник открыл окно, обхватил руками мокрое висящее тело и приподнял:
– Нож принесите!
Кто-то принес нож и перерезал веревку. Ветрякова положили на пол. Осмотрев старика, дежурная медсестра сообщила:
– Ему уже не помочь. Сломана шея.
Вскоре из общего корпуса прибежали Татьяна Ивановна и Водорезов. Пансионеры к тому времени уже разошлись, и только в коридоре иногда тревожно хлопали двери их комнат.
Охранник доложил начальству:
– Полицию уже вызвали.
Водорезов склонился над трупом, а директриса уткнулась в ладони и зарыдала:
– Ну за что мне все это!
Дайнека сидела на диване и смотрела в одну точку. Мысль, что еще недавно она говорила со стариком и он был жив, не давала покоя и мучила ее непреходящим чувством вины, как будто она могла что-то изменить. Задержи она его или пойди вместе с ним, возможно, Ветряков остался бы жив.
Наряд полиции приехал минут через сорок. Полицейские окружили труп. Один из них спросил:
– Как это у него получилось?
– Что? – обеспокоенно уточнила Песня.
– Веревка привязана к чердачному ригелю и перекинута через крюк на фронтоне. Как старик мог все это проделать, да еще сигануть вниз? Он циркач?
– Он артист, – сдержанно ответила Татьяна Ивановна.
Полицейские разбрелись: один подошел к окну, другой присел у трупа на корточки. Когда третий ушел на чердак, в гостиную ворвался Галуздин. Остановившись рядом с телом старика, он громко спросил:
– Как его зовут?
– Ветряков Василий Михайлович – ответила директриса.
– Черт! Так я и знал! – следователь огляделся и, заметив Дайнеку, сказал: – Эх вы…
Она подскочила с дивана:
– Я говорила с ним сегодня. И с племянником говорила…
Галуздин прошел к столу, положил папку и достал из нее бумаги. Дайнека приблизилась к нему и заговорила вполголоса:
– Игорь Петрович, я, честное слово, старалась…
– Уйдите.
– Я с ними говорила…
– Я сказал, уйдите отсюда! – крикнул Галуздин. – Не понимаете, что мне не до вас!
Опустив голову, Дайнека побрела в свою комнату. Там упала на кровать и от души разрыдалась. Сбросив эмоции и отдав все свои силы слезам, она вдруг заснула, да так крепко, что проспала семь часов.
В шесть утра в дверь постучали. Тишотка громко залаял. Дайнека вскочила с кровати и бросилась открывать.
На пороге стоял Галуздин. Тишотка все еще лаял и даже попытался цапнуть его за ногу.
– А ну-ка! Не очень-то… – проворчал следователь и шагнул в комнату.
Дайнека включила свет:
– Что случилось?
– Пришел извиниться, – Галуздин устало вздохнул. – В общем, простите, что набросился на вас там, в гостиной.
– Ерунда, – она придвинула стул. – Садитесь, вы устали.
– Вижу, что вы плакали. Простите великодушно.
– В сложившихся обстоятельствах трудно себя контролировать.
Галуздин повесил на спинку стула свой плащ и сел:
– Я ожидал чего-то подобного.
– Знаю. Вы просили меня разузнать про племянника.
– Не вините себя, все произошло слишком быстро. Кто-то очень ловкий уверенно ведет в счете. У вас не найдется таблетки от головной боли?
Дайнека нашла сумочку, достала лекарство и налила полстакана воды:
– Вот, пожалуйста.
Следователь проглотил таблетку, запив парой глотков воды.
– Пейте до конца, – сказала она.
Он выпил, и они помолчали. Наконец, Дайнека спросила:
– Хотите, я перескажу разговор?
– С Ветряковым?
– С ним и его племянником.
– Ну…
– Ветряков рассказывал о своей работе в Хабаровском драмтеатре.
– Это вряд ли прояснит ситуацию, – заметил Галуздин.
– Я спросила племянника, для чего он приехал в Москву.
– Для чего?
– По делам и в гости к дяде. Он, кстати, тоже из Хабаровска.
– Что у него за дела?
– Сказал, что он коммерсант.
– Украл и тут же продал. Дело нехитрое. Последний срок он отсидел за убийство. Освободился полгода назад. У старика есть сбережения и квартира. Думаю, племянничек за этим приехал.
– Считаете, что это он убил Ветрякова?
– Кто же еще? Осталось только доказать.
– Его арестовали?
– Пока задержали.
– Не думаю, что убийца племянник.
– Ваши доводы?
Дайнека начала:
– Он не произвел впечатление…
– Стоп! – прервал ее следователь. – На этом закончим.
– Почему?! – оскорбилась она.
– Про впечатления поговорите с подругой. Мне нужны факты.
– Не сбрасывайте со счетов мою интуицию!
– Даже так? – Ввиду отсутствия других свидетелей Галуздин посмотрел на Тишотку: – Ты только посмотри! Интуиция! – он подвигал плечами. – Даже голова болеть перестала.
– Это от таблетки.
– От таблетки, не от таблетки, – следователь серьезно посмотрел на Дайнеку. – Поймите, у меня два трупа и один полутруп. Мне нужно поймать убийцу. А вы мне про свою интуицию.
– Можете говорить что угодно, но он невиновен. У них, кроме друг друга, больше никого нет.
– Навешал вам лапши на уши, вы и рады.
– Нет, – она упрямо замотала головой. – Я в этом уверена.
– Так или иначе, его задержали и увезли в отделение. Завтра начнется дознание.
– Где его обнаружили?
– Спал в комнате Ветрякова.
– Вот видите!
– А что видите? Привязал веревку, привел старика на чердак, накинул петлю на шею, столкнул его вниз и пошел себе спать.
– Значит, Васильеву тоже он убил? – воинственно поинтересовалась Дайнека. – И на Безрукова он покушался? Зачем? Он идиот?!
– А ну-ка полегче! Не напирайте… Не исключаю, что у него были подельники. В любом случае, это одна из версий.
– Больше никаких новостей? – чуть вежливее поинтересовалась Дайнека.
– Пришел анализ образцов крови с лопаты и с одежды Безрукова.
– Что он дал?
– Кровь на одежде Безрукова принадлежит ему самому… – Галуздин остановил взгляд на котлете, лежащей на подоконнике: – Ваша?
– Чья же еще?
– А хлеб у вас есть?
– Нет.
– Ужасно есть хочется.
– Только не котлету! – предупредила Дайнека.
– Жалко? – упрекнул ее следователь.
– Нет. Ее повалял Тишотка.
– Что значит, повалял?
– По полу.
Галуздин перевел глаза на собаку:
– Тебя, значит, пустили в комнату, а ты валяешь котлеты?
Тишотка перевернулся на спину и показал лохматый живот.
Следователь посмотрел на Дайнеку:
– Он издевается?
– У меня есть пирог. Его дала в дорогу Серафима Петровна.
– Не знаю, кто эта женщина, но чувствую, что хорошая. У меня тоже есть интуиция. Давайте сюда ваш пирог!
Дайнека достала из-за оконной рамы пакет, вынула из него пирог и, положив на тарелку, вручила Галуздину. Тот потянул носом:
– С мясом?
– Не знаю.
Тишотка перевернулся на живот, вскочил и положил морду ему на колено.
– С мя-я-ясом, – проурчал Галуздин и откусил кусок пирога. Потом, прожевав, сказал собаке: – А ты, друг, доедай котлету.
Тишотка разочарованно отошел. Дайнека напомнила:
– Мы с вами говорили, что кровь с одежды принадлежала Безрукову.
– Ну да. А с лопаты – черт знает кому. – Галуздин продолжал жевать свой пирог.
– Если не Безрукову, то кому?
– Я же сказал: черт его знает.
– Это плохо, – Дайнека повесила голову.
– Почему? – покончив с пирогом, Галуздин достал платок. – Вот мы и проверим, имеет ли к этому отношение племянник старика Ветрякова.
– Но как кровь попала на лопату?
– На лопате отпечатки Безрукова. Думаю, когда он копал могилу, в какой-то момент изловчился и ударил своего истязателя. Благодаря заминке ему удалось сбежать.
Дайнека вздрогнула:
– Значит, убийца преследовал его? Бежал за ним по лесу?
– Думаю, да.
Она вдруг уткнулась лицом в ладони.
– Что с вами? – спросил следователь.
– Вы только представьте! – Дайнека подняла голову. – Он стоял за деревьями…
– В каком смысле?
– Пока Квят затаскивал Безрукова в машину, пока возился со мной… Этот человек стоял за деревьями и наблюдал.
– Да… Неприятно, – согласился Галуздин.
– Неприятно? – возмутилась Дайнека. – Страшно!
– Вы, кстати, видели эти символы?
– Те, что выжжены? – она покачала головой. – Нет. Не пошла. Не решилась.
– Напрасно. Очень красиво. Любовно сделаны, аккуратно. Не поверите, даже оперение на стрелах, и то видно.
– Как же так удалось?
– Бензином. Трава хоть и желтая, но мокрая – не взялась.
Она заметила:
– Для этого нужно время.
– Ночью его полно.
– Еще нужно попасть на территорию пансионата.
– В ограждении много дыр. К тому же, как мы знаем, это мог сделать тот, кто живет здесь. Например, племянник Ветрякова.
– Это не он, – упрямо повторила Дайнека.
– Спорить не буду, – сказал Галуздин. – Как у нас говорят, следствие разберется.
– И вот что касается бензина… – снова заговорила она.
– Что?
– Я говорила с Квятом. Он пожаловался, что завхоз регулярно сливает, то есть ворует бензин из бака его машины. Зачем?