— Давайте вернёмся на кухню, я вымою руки и посмотрю, что там внутри.
Уж если проверять, то полностью, так решила я. И отступать не собиралась. Услышав ворчание поварихи, которая сказала вроде как и себе под нос, но я, да и экономка её услышали:
— Да что же это такое? Нам готовить надобно, а тут проверки. И сколько мы так будет бегать и прыгать?
Я холодно парировала:
— Вы забыли, миссис Тод? Если вас что-то не устраивает и вы не хотите работать с новым владельцем, то есть со мной, вы знает, где находится выход.
Повариха поджала губы, развязала тесёмки и запустила руку в мешок с гороховой мукой, вытаскивая полную пригоршню темноватой муки. Я уже уверенно владела малым огоньком, а света в кладовой явно не хватало, поэтому зажгла над ладонью огонёк, добавляя света, и наклонилась, не понимая, что за странную смесь я видела. Сначала я обратила внимание, что руки поварихи не были чисты. После аккуратно вдохнула, пытаясь уловить оттенки запахов, зная, что у меня, как у зельевара-интуита, имеющей в роду этот дар, обоняние развито лучше, чем у большинства. И забормотала:
— Горох, картофельный крахмал, хм, муки я что-то здесь не чувствую. Но что это за добавка? Мел или гипс? Странная смесь запахов. А ещё будто плесенью попахивает…
Глава 34
Экономка громко ответила за повариху, уже не опасаясь её:
— Вы совершенно правы, леди Майер, именно из этого и готовят хлеб для детей. Вы ещё спросите, из чего готовят нам и остальным работникам. Ну, кроме нянь, которые питаются за одним столом с детьми.
Я отодвинулась от странной смеси и продолжила:
— Отличная идея, так и сделаем. Миссис Тод, а где же мешки, из которых вы готовите хлеб на наш стол? Я помню, он был вполне себе недурен. Показывайте теперь и их.
Вот теперь повариха действовала по-другому. Когда мы подошли к полкам, она показала на мешки, лежащие на них. Не на земле. Один из мешков был наполовину пуст, да и размером они были меньше, чем те, что стояли на земле. Меня уже это отличие покоробило. А когда повариха аккуратно приоткрыла мешок, показывая вполне себе неплохой помол явно из цельнозерновой муки, очень непривычный для моего времени, но логичный в этом, я с усмешкой спросила её:
— Ну а сюда вы свою руку не желаете запустить?
На что та искренне возмутилась:
— Конечно, нет! Ещё испортится от той муки, и что тогда? Эту мы сами едим, в этой муке я уверена, ведь на стол уважаемой директрисы хлебушек идёт. А теперь и вам, получается, леди Майер.
Я вмиг разозлилась, понимая, что пока я ела тот самый вкусный хлебушек, мой шестилетний ребёнок питался той вонючей бурдой непонятного состава. И тихо, угрожающе прошипела:
— Значит, вам негодно, а моего ребёнка можно этим кормить?
Повариха округлила глаза, только сейчас понимая, кому она только что рассказала историю про разную муку, и буквально закудахтала:
— Да как же, да почему же, да разве это я виновата? Мы ж люди подневольные, что говорят, то и делаем.
Взгляд у этой тётки был такой жалостливый и растерянный, что я сразу же ей не поверила.
Я посмотрела на экономку, но та опустила взгляд, явно стесняясь смотреть мне в глаза. Такая реакция показалась мне искренней и человечной, этой женщине явно было стыдно за то, что она видела, но предотвратить не могла. И молчала. Думаю, именно за своё прошлое молчание она теперь и опускала взгляд.
— Хорошо, миссис Тод, вернёмся на кухню и продолжим. Чем ещё вы собирались кормить наших детей?
В остальных чанах, в который готовилась еда для детей, варился странный суп, попахивающий опять горохом. И чем-то ещё, не очень аппетитным.
Уточнила:
— Что за мясо, миссис Тод? Странный запах.
На что та быстро ответила:
— Это из овцы. Мясо недорогое, но питательное. Вот, варим горох, сейчас добавим ещё картошечки, морковки, лучку. Питательный суп, и с мяском. А на второе, вон, капуста тушится. Вон, видите, Мартин первой зелени нарвал, посыпет, чтобы полезнее. Всё, что можем, всё деткам.
Меня покоробил её угодливый голос, но я понимала, что повариха действительно была подневольным работником.
— Погодите-ка, передайте мне поварёшку.
Утопив поварёшку глубоко в необъятную кастрюлю, я выловила странные мослы, и непонимающе обратилась к поварихе:
— А это что же такое? Копытца? Да на этих костях и мяса почти нет.
Экономка опять ответила быстрее, явно не то, что собиралась сказать повариха в своё оправдание:
— Это овечьи лытки, копытца ниже голени. Дешёвые, но бульон с них неплохой выходит, наваристый. Дешёво и питательно. Да и овощи для детей закупаются не самого лучшего качества. Зато дешёвые. Ещё крупы, маргарин, варёные яйца по воскресеньям и в дни приезда попечителей, или какой иной проверки. Зелень сезонную повара берут из сада, но это всё инициатива миссис Доун, младшей поварихи и сына её, Мартина. Он помощником на кухне работает. Не самый умный парень, бывший воспитанник, да и магии у него крохи, но крепок и помогает как может.
Я заметила промелькнувший злобный взгляд главной поварихи, окинула взглядом остальных, приметив ещё двух работниц, тихо уточнила:
— А кто же из этих дам та самая миссис Драй, а кто та, что готовит у дальней плиты, где кастрюли и сковородки поменьше стоят? Я так понимаю, там готовят для учителей? Вон, и хлебушек белый. И запах мясной оттуда очень аппетитный идёт.
На что экономка быстро ответила:
— Так это дочь нашей миссис Тод, мы все её зовём младшая Тод. Она всегда готовит только для учителей, а миссис Драй обычно для детишек. Старается как может, из тех продуктов, что дают. Ей, кстати, тоже некуда идти, а ещё и сын. Кому он нужен будет? Вот директриса и держала молодого Мартина Драя без зарплаты. Он работает за еду и проживание. Сложно им приходится, но каждый выживает как может, леди Майер.
Я коротко поговорила с каждой из работниц, а миссис Тод пыталась всё время влезть в разговор с её дочерью, довольно упитанной Марией Тод.
Семейство Тод мне категорически не понравилось, и я была растеряна, никак не решаясь на следующий шаг. Та самая повариха, Саманта Драй, была затюканной женщиной, боявшейся брать на себя лишнюю ответственность. За время разговора она с опаской посматривала на главную повариху, пытавшуюся подслушать наш разговор, хотя мы и отошли для приватной беседы.
Я не могла довериться никому из работниц, правда, по разным причинам. Взяв небольшую паузу, мы с экономкой вышли, а в коридоре та задала мне вопрос:
— И вы ничего не будете менять, леди Майер? А как же дети, как же ваш сын? Или он будет есть теперь с вами?
На что я резко развернулась и раздражённо ответила:
— А кто сейчас сможет заменить миссис Тод? Увольняя её, я уволю и её дочь, не забывайте. Я уже сделала распоряжение главной поварихе, изменив меню на сегодня и на завтра. Уж как смогла. Нормальных продуктов теперь хватит на неделю, а дальше придётся вернуться к прежнему меню, причём всем. Но это не так важно. Вопрос, кем я заменю главную повариху сейчас? Я её уволю, не сомневайтесь, но кого ставить вместо неё? Семейство Драев, обоих, так затюкали, что ставить их главными нет смысла. Да и где тогда брать ещё кухарок? Сегодня я буду думать, спрошу совета у лорда Уэстона. Может, у него есть кто на примете. Хотя сколько можно его просить? Ладно, за спрос денег не берут. Пойдёмте-ка лучше на улицу, поговорим с Бойлом. Нужно понять, почему мы столько продуктов закупаем, вместо того, чтобы выращивать их самим.
Мы направились на встречу с очередным работником, теперь это будет хотя бы знакомый для меня человек. Плохо то, что садовник был неразговорчивым, а значит, вытягивать из него нужную мне информацию придётся долго.
Пока шли, я всё время думала, что дыр придётся в этом хозяйстве затыкать немало, когда миссис Браун неожиданно воскликнула:
— Ох, да как я могла забыть о миссис Прауд?! Леди Майер, выслушайте же меня!
Глава 35
Голова была забита мыслями о том, сколько всего предстояло сделать, и сколько ещё узнать. Я всё больше видела и понимала, что почти всё здесь держалось на последнем издыхании, а ведь я ещё не всё успела проверить.
Намечающаяся дополнительная проверка со стороны Совета, их требования, которые они будут выдвигать, и то, что именно я, как опекун и наследница поместья и прилагаемых земель, буду отвечать перед законом. Всё это выводило из колеи, мешало настроиться на деловой лад. Я в любой момент готова была плюнуть на всё это наследство и наследие, ведь у нас была лавка в Саутгемптоне и какие-никакие силы.
Здравая мысль промелькнула:
«— Вот именно, что какие-никакие! А что у тебя останется, когда магия поймёт, что ритуал проведён, в наследие вы оба с сыном вступили, а обязательства ты пытаешься скинуть? Ответка — вот что последует! И отдача будет так велика, что проклятье, передающееся у тех же Морганов и калечащее судьбы вновь появившихся членов фамилии, и для нас может стать реальностью!»
Э, нет, такая судьба мне, да и сыну, была не нужна, поэтому стоило взять себя в руки. И идти вперёд.
Именно эти угрозы и мысль, так чётко появившаяся в голове, отрезвила. Я остановилась, возвращаясь мысленно обратно, тем более сопровождавшая меня миссис Браун что-то воскликнула. Переспросила:
— Что? Хм, что вы сказали, миссис Браун?
Та возбуждённо ответила:
— Так вспомнила я, леди Майер! Миссис Прауд, она служила здесь много лет. А как меня наняли сюда на работу, я успела проработать с главной кухаркой месяца два, и её уволили. Сама же директриса и выгнала, найдя повод. Сначала я ещё сомневалась в честности главной кухарки, всё же обвинение в краже, директриса Дорсет очень хорошо умела убеждать и запутывать. Думаю, у неё и дар был этак всё хитро так переворачивать, что после и сама сомневаться начинаешь. Но с миссис Прауд вышло очень нехорошо, многие за неё заступились. А директриса разом большинство заступников и уволила.