Понимая, что место для разборок неподходящее, маг приблизился ко мне и рыкнул прямо в лицо:
— Марш к себе! И чтобы духу твоего до вечера в коридорах академии не было!
— А как же обед? — заволновалась я.
— Рамина, если ты еще не поняла, терпение у меня не железное.
Что я, совсем бестолковая?!
Интересно, все драконы умеют рычать, как тигры или, допустим, пантеры? Должно быть, да, они ведь тоже из семейства хищников. По крайней мере, у Кайна это неплохо получается.
— Рамина… — шипел он тоже на пятерочку.
Еще один любитель покачать права. Но если нападки Айвэ меня раздражали, то собственнические замашки мага с недавних пор вызывали какое-то нездоровое умиление. Что тут скажешь? Глупая я. Глупая влюбленная дурочка.
Можно было, конечно, и дальше себя ругать и запрещать думать о метаморфе как об объекте своих мечтаний. Но сколько будет длиться этот самообман? Я ведь девочка рациональная и должна посмотреть правде в глаза. Посмотреть, принять и попытаться излечиться от этого недуга. А пока буду заниматься самотерапией, постараюсь, чтобы маг ни о чем не догадался.
Любовь для меня — табу. Особенно к Кайну. Кто он и кто я! Да и вообще, нужна я ему, как глухонемому скрипка.
Все! Пора завязывать с этими размышлениями и идти настраиваться на ритуал. Любовь любовью, а помощь бедным родственницам еще никто не отменял.
Изобразив короткий реверанс, побежала прочь от впавшего в раж «жениха». Очень надеюсь, что при свидетелях он не станет чинить расправу над бедолагой принцем.
Кайн
Альдис материализовался в самый неподходящий момент, не дав мне как следует проучить выпендрежника. Велев раззявившим рты адептам расползаться по норам, альв быстро снял мое заклинание с принца и с нарочитым поклоном посоветовал венценосному отпрыску удалиться к себе протрезвиться. Айвэ как ветром сдуло.
Я с сожалением проследил, как мелькают пятки его высочества, и набросился на друга. Злость еще бурлила во мне, и ей срочно требовался выход.
— В следующий раз будь любезен — не мешай воспитательному процессу!
— Какому, к дарху, процессу?! Совсем сбрендил?! Это же принц, дурила!
— Да мне-то что? — Я поспешил по коридору, тщетно пытаясь отвязаться от непрошеного моралиста.
Меар шел по пятам и продолжал зудеть в ухо:
— Ты как собака на сене. И сам не ам, и другому не дам.
— Это ты о чем?
— Не о чем, а о ком! Я говорю о тебе и Рамине! Ты ведь все равно не собирался на ней жениться. Так дай девчонке устроить свою судьбу. Или уже передумал и решил придержать для себя? — На последней фразе интонация альва изменилась с обличительной на хитро-заговорщицкую.
— Рамина здесь ни при чем, — буркнул я.
— А она постоянно у тебя ни при чем. Жалко, что ты себя со стороны не видишь. Прямо звереешь, когда видишь ее рядом с Айвэ.
— Я ведь метаморф. Вспышки гнева — для нас это норма.
— Скажем, оправдание так себе, — фыркнул Альдис. — Я, конечно, понимаю, что вы, зверье, по натуре собственники. Только ты уж как-нибудь определись со своими желаниями и не морочь зря девочке голову. И, пожалуйста, не говори, что носишься с ней только из-за родителей. Не верю! Зацепила она тебя. Хоть самому себе в этом признайся.
На такой пафосной ноте альв закончил нравоучение и отправился дальше, сеять разумное, вечное и доброе в головы учеников и коллег. Помянув сквозь зубы дарха, а заодно и непрошеного душеведа, я продолжил свое дежурство.
Севастьяна
До самого вечера провалялась в постели, невпопад отвечая Фабиоле на ее вопросы. Какие перчатки лучше надеть: короткие или длинные? Как завить волосы и какой шпилькой их заколоть? Надевать сережки или ну их на фиг? Последнюю дилемму Рыжик решала добрые два часа. Я даже успела вздремнуть. Пока меня не разбудил восторженный писк подруги.
Порывшись в шкатулках Рамины, Фабиола откопала бриллиантовый кулон на серебряной пластине, по форме напоминавший кленовый листок. Благоговейно поглаживая украшение, Рыжик спросила, может ли она его позаимствовать.
Я великодушно разрешила, сказав, что все мое — ее. Вернее, все Раминино — наше.
Подгоняемая ворчанием подруги, сетовавшей на то, что мне уже давно следовало начать собираться, отправилась в ванную приводить себя в божеский вид.
Закончив с омовениями и завернувшись в пушистое полотенце, вернулась в комнату. Посмотрим, что там сотворила Лелька с платьем Рамины. Стянув чехол, разложила наряд на кровати. Фабиола, тем временем щедро посыпавшая лицо белилами, выронила пуховку из рук и восторженно прошептала:
— Красотища какая…
Да уж, моя портниха постаралась на славу. Ничего подобного я раньше даже в витринах фешенебельных магазинов не видела. Такое девичье и нежное и в то же время такое роскошное платье. Бежевого цвета, расшитое хрустальным бисером, с буфами на рукавах — восхитительными пышными сборочками, напоминающими маленькие ромбики. Треугольный вырез с воротником-стойкой из туго накрахмаленного кружева. Верх пышной юбки украшен все теми же буфами, а дальше по подолу шла блестящая россыпь хрустальных крупинок.
Точно помню, что никакой вышивки и кружев на платье не было. Это моя бедная сестра ночами не спала, только чтобы сегодня я стала гвоздем программы.
Прежде я была равнодушна к моде и не особо заморачивалась, в чем ходить. Главное, чтобы было удобно. Но сейчас с радостью принялась наряжаться. Представила, как обалдеют девчонки, увидев сей неповторимый шедевр, и невольно улыбнулась. Интересно, а Кайн хоть заметит мой наряд или останется таким же, как и всегда: равнодушным и непрошибаемым сухарем? Конечно, мне далеко до раскрасавицы Инаэль, но и в дурнушки я себя никогда не записывала.
А после того как Фабиола завила мои волосы и аккуратно сколола каждый завиток, приукрасив всю эту красоту золотым обручем в виде лаврового венка, моя самооценка взлетела до неприличия. Чуть сама себя не начала вслух расхваливать. Довершали столь непривычный мне образ пара кремовых туфелек и бриллиантовый перстенек, одолженный мной, как и все остальное, у той же Рамины.
Надеюсь, ей сейчас не икается.
Когда пришел Эрик, я все еще крутилась перед зеркалом, не в силах оторвать глаз от своего отражения. Даже жалко, что нам придется рано покинуть праздник. Но, может, получится смотаться по-быстрому на погост и вернуться на бал? Зря я, что ли, так наряжалась.
— Отпадно выглядите, крошки! — Адепт с искренним восхищением переводил взгляд с меня на Фабиолу. Правда, следом за восторгом пришло недоумение. — Вот только на фига было так выряжаться, если нам потом все равно на кладбище пилить?
— По-твоему, мне вечер в деревянных башмаках и переднике открывать? — вздернула подбородок Фабиола.
Рыжик очень гордилась оказанной ей честью — танцевать вальеранс вместе с лучшими ученицами мэтрессы Ариады.
— Ох уж эти девчонки! — пробурчал Рик. — Столько времени тратить на бестолковые глупости!
— Кто б говорил! — хихикнула я.
Что-то мне подсказывало, что наш друг тоже не пожалел минут на сборы. На Эрике был синий фрак, идеально сочетающийся со светлыми панталонами, заправленными в темно-коричневые высокие сапоги. Под фраком — жилет в тон и белоснежная сорочка. На шее — короткий голубой шарфик. В общем, парень хоть куда.
Эрик неспроста предпочел в наряде оттенки синего цвета. Его партнершей в первом танце была Фабиола, платье которой было из василькового бархата. И кавалеру ничего не оставалось, как на время полюбить ненавистный ему синий цвет. Чего только не сделаешь ради девчачьих капризов.
Открытие вечера было назначено на одиннадцать. Договорившись встретиться в холле ровно в полночь, мы поспешили вниз. До начала бала оставались считаные минуты.
Так как обед по милости куратора я пропустила (чтоб ему за это сегодня кусок в горло не лез!), а, по словам Фабиолы, в трапезную гостей пригласят не раньше полуночи — как раз время нам по кладбищу рыскать — решила, что мне точно нужно перекусить. В животе урчало так громко, что казалось, все гости это смогут услышать. Да и вообще, какие могут быть танцульки, а тем более ритуалы на голодный желудок? Нет, мы так не договаривались.
В холле первого этажа моих друзей окликнула балетмейстер. Танцующим парам следовало уже сейчас застолбить места перед входом в церемониальный зал. Я же, просочившись сквозь толпу адептов и приглашенных, в большинстве своем озабоченных поисками подходящих невест, незаметно юркнула в коридор, ведущий в трапезную. Голоса у меня за спиной постепенно стихали, а обоняние стало улавливать умопомрачительные ароматы. Сейчас за кусочек сдобной булочки я готова была заложить свою душу.
Никого, кроме носившихся туда-сюда фей, в трапезной не наблюдалось. Яства, больше смахивающие на произведения искусства, поражали своим великолепием. Ведомая запахами, я подскочила к горке каких-то шариков, громоздящейся на позолоченном блюде, и сцапала один с самой верхушки. Мм, хрустящая корочка, а внутри — еще теплый паштет…
— А ну положь, где взяла! — зажужжали, словно в растревоженном улье, феи и пестрым роем двинулись на меня. — Воровка!
Я стала еще активней работать челюстями, потому как возвращать ничего не собиралась. Да и навряд ли им понравится, выплюнь я пережеванный шарик на макушку их прекрасной пирамиды.
Проглотив вкуснотищу, схватила еще два таких же, сразу же отправив один в рот, а другой зажала в кулаке. Успела также зацепить маленькую песочную корзиночку, наполненную, вероятно, чем-то не менее вкусным, и, выскочив из трапезной, ногой захлопнула дверь. Пока феи в припадке ярости не распотрошили бедную ученицу и не выдавили из меня назад свои шарики и корзиночку.
Вот ведь жмотяры! Я еще сюда вернусь и объем все украшения на их блюдах!
Крутанувшись перед зеркалом и весело подмигнув своему отражению, поспешила на звуки музыки, на ходу расправляясь с отвоеванными угощениями. Хотелось посмотреть, как вальерансируют Эрик и Фабиола. Да и на другие парочки поглазеть любопытно.