Пока отец и сын возились с проклятием, ночь практически вступила в свои права. Вместе с последними лучами солнца растаяли надежды Марианны на благополучное спасение. Неужели удача от нее отвернулась? Сначала нелепое бегство, затем несработавшее должным образом проклятие, теперь Кристиан. Что-то он не спешил спасать невесту! Бросил, не простил малодушия?
Однако не одну Марианну терзала неизвестность. Тому же барону хотелось скорее сдать темную ведьму правосудию и вернуться к прежней жизни. Но пока он не мог уйти. Во-первых, требовалось прояснить судьбу Кристиана. Во-вторых, задать ректору пару вопросов. Напрасно Британи полагала, будто маги ничего не заметили – Белое безмолвие не испарялось бесследно. Только вот обсуждать подобные вещи Уорвик собирался без свидетелей. Пусть Алан уведет студентов, и они с Гвеном поговорят. Пора бы последнему объявиться! Уорвик нервно покосился на стремительно темнеющую линию горизонта. Внутри заворочалось нехорошее предчувствие. Неужели Кристиан победил? Или, по обыкновению, сбежал? О, он мастер прятаться, столько лет не могли найти! Даже теперь, не отследи они портал Марианны, ни за что бы не отыскали домик у озера в Содружестве семи. Пусть это не другой мир, но до Ромира далече.
– Я больше не могу! – первым не выдержал Алан. – Вместо того, чтобы сидеть и ждать…
– Не нужно.
Все пятеро, включая Марианну, не сговариваясь, вздрогнули и обернулись на тихий голос Гвена. Ректор появился со стороны леса и в приглушенном сумеречном освещении больше напоминал призрака, нежели человека. Под перекрестным огнем вопрошающих взглядов он медленно спустился с пригорка. Господин Лабриан выглядел бесконечно усталым. Взгляд потух. Волосы подпалены заклинанием, полы сюртука порваны и перепачканы чем-то темным. Кровью? На щеке – царапина в форме росчерка пера.
Маги посторонились, освободили для ректора место на топляке, однако он не спешил садиться. Проведя рукой по рваной линии волос, Гвен криво усмехнулся и покосился на Марианну. Та вдруг побледнела и, обжигая руки, силясь просунуть их сквозь решетку, заголосила:
– Не отдавайте меня ему! Кому угодно, только не ему!
Бри стало не по себе. По телу прокатилась волна дрожи. Похоже, только они с Марианной одни знали о Гвене Лабриане все. На месте темной ведьмы Британи тоже предпочла бы пожизненное заключение, даже смертную казнь, лишь бы не испытать на себе изощренную фантазию перерождения Марша Видера.
– Ты чего? – удивленно шепнул Кевин, заметив, как побледнела Бри.
Чтобы приободрить, заодно показать ректору, что бой еще не проигран, он от нее не окажется, юный некромант обнял девушку. И плевать Кевин хотел на насупленные брови отца! Британи не любит господина Лабриана, даже кольца не носит.
– Ничего. Последствия проклятия.
Ради всеобщего блага лучше соврать. Ректор сейчас не в том состоянии, чтобы направо и налево обсуждать его сущность. Повелевать Белым безмолвием – это даже не демона убить, никому из присутствующих больше не под силу. Одно неверное слово, и кровь Черного графа взыграет.
– Скоро пройдет. Правда! – улыбнувшись, добавила Британи.
Она чувствовала, Кевин ей не верит. Ничего, у них еще найдется минутка для сокровенного разговора. Даже если барон надумает посадить сына под домашний арест, на экзамен он его все равно пустит.
– Что с Кристианом? – озвучил волновавший всех присутствующих вопрос Уорвик.
– Все кончено, – бесцветным голосом ответил ректор и наконец отвернулся от Марианны, тяжело опустился на бревно. – Он не вернется.
– Помнится, в прошлый раз вы говорили то же самое, – ядовито пробурчал Алан.
Некромант хотел еще что-то добавить, но осекся под острым как бритва взглядом Гвена. Таким господин Блеккот патрона еще не видел.
– Он не вернется, – раздраженно повторил ректор и, смежив веки, уже ровным, бесцветным тоном продолжил: – Вы некромант, Алан, можете поискать, убедиться. Ни в каком из миров Кристиана больше не существует.
На берегу повисло мрачное молчание. Маги переминались с ноги на ногу. Любые слова казались фальшивыми, любые действия – неуместными. Тихо всхлипнула Марианна – больше на публику, нежели от переполнявших ее чувств. Однако никто игры ведьмы не оценил, и она затихла, задумалась о собственной участи:
– Я хочу сделать официальное заявление! Милорд Ташир, прошу вас, как третье, стороннее лицо, доставить меня в ближайший участок и обеспечить встречу с офицером магической службы.
Пусть наказания не избежать, но Марианна может отделаться малой кровью, если нанесет удар первой. Если кинуть правосудию кость пожирнее, преступление темной ведьмы на ее фоне покажется мелким проступком.
Страх перед Гвеном улетучился, Марианна даже послала ему мимолетную улыбку. Еще неизвестно, кто победил.
– Нет, – покачал головой Уорвик, вдребезги разрушив блестящий план. – Хватит, миледи, игры закончились! Хотя я частично удовлетворю вашу просьбу: эту и последующие ночи вы проведете за решеткой. Только вот проводят вас солдаты.
Отойдя в сторону, барон достал из кармана походную версию переговорного шара и с кем-то переговорил вполголоса. Британи думала, за время его отсутствия ректор еще что-нибудь скажет, но он молчал. Опершись локтями о колени, Гвен погрузился в глубокие раздумья. Он словно постарел на целую жизнь. На лбу, возле глаз, на переносице обозначились морщины.
Высвободившись из рук Кевина, Бри подошла к жениху и осторожно, боясь потревожить, опустилась рядом. Ректор не пошевелился, словно не заметил ее.
– Мне очень жаль! Правда.
Слова прозвучали жалко, но иных Британи подобрать не могла. Она действительно понимала, что творилось на душе у Гвена, и хотела бы помочь, только как? Выйти за него замуж? Может, из господина Лабриана и вышел бы неплохой муж, только Британи не могла. Каждый день видеть Кевина, думать о нем невыносимо!
– Я знаю, – когда она уже отчаялась услышать ответ, глухо пробормотал ректор и сжал ее пальцы. – Мне пришлось, выхода не было. Он… – Гвен замолчал и отпустил девичью ладонь. – Брат слишком далеко зашел, он бы не остановился. Крис стал другим, в нем не осталось ничего от прежнего Криса, только оболочка.
Никто не спрашивал подробностей, не интересовался, от чего принял смерть Кристиан, быстро ли покинул этот мир. Подобный интерес казался кощунственным, неуместным. Даже Кевин на время забыл о ревности.
– Солдатам нужен примерно час, чтобы сюда добраться, – нарушил неловкую паузу Уорвик. – Сами понимаете, согласования, порталы – мы в другом государстве. И если с частным лицами проще, формально нас тут и нет, то просто так арест произвести нельзя. А местным отдавать Марианну нельзя: сбежит. Ну а как сдадим пленницу, можно по домам. Ну или ко мне, опустошать запасы из моих подвалов.
– Хорошо, – кивнул ректор и выпрямился, на время стряхнул с плеч груз печали, – но сначала я должен сделать важное заявление.
Сердце Британи болезненно сжалось. Сейчас он объявит о помолвке… Но Гвен хотел сказать совсем другое.
– Господа, – ректор по очереди задержал взгляд на каждом лице, – вы все в курсе моих планов насчет Британи Орув. Так вот, я возвращаю ей слово. Вы свободны, Бри. Живите и любите, кого хотите. Но если вдруг вам понадобится помощь или, – он слабо усмехнулся, – муж, можете на меня рассчитывать. Так же я в присутствии свидетелей сообщаю, что отказываюсь от наследства Марша Видера. Оно приносит только горе, ну его к демонам!
Британи не верила собственным ушам. Судя по ошарашенному лицу Кевина, он тоже не ожидал капитуляции без боя.
– Но почему? – только и смогла вымолвить девушка.
Гвен удивленно поднял брови.
– Вы не довольны? Помнится, все эти недели вы умоляли отпустить вас. И я отпускаю взамен на отлично сданную сессию и место шафера на свадьбе.
– До свадьбы еще дожить надо, моего мнения спросить, – пробурчал себе под нос Уорвик, но его никто не слышал.
В порыве чувств Британи бросилась на шею ректору и поцеловала его в щеку. Мгновенно устыдившись, она, зардевшись, отпрянула, укрылась за спиной Кевина. В голове пульсировали всего два слова: «Кончено! Свободна!»
Глава 31
– Зачем вы отказались?
Наверное, это была дурная идея – после всего случившегося постучаться в ректорскую квартиру ночью. И Бри даже понадеялась, что ей не откроют, но через пару минут ожидания, когда она уже успела спуститься на пару ступенек, дверь отворилась, на лестничную площадку упала косая полоса света. Британи замерла и, поколебавшись, вернулась, переступила порог. И вот теперь она стояла в кабинете Гвена Лабриана, в упор смотрела на его владельца.
– Зачем?
Ректор поднял голову и обернулся к ней. Он все так же, сгорбившись, сидел за столом и буравил невидящим взором стену. В той же несвежей рубашке, пропахшей хвоей, землей, потом и кровью. Черный сюртук свешивался с края стола – там, куда в приступе ярости или отчаянья швырнул его хозяин.
Ни бутылки, ни стакана, только одинокая свеча.
Британи прикусила губу. Не стоило приходить. Вроде, он не осуждает, но этот взгляд… Мертвый взгляд. Казалось, начни Британи прыгать, махать руками, зрачок Гвена не отреагирует.
– Вам больше ничего не мешало. Вдобавок вы сдержали слово…
Кольцо обжигало пальцы. Ладонь вспотела, но девушка не спешила разжать ее, положить подарок Гвена на стол: что-то мешало. Внутренний голос шептал, поступи она так, нанесла бы последний, сокрушительный удар.
– Вам хочется за меня замуж, Бри?
Ректор встрепенулся, заставил себя улыбнуться. Вышло криво, словно губы передернула судорога.
– Нет, – со вздохом честно призналась Британи и, сделав короткую паузу, добавила: – Но я могла бы. Теперь могла.
– Разве что-то изменилось? Или Кевин Ташир оказался недостаточно мужественным?
Господин Лабриан встал и, обойдя гостью, остановился против окна. Лунный свет четко очертил его заострившийся профиль, придал лицу мертвенную бледность.
– Вы ведь любите его не за статус победителя, верно? Не потому, что он самый желанный мальчик в академии, верно. Подайте голос, Бри, или я в вас разочаруюсь.