– Этот фраер, что ли? – небрежно кивнул в мою сторону головой «фиксатый» вор.
– Этот, Миша, этот, – угодливо закивал Митька. – Он, падла…
– Пасть закрой, фуцын позорный! – неожиданно прикрикнул я на него, затем поздоровался с вора-ми. – Здорово, пацаны.
Если местный хулиган растерялся, глядя на воров, то те, до этого видевшие во мне наглого фраера, которого надо проучить, сразу напряглись, стоило им меня услышать.
– Залетный? Какой масти? – спросил меня вор с фиксой, внимательно разглядывая меня.
– Давай не здесь, не фиг лишним уши греть.
Урки переглянулись, после чего «фикса», так я его обозначил для себя, сказал:
– Пошли, пройдемся.
На Митьку без смеха нельзя было смотреть, настолько забавно выглядело его с отвисшей челюстью обиженно-растерянное лицо. Не лучше выглядели его подельники, провожая нас растерянными взглядами. Отойдя на некоторое расстояние, я начал разговор:
– Я не местный, только на днях приехал из Красноярска. Меня там как Старовера знают. Сидел, но воровской закон не принимал, поэтому сам по себе.
– Полукровка. Понятно, – наконец открыл рот подельник «фиксы». – Статья?
– Шел по политике. Обратник. Полтора года отсидел и пошел на рывок.
Урки понятливо закивали головами, дескать, теперь понимают, почему так получилось: сидел, но воровской закон не принял.
– Кого знаешь?
Минут пять у нас был оживленный разговор, я сыпал кличками и фамилиями, а меня тут же переспрашивали и уточняли детали. Эта была своеобразная проверка на знание воровского языка и блатного мира. Судя по всему, урок мои ответы на вопросы вполне удовлетворили. Своим, конечно, не признали, но в то, что я сидел, а затем бежал, поверили.
– Чего в Москву подался? – поинтересовался «фикса». – Решил захериться или по делу приехал?
– Вы что, пацаны, не слыхали, каких дел жиганы в Красноярске наворотили? Дело крупное провернули, государственную казну взяли.
– Как не слыхать, конечно, слыхали. И что?
– А то, что они, кроме того, что кассу богатую взяли, воров местных под нож пустили. Точно не скажу, но слышал, что Ножа с подельниками заманили на хату и застрелили, а Резаному горло финкой перехватили. Оба вора были царской закваски. После этого все и началось. В городе, где ни ступи, то военный патруль, то уголовка, а к ним еще комиссары из Москвы приехали да ищеек столичных с собой привезли. Так там, что ни ночь, шли облавы. Малины, шалманы и бордели мелким гребнем прочесывать стали, а я к тому же в розыске, прихватят ненароком, мне это надо? Меня там ничего не держало, взял свои вещички в охапку, на поезд и сюда.
Воры в который раз переглянулись. Судя по их лицам, то, что я им рассказал, стало для них новостью.
– Складно говоришь. А чего к нам подался? Или у тебя тут дело есть? – поинтересовался плечистый вор.
Вопрос был мне понятен. Если я на их земле собираюсь что-то провернуть, то разрешение от местных воров требуется, ну а затем после дела долю им обязательно надо отстегнуть. Именно поэтому «гастролеры», воры и бандиты из других мест, старались после дела как можно быстрее исчезнуть, так как, работая без разрешения и не выплачивая доли, они сами становились законной добычей местных воров.
– Дело есть, но не у вас под боком. А вы под кем, пацаны, ходите?
– Леня Хруст. Не слыхал?
– Нет, но, похоже, есть у меня к нему разговор. Сведете?
– Он сейчас в трактире. Туда и идем.
– Здорово. Только погодите малость, – остановившись, я обернулся.
В отдалении от нас за нами шел Степка. Поманил его рукой. Беспризорник подбежал и восторженно уставился на меня. Еще бы! С ворами знаюсь, а они для него были, если так можно выразиться, как высшая лига для футболиста районного масштаба.
– Степка, как дела?
– Все нормально, дядя.
«Молодец, – отметил я в голове. – Про девочку ничего не сказал».
– Держи, – я дал ему рубль. – Ждите. Вечером увидимся и поговорим.
– Хорошо, дядя.
Воры стояли с ухмылками на губах, но ничего говорить не стали. Обживается бродяга, связи с беспризорниками налаживает.
Мне уже доводилось бывать в этом трактире, вот только «воровского» кабинета в тот раз не увидел, хотя, может, потому, что не приглядывался, да и много народу тогда было. Пришел, сел за ближайший стол, поел и ушел. Оказалось, что кабинет расположен в самом дальнем углу трактира и отделен от общего зала занавеской, причем не простой, а выкрашенной под цвет стен.
В кабинет меня сразу не пригласили. Понятно, залетный, да еще полукровка, такому невелика честь. «Фикса», или Мишка Шило, а я успел по дороге познакомиться с обоими бандитами, бросил:
– Посиди малость. Весло тебе компанию составит.
Я согласно кивнул головой и присел за пустой стол. В трактирах тогда существовало правило: стоило клиенту сесть за стол, как сразу появлялся половой. Вот только здесь прислуга сразу сообразила, что клиент пришел не есть, а к ворам, а значит, по делу, поэтому Веслу, который сел рядом, пришлось махнуть рукой, подзывая полового. Тот сразу примчался:
– Чего изволите?
– Пива.
Половой кивнул головой, бросил на меня быстрый взгляд, а когда понял, что заказ делать не буду, развернулся и метнулся к стойке.
– Как там, в Красноярске, дела можно делать? – начал «светский» разговор Коля Весло.
– Да, как и у вас. Знатных бобров хватает.
За оживленным разговором и пивом Весло тем временем уже приступил ко второй кружке, время шло быстро. Не успел вор выпить половину второй кружки, как слегка отодвинулась занавеска и появился Шило. Махнул рукой, подзывая меня. Я подошел.
– Иди.
Сам он не пошел, а остался стоять снаружи. Войдя, молниеносно пробежал по физиономиям трех сидевших за столом урок, оценил обстановку. Початая бутылка самогонки, пиво, закуска.
«Явно не для гулянки собрались, похоже, что-то обсуждали», – решил я.
Один из воров своей мощной фигурой походил на вставшего на задние лапы медведя. Все воры были мужиками в полном расцвете сил, под сорок лет, подтянутые, жилистые, видимо начинавшие мотать сроки еще на царской каторге или, как говорили сами про себя уголовники, «воры царской закваски». Урки тоже оценили меня, подобрались и насторожились, словно звери, чувствуя во мне хищника. С минуту мы изучали друг друга, потом здоровенный урка, как я определил для себя, Хруст, сказал:
– Шило сказал, что тебя Старовером кличут, и ты к нам из Красноярска прикатил. Так?
– Все так, Хруст.
– Садись за стол, поговорим.
Я сел, и снова начался допрос-разговор, пошли клички, имена, кто, где сидел и по какой статье. При этом неожиданно выяснилось, что лет десять назад, на пересылке, пересеклись дорожки Леньки Хруста и Терентия Ножа, а домушника Петю Муху знал по тюрьме сидевший здесь Панкрат Гвоздь. Когда расспросы закончились и воры приняли меня, если не за своего, но близкого им по духу человека, последовал главный вопрос:
– Чего от нас надо?
– Нужен медвежатник.
– Медвежатник есть, – уверенно и жестко сказал Гвоздь. – Что за дело?
Взломщики сейфов входили в воровскую элиту, знали себе цену и обычно сами диктовали условия работы. Судя по уверенному заявлению Гвоздя, он таким и являлся.
– Надо вскрыть один сейф.
– Что там? – поинтересовался Ванька Крест.
– Рыжье.
– Что за сейф? – поинтересовался Гвоздь.
Я обрисовал металлический ящик до мелочей, назвав фирму-изготовителя, описал, как мог, замки.
– Сколько даешь? – спросил Хруст.
– Пять косых. Работа чистая, неспешная. Пришли днем, сделали дело, ушли.
– Почему не слам даешь?
– Как я могу выделить долю, если сам до конца не уверен, что в этом ящике лежит. Если есть какие-то сомнения, то сам медвежатника к месту провожу, и потом все время с ним буду.
– Десять косарей, – неожиданно удвоил сумму Гвоздь.
Хруст сначала посмотрел на Панкрата, затем на меня. Я сделал вид, что замялся. Для себя я установил лимит в двадцать тысяч, поэтому сумма в десять тысяч отлично вписывалась. Залихватски махнул рукой: будь по-вашему!
– Уломали. Пусть будет десять косых.
– На чьей земле работать собрался? – поинтересовался Хруст.
– Это ничейная земля, – усмехнулся я. – Ни у кого из ваших возражений не будет.
– Отвечаешь за слова? – спросил Крест.
– Отвечаю. Так как?
– Скажу свое слово, только когда погляжу это место, – сказал Гвоздь.
– Нет. Договариваемся о дне, встречаемся и тогда идем на место.
– Тогда двадцать косарей.
– Благодарствую, что выслушали. Я пойду, – я поднялся из-за стола.
– Погоди, Старовер, – остановил меня Хруст. – Мы тебя в первый раз видим, а ты еще втемную собираешься Гвоздя использовать. Как нам тебе доверять?
– Предложение мое вы выслушали? Значит, готовы были его принять, к тому же цену я взял вашу. А зная место, вы можете потом и сами это дело поднять. Или я не прав?
– Не гони фуфло, Старовер. Без наводки сейф не взять, – категорично заявил Гвоздь. – Пока все разведаешь да узнаешь, да человечка на язык тороватого найдешь, не одна неделя пройдет. Так что ты пустой разговор ведешь.
Его сразу поддержал Ванька Крест:
– Точно. Темнит этот пацан что-то. Мне кажется, что он не наш, только фасон держит. Как бы он засланным не оказался, Хруст.
– Язык попридержи, а то я и укоротить могу, – зло буркнул я, понимая, что это еще одна проверка, теперь уже на прочность. – Значит, не договорились.
– Значит, не договорились, – повторил мои слова Хруст.
Провожаемый взглядами воров, я вышел из «воровского» кабинета.
«Может, поторговаться надо было, а я с ходу все оборвал. К тому же они правы, я для них никто. Ладно, что сделано, то сделано».
Остановился у стола, где сидели с пивом Шило и Весло.
– Пока, пацаны.
Шило посмотрел на меня:
– Бывай.
Весло только кивнул головой. Только я направился к выходу, как вспомнил про беспризорников, после чего, резко развернувшись, подошел к стойке. Буфетчик, уже сообразивший, что я не простой человек, тут же подскочил ко мне: