– Ты кто? – спросил он и вскочил на ноги.
Его вопрос повис в воздухе, так как отвечать я не стал, а быстро сделал пару шагов вперед и врезал ему в челюсть. Кастет, который мне достался в наследство от Бурого, швырнул Кракина на кровать.
– Где девочка?
– К-какая д-девочка?!
Это было странно, но меня все время не покидало ощущение, что надо торопиться, что я теряю время. Несколько жестких и болезненных ударов заставили его не только кричать от боли, но и прочистили ему мозги, так как он сразу все вспомнил.
– Мы отвезли ее к Катьке.
– К какой Катьке? Где она живет?
Для лучшего усвоения моих вопросов я добавил несколько ударов, после которых он уже визжал от боли.
– Повторить?
– Нет. Не надо! Я…
Спустя две минуты я знал адрес Катьки, затем удар в висок оборвал никчемную жизнь бывшего гимназиста-анархиста и неудавшегося литератора. Дожидаться его подельника не имело смысла. Кракин не врал. Я подгонял его новыми и новыми вопросами, а страх и боль заставляли его давать быстрые ответы, поэтому он говорил только то, что знал. Чекист мне больше был не нужен, после того как стал известен адрес, где держат девочку. Перепрыгивая через две ступеньки, я выскочил из подъезда и бросился к пролетке.
– Погнали! – скомандовал я Ерофею и назвал адрес.
Когда мы подъезжали к нужному мне дому, молчаливый извозчик неожиданно подал голос и протянул руку, показывая куда-то вперед:
– Вон там стоит Владимир Михайлович. У газетного киоска.
Соскочив на землю, я быстрым шагом направился в его сторону. Мой мозг на основе полученной информации, автоматически прокрутив варианты, выдал наиболее возможный из всех.
«Эта сука польская, скорее всего, продала информацию о девочке тем самым тварям, за которыми пошел Владимир».
– Владимир?
Он почти не удивился, увидев меня, но только открыл рот, чтобы ответить, как со стороны дома раздались глухие хлопки. Толщина стен солидного, монументального дома хорошо заглушала звуки, к тому же они сливались с городским шумом, зато мы с Власовым прекрасно поняли их характер, поэтому, не раздумывая ни секунды, кинулись к подъезду. Вбежав в вестибюль, сразу бросились к широкой лестнице, только по пути я отметил неподвижное тело консьержа, лежащего на полу, но крови не было заметно.
– Стреляй в замок! – раздался чей-то крик, идущий сверху, затем прозвучали два выстрела. – Ломай дверь!
Следом послышался треск дерева. Я кинулся вперед, перепрыгивая через ступеньку, но стоило мне достигнуть первой площадки, как раздался выстрел. Пуля прошла рядом и ударила в стену, взбив облачко побелки. Я выстрелил в ответ, отскочил назад и пригнулся. Мощные резные перила меня хорошо скрывали, вот только впереди было открытое пространство площадки и лестницы, где я стану отменной мишенью для стрелка.
Решил за меня все Власов, выскользнув из-за моей спины, и сразу начал стрелять, отвлекая противника. Воспользовавшись поддержкой, я задавил чувство самосохранения, выскочил вперед и, как только увидел стрелка, дважды нажал на спусковой крючок. Они закричали почти одновременно, Владимир и наш противник. Оглянувшись, я увидел, что Власов зажал плечо рукой, а на его пиджаке расплывается красное пятно.
– Ты как?!
– Иди.
Взбежав по лестнице, перепрыгнул через бьющегося в агонии наемника и ворвался в квартиру. Моя интуиция все сильнее била в тревожный колокол: не медли! быстрее! еще быстрее! Проскочив прихожую, где пришлось перепрыгнуть еще через один труп, я оказался на пороге гостиной в тот самый миг, когда раздался вскрик:
– Убей девчонку! Я с этой сам разберусь!
В такие моменты, когда в тебе клокочет смесь эйфории, страха и боевого азарта, все идет на уровне боевых рефлексов, которые определяют цели и следующие действия. Стоило мне оказаться на пороге, как комната в моей голове предстала в виде объемного снимка, где сразу зафиксировались две фигуры мужчин, представлявшие для меня опасность. Один из них стоял ко мне спиной, направив оружие на женщину, которая прижалась спиной к стене, второй, стоявший ко мне вполоборота, в этот самый момент схватился за ручку двери, ведущей в другую комнату. Именно он сейчас представлял для меня наибольшую опасность, к тому же он быстрее среагировал и был уже готов выстрелить, как я дважды нажал на спусковой крючок. Его ударило в бок и плечо, но он все же успел выстрелить, к счастью, в последний миг рука его дрогнула, и пуля вошла в косяк двери. Ствол моего кольта мгновенно переместился на второго мужчину, и на его белой рубашке расцвело красное пятно. Его лицо исказилось от боли, он хотел закричать, но из горла вырвался только хрип, а затем толчками пошла кровь, колени подогнулись, и он рухнул лицом вниз.
«Почему он промедлил с выстрелом?» – мелькнула в голове мысль, но тут же исчезла.
– Где девочка?!
Женщина показала рукой на дверь спальни. Я бросился к двери, схватив за ручку, рванул на себя. Быстро обежав комнату глазами, не увидел девочку и поэтому позвал:
– Сашенька! Ты где?
– Саша! Ты наконец пришел! Я молила боженьку, чтобы ты скорее пришел! – раздался ее голос из-под кровати.
В следующую секунду девочка выбралась и бросилась ко мне, при этом она прижимала к себе плюшевого медведя.
– Закрой глаза…
Она непонимающе посмотрела на меня, но я сразу повторил:
– Закрой глаза. Мы уходим.
Заткнув кольт за ремень сзади, я подхватил девочку на руки.
– Не открывай глаза, – снова предупредил ее я, выходя из спальни.
– Мадам, извините за беспокойство, – неожиданно раздался голос Власова, когда я только направился к выходу.
«Отлично. Рана не серьезная», – сразу подумал я.
– Спасибо вам, – неожиданно раздался за моей спиной хрипловатый голос женщины.
Быстро спустившись вниз, мы увидели, что консьерж уже сидит на полу, держась за разбитую голову. Проскочив мимо него и выскочив на улицу, мы сразу оказались под прицелом нескольких десятков любопытных глаз, которые наблюдали за домом с безопасного расстояния, но милиции пока, к нашему счастью, не было. Я опустил девочку на тротуар:
– Открывай глаза. Пошли.
Не успели мы сесть в пролетку, как Ерофей хлестнул лошадь, и только тогда мы услышали милицейские свистки. Наш извозчик ловко и умело лавировал между автомобилями, пролетками и трамваями, унося нас все дальше от места перестрелки. Вдруг он куда-то свернул, и спустя несколько минут мы оказались на другой улице, где Ерофей придержал лошадь, и дальше мы уже ехали неспешной трусцой.
– Владимир, вы как? – поинтересовался я раной Власова.
– Ерунда. Царапина. А вот пиджак жаль.
Вдруг неожиданно девочка заплакала. Мне много чем приходилось заниматься в прошлой жизни, но быть в роли няни еще не доводилось. Достал платок, наклонился, вытер ей глаза.
– Все, все, успокойся. Все позади. Теперь у тебя все будет хорошо, Сашенька.
– Где ты был все это время? Мне было очень плохо. Я видела, как Ядвигу ударили…
– Извини меня, малышка, я постараюсь, чтобы этого не повторилось.
– Почему все так случилось? Мы же ничего плохого не сделали!
– Все закончилось. Поверь мне, у тебя теперь все будет хорошо. Сейчас мы поедем к Луке. Он тебя очень ждет.
– Я очень сильно по нему скучала. Как он?
– Скучает и ждет тебя.
Приехали мы быстро. Сашенька порывалась пойти со мной, но я оставил ее под присмотром Власова. Только я постучал в дверь, как она почти сразу открылась.
– Где Сашенька?! Вы ее нашли?!
– Нашли. Она сейчас внизу, ждет вас. Давайте ваши вещи, мы сейчас уходим.
– Сашенька! Какая радость! – лицо старика осветилось радостью, но почти сразу потускнело. – Постойте! Погодите! Как?! А где мы будем жить?!
У меня не было желания отвечать на его вопросы, поэтому я резко спросил:
– Где вещи?
– Да. Да! Сейчас.
Чтобы их перевезти, нужна была вторая пролетка и новая квартира, которую еще предстояло найти, поэтому я решил сделать все проще. В пролетку мы положили вещи и посадили Сашеньку, а сами пошли пешком, тем более идти до временного места жительства было недалеко. Я решил их пока определить у себя, посчитав, что здесь они будут в большей безопасности. Не успели мы подъехать к моей квартире, как я увидел сидящих под забором Степку и Ивана, которые уже успели вернуться. Стоило им увидеть меня и девочку, как они вскочили на ноги, весело заулыбались и замахали руками.
– Дядька приехал! Дядька! А мы тебя ждали!
– Потом поговорим, пацаны.
Власов с Ерофеем сразу уехали, а я какое-то время помогал старику и девочке устроиться на новом месте. После сегодняшних событий Сашенька едва держалась на ногах, впрочем, как и старик, не спавший почти сутки. Лука уложил ее в кровать, а сам прилег рядом, но перед тем, как уйти, я его предупредил:
– На улицу не выходить. Еду я принесу. Завтра, скорее всего, переедем на новое место. Отдыхайте.
Выйдя, я подозвал беспризорников.
– Где Живчик и Вася?
– Скоро придут, дядя. Что надо делать?
– Держите, – я протянул им два червонца.
– Живем! – восторженно округлил глаза Иван.
– Сейчас давайте быстро к тому дому, где жила девочка. Туда скоро приедут… менты. Возможно, будут ходить по домам. Про девочку ни слова и сами будьте осторожны. Вы меня поняли?
Беспризорники дружно закивали головами.
– Потом мне все расскажете.
Проводив взглядом мальчишек, я пошел во двор и сел на лавочку, с наслаждением вытянув ноги. Я опять выиграл, выдрав удачу зубами у судьбы, а в этот раз еще и у времени очередную победу. Как и в прошлой жизни, так и в этой я привык свои дела доводить до конца. Мне приходилось убивать людей, когда я служил, защищая себя или же в личных целях, когда те несли угрозу для близких мне людей. В тех и других случаях я последовательно шел до конца, сметая преграды со своего пути, и, если надо было, использовал любые грязные приемы, которые только знал, для достижения своей цели. Так было и сегодня. По заведенной давным-давно привычке я прислушался к себе, но не к совести, так как жил по собственному кодексу чести, а к своей интуиции, которая частенько меня выручала, причем не только в минуты опасности, но и в жизненных ситуациях. Ведь это она гнала меня сегодня все время, торопя и подхлестывая, а теперь затихла и молчит, значит, я все сделал правильно.