Высказавшись, он не стал дожидаться ответа, а отправился на свою позицию, к пулемету. На начальном этапе мало что зависело от нас, поэтому оставалось только ждать и рассчитывать, что наш и их план, если не полностью, но хотя бы частично совпадут. Прошло минут десять, когда на заросшей кустарником тропе появились трое красноармейцев во главе с командиром отделения, судя по треугольнику в петлице и нашивке на рукаве гимнастерки. Шли они медленно, осторожно отодвигая руками ветки кустов. Неожиданно один из красноармейцев замер, резко вскинул руку вверх, и сразу остальные, по его сигналу, настороженно замерли. Боец сделал шаг в сторону, нагнулся и поднял из травы специально подброшенный мною винтовочный патрон, который показал остальным разведчикам.
– Васин. Сообщить, – негромко скомандовал командир отделения, отправляя бойца назад, чтобы сообщить о находке.
Стоило мне это увидеть, как я отправился на свою, заранее приготовленную позицию. Все пока шло, как мы задумали. Как только разведчики доложат, что все чисто и людей не наблюдается, сразу должна будет подтянуться основная группа и огневое прикрытие на случай засады.
Так оно и получилось. Как только пулеметчик и стрелок заняли свои позиции, красноармейцы вместе с чекистами осторожно, с оглядкой, подошли к развалинам домов. За отрядом шел Петр под охраной одного из чекистов. На подобный сценарий мы, в принципе, и рассчитывали, поэтому прямо сейчас охотник превратился в дичь. Власов должен был сейчас зайти к ним в тыл с ручным пулеметом и уничтожить их огневое прикрытие. У нас с Ерофеем были свои задачи. Я должен был, как только начнется боевое столкновение, убрать охранника Зворыкина, чтобы дать возможность Петру скрыться. Среди развалин находились две тщательно замаскированные растяжки, а в качестве приманки рядом с ними лежали деньги, в расчете на человеческое любопытство или жадность. Секунды все никак не хотели складываться в минуты, тянулись, словно были резиновые.
Вдруг неожиданно раздался крик одного из красноармейцев:
– Эй! Тут деньги!
«Дьявол! Сорвалось!» – но не успел я так подумать, как раздался сильный взрыв. В воздух в разные стороны полетели металлические осколки, комья земли и обломки бревен. В следующее мгновение я вскочил на ноги и нажал на спусковой крючок – охранник Зворыкина рухнул с простреленной головой. Петр, молодец, не растерялся и сразу кинулся в близлежащие кусты. Испуганные красноармейцы и чекисты только успели заметить меня, как заработал пулемет Власова, который одной очередью положил огневое прикрытие, а следом дал короткую очередь над головами растерявшихся красноармейцев. Одновременно с ним выстрелил Ерофей – и командир отделения, хрипя, рухнул с простреленной грудью.
– Бросай оружие! Лицом в землю! Руки за голову! – скомандовал Власов.
– Мы сдаемся! Не стреляйте! – раздались крики, и бойцы, бросая оружие, стали опускаться на землю, за исключением одного из чекистов. Тот решил рискнуть и убежать, но получив пулю, рухнул на землю, став последним аргументом в пользу сдачи в плен.
– Петр, ты где? – закричал снова Власов.
– Здесь я. Здесь, – вылез из кустов Зворыкин.
– Бери оружие! – скомандовал ему Власов.
Теперь, когда мы полностью контролировали ситуацию, можно было приступать к окончательной фазе нашей операции, захватить автомобили.
Встревоженные взрывом и стрельбой, оба водителя заняли позицию, спрятавшись за легковой автомобиль. Выставив наганы, они настороженно вглядывались в сторону сгоревшего хутора.
– Сдавайтесь! – крикнул я, взяв на прицел одного из них.
– Бежим, Колька! – закричал один из шоферов, но только он успел развернуться, как я нажал на спусковой крючок.
Выстрел и дикий вопль водителя почти слились. Увидев, как покатился по траве его раненый товарищ, второй шофер сразу откинул револьвер в сторону и поднял руки.
– Не стреляйте! Я сдаюсь!
В живых из всего отряда осталось семь человек, из которых трое были ранены. Им оказал первую помощь боец-санинструктор. Всех, кроме чекиста, а им оказался Семен Давиденко, мы загнали в погреб, где раньше хранилось оружие, после чего устроили заместителю начальника отдела допрос. В результате получили подробную картину похищения девочки, а заодно узнали, что история Сашеньки получила продолжение, и теперь нас с Власовым ищут все: чекисты, милиция и пограничная охрана.
Первым уехал на своей пролетке Ерофей, который не принимал участия в допросе, после чего, оставив труп чекиста, уехали мы на легковой машине, за руль которой сел Петр Сергеевич, оказавшийся неплохим водителем.
Мы прекрасно понимали, как только красноармейцы выберутся из подвала и доедут до города, на наш поиск будут брошены все силы. Им была известна не только наша внешность, а также место жительства и фамилия Петра Сергеевича, через которого у них был реальный шанс выйти на Власова, поэтому надо было заметать следы прямо сейчас.
Предусмотрительный Зворыкин, у которого был еще один паспорт, в одночасье стал Резановым Петром Сергеевичем, а еще через пять часов мы посадили их с Анастасией Васильевной в поезд, который шел в Тверь. Там у женщины жила родная сестра. Я не сомневался, что с золотом и житейской ловкостью Петр Сергеевич сумеет создать для них новую и, надеюсь, счастливую жизнь. Власов и я в этот же день сняли себе новые квартиры, в которые мы сразу перебрались. Хотя мы затерли все возможные следы, которые могли к нам привести, но в свете случившихся событий нам стало понятно, что надо как можно быстрее уезжать из Москвы.
По предварительной договоренности, мы с Сашенькой встретились с Власовым за завтраком, в кафе «Варшава», расположенным недалеко от наших квартир.
– Сейчас мы купим газеты и начнем тебе искать няню, – сказал Владимир Михайлович девочке, когда мы выходили из кафе. – Может, нам повезет, и мы сразу найдем добрую и отзывчивую женщину.
– Прямо сейчас поедем искать? – удивленно спросила его девочка.
– Нет, сначала мы прочтем объявления, а пока нам надо съездить в антикварный магазин. Тебе там будет интересно, ты увидишь там много разных интересных вещей.
Купив несколько газет, а девочке – детский журнал «Мурзилка», мы сели в пролетку и поехали к Моисею Львовичу Фейсману. Развернув газету «Вечерняя Москва», я начал просматривать колонки объявлений: «Государственная булавочная фабрика “Яла”. Предлагает булавки канцелярские железные и галантерейные стальные. Цены фабричные», «Еврейская столовая СИТИ. Завтраки с 9 часов. Обеды с 12 часов дня и ужины с 19 часов вечера, порционно, по дешевым ценам», «Трудовая артель венгерских коммунистических эмигрантов “Тавкэ-Весотехник”. Производство и ремонт весов и гирь».
Хихикнул про себя, прочитав следующее объявление: «Гр. Болтушкин, Михаил Тимофеевич, происходящий из гр. д. Калинино, Середниковского уезда, род. в 1898 году, меняет фамилию Болтушкин на Аполлонский. Лиц, имеющих протесты к перемене фамилии, просьба сообщать…»
– Вот то, что надо, – прошептал я, когда наткнулся на несколько идущих подряд объявлений о найме прислуги. Правда, моя радость сразу поугасла, стоило мне их начать читать. – Проживание и питание за счет нанимателя. Оплата – сорок пять рублей в месяц. Хм. Выходные? А эта еще похлеще. Требует выходные и пятьдесят рублей. Можно подумать, это не их на работу берут, а они себе хозяев нанимают. И главное, срок не меньше месяца выставляют. Две недели ими даже не рассматриваются. Ну и запросы у местной прислуги!
Глава 11
На этот раз Фейсман был занят разговором с пожилой семейной парой, но стоило ему увидеть меня, как он обрадовался. Причем, похоже, это была двойная радость. Судя по некоторым обрывкам разговора, стало понятно, что старики хотели ему что-то продать, что он не хотел покупать, а мое неожиданное появление дало ему возможность от них избавиться.
– Извините меня, уважаемые граждане, но пришел клиент, с которым у меня назначена встреча.
Огорченные старики поплелись к выходу. Пройдя мимо них, я подошел к прилавку.
– День добрый, Моисей Львович.
– Александр, здравствуйте. Рад вас видеть. Вас так давно не было, что я уже начал беспокоиться. К тому же я смотрю, что вы сегодня пришли не один.
– Ой! Какие они красивые! – раздался у меня за спиной восторженный голос девочки, разглядывающей стоящие за стеклом фарфоровые фигурки животных. – Какая милая кошечка! А это собачка, как живая!
– Знакомьтесь, Моисей Львович. Это Владимир. Он в курсе наших дел.
После того, как они представились друг другу, я позвал девочку:
– Сашенька, подойди, пожалуйста, сюда. Познакомься, это хозяин всех этих чудных вещей и разных диковинок.
– Здравствуйте. Меня зовут Александра, – вежливо представилась девочка. – Мне очень приятно с вами познакомиться.
– Здравствуйте, милая барышня. Мне тоже очень приятно. Смотрите, не стесняйтесь, у меня много всяких разных вещичек.
После этих слов девочка сорвалась с места и чуть ли не бегом умчалась к коллекции фарфоровых фигурок.
– Что вы нам скажете по списку? Вы определились… О! – восклицание вырвалось у Власова непроизвольно, стоило ему увидеть Ольгу, только что вышедшую из-за бархатной портьеры. – Сударыня, здравствуйте.
– Здравствуйте, господа. Александр, вы не представите мне своего друга?
После короткого знакомства молодая женщина улучила момент, отведя меня в сторону, неожиданно спросила:
– Он не женат? Это не его дочь?
– Нет и еще раз нет. Что, ветер переменился и флюгер смотрит в другую сторону? – ехидно поинтересовался я.
– У тебя, Саша, все еще впереди, – Ольга мягко улыбнулась. – Ты еще найдешь свою настоящую любовь, а мне нужен здесь и сейчас настоящий мужчина, на которого я бы могла опереться в этой жизни. А почему вы с девочкой?
Я коротко объяснил ситуацию, не вдаваясь в подробности. Девушка неожиданно задумалась.
– Ты знаешь, наверно, я смогу помочь вашему горю. Только сразу предупреждаю, не смей к ней приставать. Катя очень добрая и душевная девушка из хорошей семьи. Ее отец давно погиб, а вот мать умерла совсем недавно, и она до сих пор переживает эту утрату.