надо хорошие найти. Займусь ими в первую очередь», – решил я.
По дороге заехал в трактир, который мне посоветовал извозчик, где с удовольствием похлебал щей и поел пирога с мясом. Правда, если сравнивать его с трактиром Корнея в Красноярске, то там гораздо вкуснее было. Забрав на вокзале вещи, отправился обратно. Отблагодарил извозчика за полезные сведения, дав ему два рубля. Открыв свою комнату, первым делом спрятал в доморощенный сейф оружие и драгоценности, после чего стал разбирать свои вещи. Время прошло быстро. В небольшое окошко света и так проходило мало, да еще яблони со сливами, росшие во дворе, затеняли, так что скоро в комнате наступил полумрак. Керосиновую лампу я уже видел, когда осматривал комнату, та висела на проволочном креплении над столом. Проверил, есть ли в ней керосин, после чего вышел из помещения. Из-за забора виднелись головы парнишек. Подошел и сразу понял, что в бане они не были, но все же где-то помылись, одежку простирнули и даже причесались.
– В речке купались? – предположил я.
– Ага. Степашка достал обмылок, так что вымылись от души, – похвастался Живчик.
– Ну, пусть так. Заходите, сядем на лавочку, поговорим.
После того, как они сели, я сказал:
– Дело хочу вам троим поручить. Тут недалеко от того места, где мы встретились, дом стоит каменный, двухэтажный. Знаете?..
– Знаем. Знаем, дядя.
– Так вот, туда сегодня въехала девочка со своим дядей. Мне…
– Так я ее сегодня видел, – перебил меня неугомонный Живчик. – Я ж вам, пацаны, говорил про нее! Она с теткой в пролетку садилась.
– А мужчина с ними был? Старый, весь седой.
– Не, его не было. Они только вдвоем поехали. – Извозчик их ждал?
– Да я не знаю, – пожал худенькими плечами беспризорник.
– Значит, так. Мне нужно, чтобы вы за девочкой эти несколько дней проследили. Не хочу, чтобы с ней что-то случилось.
– А кто она тебе, дядя? – поинтересовался рассудительный Степан.
– Хорошая знакомая. Зовут девочку Сашенька. Так как? По рукам?
– Сколько положишь?
– Полтора рубля на день. Без торговли.
– Согласны. Только как мы за ней уследим? Сядет и уедет, только мы ее и видели.
– Около дома будьте. Может, кто из подозрительных людей крутиться рядом с домом будет или кто что скажет. Если кто из них пешком пойдет, проследите, но смотрите, сильно там не мелькайте. И последнее. Наблюдать надо с раннего утра и до позднего вечера. Если что срочное – бегите сюда, но тут как повезет, так как у меня свои дела есть. И не врать мне!
– Все без обмана будет, дядя. Когда платить будешь?
– Вечером каждого дня. По рукам?
– По рукам. Так мы пойдем?
– Где тут поблизости поесть можно?
– Трактир есть и пивная. Чуть подальше пройти, там фабричная столовая, только она уже не работает.
– В пивной колбаса извозчичья есть и пирожки с ливером. Колбаска горячая, так и шипит! Ай, какая вкусная! Пальчики оближешь! – вдруг неожиданно влез со своими кулинарными восторгами неугомонный Живчик.
Если остальные мальчишки спокойно сидели на скамейке, то тот никак не мог усидеть на месте, соскочит с скамейки, походит туда-сюда, снова сядет.
– Что за народ ходит?
– Наши и фабричные. Правда, когда напьются, иной раз драки между ними случаются.
– А трактир?
– Мы туда не ходим. Там нас гоняют, потому там и близко не бываем. Однажды Кольку Винта половые поймали, да так мокрым полотенцем отстегали, что он долго на заднице сидеть не мог.
– А за сегодня как, дядя? – спросил меня Степка. – Про девочку мы тебе же рассказали. Заплатишь нам?
– Заплачу, а теперь идите.
Мальчишки убежали, а я подумал, что надо немного погулять по местным окрестностям, да посмотреть, где что здесь находится. Спустя полтора часа я уже мог ориентироваться в этом районе. Возвращаясь, заметил двух крепких парней, которые терлись вблизи моей калитки. В отдалении от них я увидел стоящих беспризорников. Живчик было рванулся ко мне, но Степка его удержал.
– Глянь, Федька, какого франта Васильна к себе подселила, – услышал я, подходя к калитке.
Дойти до калитки не удалось, парни перегородили мне дорогу, при этом они слегка покачивались, распространяя вокруг себя запах перегара.
– Ты откель такой гладкий взялся? – поинтересовался один из них.
– Парни, отойдите, дайте мне пройти.
– Митька, глянь какой наглый. Пройти хочет. Он что такой важный, что обойти нас не желает?
– Как скажете. Телеграфный столб или дерево я всегда обхожу.
– Столб?! – вдруг взревел Митька. – Зашибу, падла!
Поднырнув под широкий замах, я врезал под дых. Сильно и точно. Даже самогонный наркоз не смог снять резко вспыхнувшую боль в солнечном сплетении Митьки. Он еще только начал сгибаться, схватившись руками за живот, как в следующее мгновение я оказался рядом с Федькой. Тычок пальцами в горло, и тому сразу стало не до меня. Упав на колени, он сейчас судорожно пытался втянуть в себя воздух. Резко развернувшись, шагнул к Митьке. Не давая ему опомниться, ударил локтем в челюсть, после чего тот рухнул на землю. Посмотрел по сторонам, но так как почти стемнело, да и закончилось все быстро, можно было сказать, что никто ничего не видел. За исключением беспризорников. Мальчишки, как замерли у забора дома напротив, так и продолжали неподвижно стоять, похоже, даже не дышали.
«Надо заканчивать», – подумал я и присел на корточки перед приятелем Митьки. Бил я не жестко, так что он успел продышаться и теперь с испугом смотрел на меня. Стоило мне шагнуть к нему, как тот попытался отстраниться.
– Не дергайся, Федя, бить больше не буду. А теперь слушай меня внимательно. Если нечто подобное повторится, я сломаю тебе и твоему приятелю руки. Переломаю, как веточки. Понял? Кивни, если понял, – я сказал все это очень тихо, наклонившись к стоящему на коленях парню.
В ответ парень даже не кивнул, а нервно дернул головой. Выпрямившись, я подошел к беспризорникам.
– Здоров ты, дядя, кулаками махать. Раз…
– Если будете об этом молчать, то я вам сегодня рубль сверху накину. Так как?
– По рукам, дядя, – важно заявил Степка.
– Ладно, рассказывайте, что узнали.
– Они час назад приехали, – негромко сказал Степан. – Что-то купили, потому что у тетки в руке пакет был. Вроде все.
– Девочка веселая была. Улыбалась, – тихо добавил Вася.
Рассказывая, парнишки время от времени бросали взгляды на приходящих в себя местных хулиганов.
– Я в трактир собирался идти, – сунул руку в карман, достал деньги, собираясь отдать беспризорникам. – Если по пути, пошли вместе.
– Дядя, не надо, – посмотрел на деньги жадным взглядом, а потом на меня, Степка. – Ты нам лучше купи в пивной колбасы, пирожков с требухой и хлеба.
– Как хотите. Пошли.
Обычно разговорчивые мальчишки сейчас шли позади меня и оживленно шептались. Впрочем, о чем они говорили, догадаться было несложно.
Пивная оказалась недалеко. Дверь была открыта настежь, а из помещения несся мат, пьяные крики и звуки гармошки. С краю, на ступеньках сидел пьяный, свесив голову. В двух шагах от него стояла, пошатываясь, компания. Они курили и ругали матом какого-то мастера Севку.
– Так сколько чего покупать? – спросил я, оглянувшись на мальчишек.
Беспризорники стали растерянно переглядываться друг с другом.
– Кроме вас троих кто еще есть?
– Витька… Ванька… Семка… и Таньки, большая и маленькая, – стал медленно перечислять беспризорник.
– Леньку забыл, – подсказал ему Живчик.
– Понял. Девять человек. Возьму на все деньги колбасу и пирожки.
– Ага, – сразу согласился Степка, после чего тихо добавил: – И хлеба.
Спустя десять минут я вышел из пивной с двумя большими пакетами и двумя бутылками кваса.
– Держите.
– Все, братва, сегодня нажремся от пуза, – с непередаваемым ощущением счастья произнес Живчик, беря пакет.
Загруженные едой, беспризорники сначала проводили меня до трактира, а затем, сорвавшись с места, с радостными криками помчались к своим друзьям-подружкам.
Глава 2
Дом был большой, старой постройки, солидный и величественный, с красивыми фигурными балкончиками. После вчерашнего дня, который полностью посвятил прогулке по Москве, я уже стал немного разбираться в местной архитектуре, поэтому определил его как бывший доходный дом для среднего класса. Теперь он был отдан под коммунальные квартиры трудовому пролетариату, который сначала разделил квартиры на отдельные комнаты фанерными перегородками, а затем и комнаты были разбиты на ущербные кусочки пространства, которые вошли в историю как коммуналки. Я поднялся по широкой мраморной лестнице на второй этаж. Пахло кислой капустой и мокрым бельем. Найдя нужный мне номер квартиры, я обнаружил рядом с дверью кнопку звонка, а под ней прикрепленную картонку с шестью фамилиями и сколько раз им нужно звонить. Найдя нужную фамилию в списке, я быстро четыре раза нажал кнопку звонка и, услышав слабое дребезжанье за дверью, стал ждать. Спустя пару минут дверь распахнулась, и на пороге показался мужчина лет пятидесяти, с животом и приличной лысиной. Почесывая живот, он близоруко прищурился и недоуменно спросил:
– Вы кто?
– Я к Гришутиной.
Лениво-сонное выражение лица мужчины мгновенно изменилось. Оно стало злым.
– Вы что, гражданин, ослепли, что ли?! К Машке четыре звонка, а не три.
– Это вы глухой! Я звонил четыре раза.
– Черт вас разберет, сколько вы звоните! – выкрикнул он и вдруг неожиданно захлопнул перед моим носом дверь.
«Ну, хамло! Ты у меня схлопочешь!»
Только я успел нажать один раз на звонок, как дверь сама неожиданно распахнулась. На пороге стояла молодая женщина, державшая за руку девочку лет пяти. На малышке было нарядное желтое платьице, а на голове большой желтый бант. Она подняла на меня глаза:
– Здравствуйте, дяденька.
– Здравствуй, красавица, – ответил я, затем спросил у ее матери: – Не подскажете, где мне найти Гришутину?