– Я в тупике, – призналась она тишине. В каком бы направлении она ни шла, ей не удавалось найти выход.
Она оказалась в тупике. Она заблудилась. Точно так же, как в тот раз, когда пошла по тайному коридору и свернула не туда – в проход, который был длиннее и шире всех тех, по которым она ходила раньше. Несколько часов спустя отец нашел ее и отвел в свои покои. Он заварил ромашковый чай и зажег все свечи до единой. Он качал ее на руках, отгоняя все страхи прочь. Он учил ее, как найти выход из любого лабиринта.
«Как запомнить проход, который тебе нужен? Не следует сразу пытаться найти особенности, которые отличают его от других. Сначала стоит поискать сходства, черты, связывающие новое со старым. А как запомнить все проходы на свете?»
«Заучить их наизусть?»
«Это не под силу даже Цайяню. Нет, нужно всего лишь глубоко дышать и идти вперед».
«Куда именно?»
«По пути дыхания. По тому пути, который мы знаем, но не замечаем. Его можно назвать инстинктом. Он первейшая из всех истин. Так что сделай вдох. А теперь еще один. И еще один – и так до тех пор, пока не забудешь, что ты намеренно дышишь так глубоко. Ищи дорогу, пока не забудешь, что ты намеренно ищешь ее».
С самого начала она стала сражаться с этой книгой. Теперь она сдалась. Непроглядная темнота коридоров помогала ей услышать, как где-то впереди капает вода или свистит ветер. Помогала почувствовать, как меняется каменная кладка. По этим знакам она находила выход. Так же кромешная тьма непонимания помогла ей открыть свой разум и впустить в него слова книги. Не значения, а формы, ритм, с которым они маршировали по ее черепу, стрекот их тайного языка. Она впитывала в себя непонятные символы один за другим – все быстрее и быстрее, пока они не заполнили ее, словно цикады, пойманные в банку, которые залезали друг на друга и сражались между собой, чтобы быть услышанными.
«Вдыхай», – напомнил ей отец. Хэсина потеряла его. Она утратила его подарок – самое ценное, что у нее оставалось. Но его голос жил в ее голове.
«Сделай вдох».
«А теперь еще один».
«И еще один».
Одна из цикад стрекотала громче остальных. У нее было множество ножек, но ее тело составляли три вертикальных штриха, находившиеся над двумя неровными, пересекающими друг друга линиями.
«Нужно искать сходства».
Можно было предположить, что эти три вертикальных штриха находились над иероглифом, который обозначал слово гора.
Можно было предположить, что весь этот символ соответствовал яньскому слову правда.
В теле Хэсины напряглись все мышцы до единой. Почему она не видела этого раньше? Как она могла забыть? Когда Одиннадцать героев сожгли былые книги и дали право на образование женщинам и простолюдинам, они не стали изобретать новый язык. Они всего лишь изменили те символы, которые уже существовали, сохранив основы и убрав дополнительные линии, число которых могло доходить до дюжины. Поэтому корни нового языка уходили в тот, что существовал еще в древности.
Чтобы понять значения этих символов, ей нужно было забыть то, что она знала. Ее разум наполнился новыми ассоциациями. Их согнало вместе дуновением ветерка, о существовании которого она не догадывалась раньше.
Хэсина медленно перелистнула книгу на первую страницу. Провела рукой по ее морщинкам, а потом посмотрела на колонку слов, которая располагалась внизу.
Некоторые из них были слишком не похожи на свои упрощенные версии, но значение прочих она могла угадать:
Что есть правда? XXХ ее ищут. XXХ ее воспевают. Хорошие короли отдают XXХ, чтобы ее услышать. Но в тяжелые времена правда – это первое, чему мы XXХ.
Она закрыла книгу и снова провела пальцем по трем символам, которые были расположены вертикально на правой стороне обложки. Два из них она могла прочитать. А что до третьего… чем дольше она смотрела на него, тем больше он напоминал ей слово, которое обозначал. Короткие вертикальные линии в центре квадрата из штрихов, соединенных вместе.
Цитаты на странице.
Мудрые высказывания в книге.
Постулаты.
Книга постулатов Одиннадцати.
Хэсина боялась поднять палец. Она была убеждена: стоит ей сделать еще один вдох, и символы снова превратятся в жучков. Еще одна секунда, и окажется, что ее открытие – всего лишь галлюцинация, рожденная усталостью и расстройством. Но символы под ее пальцем оставались неизменными. Это была книга, благодаря которой появились их законы, традиции, страхи и надежды. Оригинал «Постулатов». Реликвия, которую никто не мог найти – до этого дня.
Семнадцать
Инстинкт – первейшая из всех истин.
Но порой он приводит к ужасным глупостям.
Сжав книгу в руке, Хэсина нырнула в тайный коридор, который вел из ее рабочего кабинета в комнату Акиры. Тени приняли ее, как будто она была одной из них. Но она не принадлежала их миру – в отличие от Мэй. Военачальница надевала темноту, словно мантию. Но в итоге этого оказалось недостаточно, чтобы спасти ее от заточения.
Хэсина тоже сделала недостаточно.
Но теперь она нашла ответы. У нее появилась надежда.
Хэсина прошла мимо лакированных панелей. Никогда еще ее шаг не был таким уверенным. Она неслась все быстрее и быстрее – даже тени перестали успевать за ней – и добралась до конца коридора, ни разу не остановившись, чтобы перевести дыхание.
– Акира? – Она толкнула панель и, откинув гобелен, вошла в комнату. – Акира, ты…
Она застыла на месте.
Горелка, стоявшая на полу в центре комнаты, испускала клубы дыма, которые собирались под балками потолка в то время, как Акира, не шевелясь, сидел в углу.
Книга выпала из руки Хэсины.
Она подбежала к нему и наклонилась.
Что с ним? Он просто спит? В таком дыму? Благие герои, неужели он умирает? Может ли быть такое, что яд подействовал только сейчас? Вдруг его зелье оказалось просто-напросто водой с углем?
– Акира. – Она схватила его за плечи и изо всех сил встряхнула. – Проснись, Акира.
Его глаза распахнулись.
Одним движением Акира вдавил ее в стену, и у Хэсины перехватило дыхание. В следующее мгновение бывший заключенный прижал к ее горлу прут. У нее перед глазами поплыли светлые и темные пятна, а в ушах зазвенело. Дым лишил ее остальных чувств, приглушив смятение и боль.
Акира нажал на прут еще сильнее. Огонь освещал его лицо красными и янтарно-желтыми вспышками. Его волосы растрепались. Каштановая челка упала на серые глаза, которые смотрели на нее пустым взглядом. Он не узнавал Хэсину.
Это был не Акира, а кто-то совсем другой. Незнакомец. Убийца. В груди Хэсины нарастал крик, но горло отказывалось выпускать его наружу. Нет. Она не могла так поступить. Стоит ей закричать, как тут же прибегут стражи, и она лишится своего представителя.
– Акира… Это… я…
Каким-то образом ей удалось засунуть руку между своим горлом и прутом. Она напряглась, пытаясь освободиться, и вдруг лицо Акиры дернулось. Безжизненная, неподвижная маска треснула, и ее кусочки разлетелись, словно кости для игры в маджонг.
Прут со стуком упал на пол.
Хэсина сползла по стене, хватая воздух ртом. Акира потянулся к ней, как будто хотел постучать ее по спине, но опустил руку, когда она отшатнулась. Он достал из складок своего ханьфу какую- то баночку и высыпал ее содержимое в огонь. Под дождем из белой пудры пламя тут же погасло.
Потом Акира извлек пузырек с ядом из почерневших остатков костра и показал ей то, что когда-то было оранжевой жидкостью, а сейчас превратилось в серый порошок. Он объяснил, как проходит процесс конденсации газа в жидкость и ее дистилляция, после чего стал рассказывать об исследованиях, которые он собирался проводить дальше. Никогда раньше он не произносил таких длинных монологов. Это была мольба о прощении и просьба забыть о том, что произошло.
Когда он начал рассказывать, что у всех веществ есть определенные точки кипения и распада, Хэсина поняла: больше она не вытерпит ни секунды.
– Прекрати, – прохрипела она. Акира замолчал, и она оперлась головой о стену, пытаясь глубокими вдохами вернуть в свои легкие жизнь. – Ты в порядке?
Акира провел рукой по затылку.
– Это я у вас должен спросить.
Хэсина была немного шокирована и слегка помята, но больше ни на что не жаловалась. Это не она выпила целый рог ядовитого вина.
– Если яд все еще беспокоит тебя, я прикажу позвать придворную врачевательницу.
– Дело не в яде. – Он собрал волосы в хвост и завязал их на затылке. – Все в порядке. Для меня это нормально.
Хэсина не видела ничего нормального в том, чтобы спокойно спать, когда в комнате едва ли не бушует пожар. Остановив взгляд на Акире, она отметила, что выглядел он тоже не очень хорошо. Кожа его век сморщилась и просвечивала. Лицо приобрело землистый оттенок. Воротник сбился набок. Хэсина снова заметила татуировку в виде листка, которая обхватывала его плечо, словно коготь демона.
В ее голове родилась история о мальчике, который когда-то совершал ужасные поступки. Это был рассказ об именах, которые он сбрасывал с себя, словно увядшие листья, и о призраках прошлого, которые приходили к нему, когда он засыпал – если он засыпал.
«Верно ли я догадалась?» – хотела спросить Хэсина. Но она не имела права вытягивать из него тайны, и вместо этого она взяла его лицо в руки.
– Акира, я здесь. – Она посмотрела ему в глаза. Ей хотелось, чтобы он понял, что его прошлое ее не волнует. – Я вижу тебя. Ты можешь быть заключенным, можешь быть грабителем, но я все равно буду видеть тебя таким, как сейчас. Моим представителем. Моим другом.
Его ресницы дрогнули, и он моргнул. Потом медленно положил руки на запястья Хэсины и осторожно снял ее ладони со своего лица, но не выпустил их. Пульс в ее венах сбился с ритма. Не думая о том, что делает, она несмело потянула его к себе.