Картузов. Женский пол служит продлению и укреплению жизненных импульсов.
Недосекина. Присаживайтесь.
Столетов. А мы Вареньку между собой и полковником Минусовым можем посадить?
Картузов. Знаешь, между мною, Минусовым, и тобой, Плюсовым, разница не такая уж большая.
Недосекин. Черти вы полосатые... И когда только угомонитесь?
Столетов. А с какой стати нам угомоняться? Ходим мы еще своим ходом, на коляске не катают, алкоголь — в меру, но не игнорируем. Потребности во взаимных встречах не исчезают. Картузов, так тот даже зрение на женском поле тренирует.
Картузов. Любовь Петровна, это чистая клевета.
Недосекина. А если и не клевета. Одному человеку трудно жить. Чего б вам не жениться?
Картузов. Невесту не подыщу... Боюсь ошибиться. Человек не молодой...
Недосекина. Так и возьмите себе средних лет. Очень молоденькую опасно.
Столетов. Прямо в яблоко попали, Любовь Петровна. Девочку на танцплощадку будет тянуть, а полковника Картузова под теплое одеяльце... Ему б такую, как Варенька.
Варвара. А я что, из ряда молодых уже выбыла?
Столетов. Если молодых делить на несколько разрядов, то из первого выбыли, а в самый хороший, наливной попали...
Варвара. Златоуст вы, Петр Петрович!
Столетов. А где же ваш законный супруг?
Варвара. В командировке.
Столетов. (Картузову). Значит, тебе, Миша, повезло.
Варвара. Он скоро будет дома. С вокзала на пути домой.
Недосекин. Тогда пора за стол.
Недосекина. Я же вас никак не усажу.
Столетов. Раз-два — сели.
Все садятся за стол.
Недосекин(разливает вино). Налито у всех? Варя, почему у тебя пустая рюмка?
Столетов(Картузову). Товарищ полковник, объявляю вам выговор.
Картузов. Но ведь ты тоже сидишь рядом с Варенькой?
Столетов. Я поручаю тебе заботу о ней. (Наливает Варваре.) Тихо. Слово имеет генерал Недосекин.
Недосекин. Вот что, друзья мои, спасибо, что не забыли нас с Любой в праздничный день... Выпьем за наши боевые дела! За все, что мы сделали для нашей Родины! За нас самих! И, конечно, за наших прекрасных женщин!
Столетов(поднимаясь). Молодец, Павло. Прочувственно. А помнишь? (Читает.)
А сколько гордости
и сколько было радости
В те дни хмельные,
от победы знойные,
Когда сквозь тучи
вышли все же радуги
И земли все прошили
и заполнили.
Нет, не поднялись флаги
с черной свастикой,
Над нашею Москвой
не развернулися;
И не проехали
фашистские династии
По площадям московским
и по улицам.
Но наш взметнулся,
пулями пробитый,
Над куполом рейхстага
в небо синее, —
В нем было все:
и Кремль, и Россия,
И слезы матерей,
что не забыты.
Чокаются. Звонок.
Недосекин. Рюмки не ставить. Пьем до дна.
Повторный звонок.
Варвара(уходит открывать). Я открою.
За дверью веселые голоса.
В комнате появляются Шумов и Варвара.
Шумов(он навеселе). А вот и мы, собственной персоной. Приветствую пламенно родителей и дорогих гостей. А сам прошу извинения за то, что служебные обязанности не позволили мне провести праздник в кругу семьи... Мамочка и папочка, со мной еще два мальчика! Хорошие парни... Я прошу, чтобы вы пригласили их за наш дружеский стол... Варя, попроси родителей.
Варвара. Перестань паясничать.
Шумов. Женушка, вы не в духе?
Недосекина. Пожалуйста, Костя, пожалуйста.
Шумов. Благодарю. (В открытую дверь.) Эдуард, Василий, прошу. Мы приглашены за праздничный стол.
В комнату входят Эдуард и Василий.
Это мои друзья, боевые современные парни. А это друзья-однополчане моего дорогого тестя. С одной стороны — поколение, которое ни с кем и ни с чем, кроме бюрократизма и консерватизма, не воевало и не воюет, с другой — офицеры и генералы, люди безмерной храбрости и воинской отваги. Павел Николаевич, разрешите мне выпить за ваших друзей.
Столетов. Спасибо.
Шумов(чокается с военными). За ваше здоровье. Подняться, мальчики.
Все поднимаются, чокаются друг с другом.
Ура-а!
Все нестройно кричат «ура».
Столетов. Для нас ваши слова очень много значат...
Недосекин. Если бы они их искренне говорили...
Шумов. Тестюшка, не клевещите на нас... Вы все — символ героического прошлого.
Картузов. Вы что же, нас уже в прошлое списываете?
Эдуард. Но уж к настоящему-то вас, извините, трудно причислить.
Шумов, Тихо, Эдька... Он, извините, во временах плохо ориентируется. Путает прошедшее, настоящее и будущее. Варя, дай гитару, пусть Эдька лучше споет. Произношение речей ему противопоказано. Тестюшка, вы не возражаете, если здесь прозвучат песни?
Недосекин. Я-то не возражаю, а вот как гости?
Столетов. Прекрасно.
Картузов. Современные песни?
Шумов. Ультра. Варя, гитару!
Варвара уходит, возвращается с гитарой.
Эдуард(взяв гитару, поет хриплым голосом).
Когда я иду по бульвару,
На дам проходящих гляжу, —
Гитару, гитару, гитару
Как первое слово держу.
Гитары заветные звуки,
Звучанье басовой струны,
И тянутся дамские руки
К таланту с любой стороны.
Ах вы, современные Евы,
Потомки ее дочерей,
Несет вас, как парус, налево,
На звуки гитары моей.
А мы все, потомки Адама,
Мы в курсе того, что почем:
Нас любят роскошные дамы,
А яблоки здесь ни при чем.
Шумов(аплодирует). Браво, Эдуард! Браво, старик! Ну, как песенка? Как романсеро?
Столетов. Слова пошловатые.
Варвара. А вы не обращайте внимания на Эдуарда... У него не все в порядке с гуманитарными науками. Да и сейчас...
Шумов. Варвара, не оскорбляй друга. Это современные романсы, сочиняемые как протест против официальных виршей.
Эдуард. Они всем надоели... Бр-р-р...
Недосекин. Какие это песни надоели?
Эдуард(передразнивая). «В бой за Родину»...
Варвара. Эдуард, ты не в кабаке!
Эдуард. Извиняюсь... Пардон.
Шумов. Нынешнее поколение не все понимает в прошлом и настоящем. Задача старших объяснить ошибки прошлых поколений.
Столетов. Какие ошибки?
Шумов. Все, что натворили во время войны, до нее и после.
Недосекин. Что это мы еще натворили? Мы вам жизнь отвоевали.
Эдуард. Чихали мы на такую жизнь!
Недосекин. Ах ты сукин сын!
Шумов. Прошу, прошу, тестюшка, без солдатских выражений. У нас конфликт между отцами и сыновьями!
Недосекин. Именно, конфликт между отцами и сукиными сынами.
Эдуард. Костя, куда ты нас привел? Я вижу перед собой пенсионеров с приличными пенсиями. Мне для того, чтобы получить двести кусков, надо вкалывать месяц, высунувши язык... А эти седые товарищи? Триста рублей! За что? Хочешь — гуляй с болонкой! Хочешь — канареек разводи! Блеск и нищета куртизанок!
Василий(поднявшись). А ты все-таки негодяй, Эдуард!
Шумов. Тихо, Вася!
Василий. Я удивляюсь, Костя! В доме твоих родителей...
Шумов. Поправка: родителей моей жены...
Василий. Все равно! Я не знал, что ты такой, Эдуард! Я думал, ты только циник и все... А ты... Ты... действительно сукин сын.
Эдуард. Пошли они...
Недосекин. Это вы пошли — и подальше!.. За порог нашего дома!
Эдуард. Пойду, пойду!
Шумов. Павел Николаевич, извините.
Василий(Недосекину, взволнованно). Мне очень жаль, что вы стали свидетелями безобразия. Костя мой друг... И я удивлен поэтому еще больше. Как он мог позволить такое... (Шумову.) Костя, ты в каком доме живешь? Ты понимаешь это?
Шумов. Хватит, Вася, выпил и хватит!
Василий. Это тебе хватит, а мне еще нет!
Эдуард(поднимаясь, ко всем). Я что-то сказал такое, что вам пришлось не по душе? Значит, вы против искренности? А вы хотите, чтоб я врал перед вами?
Варвара(Эдуарду). Слушай, ты, клоун, тебе пора убраться из нашего дома!
Шумов. Варя!
Варвара. И ты, если ничего не понимаешь!
Шумов. Ты меня прогоняешь?
Варвара. Пока я хочу, чтобы ты убрал своего дружка.
Василий(подходит к Эдуарду). Тебе лучше уйти.
Эдуард. Ах Костя, Костя! А я, кажется, был тебе зачем-то нужен! Как ты без меня обойдешься! Адью, пенсионеры! (Уходит.)
Шумов(Варваре). Я сейчас вернусь. (Уходит.)
Василий. Извините. (Уходит.)
Столетов(Недосекину). Это что, дружок твоего зятя?
Недосекин. К сожалению.
Картузов. Какой негодяй... Не расстраивайся, Павел... На войне было тяжелее...
Недосекин. Это еще неизвестно.
Столетов(Картузову). Пойдем, Михаил Семенович. Пора нам.
Картузов. Да, пора.
Недосекина. Вы уж извините. Проводим, Паша.
Все, кроме Варвары, уходят. Варвара убирает со стола посуду. Входит Шумов.
Шумов. Варенька, я так обозлился на Эдьку...