«Когда селёдка запоёт», — подумала Джамина. Однако роясь в письменном бюро отца, она внезапно подумала о руках Кайла, о его губах, об этих синих глазах, в которых так легко было увидеть своё отражение… и так легко было увидеть отражение смерти. Дрожь пробежала по спине девушки.
А вдруг Скорпион прав, и она действительно вскорости пожелает этого сама?
Тэрль Эйнар считал себя человеком вполне разумным. По крайней мере, замок под его рукой процветал не меньше, чем под рукой его отца, а ранее — деда: тут главное было найти достойных людей и расставить их по нужным местам. Дядья и братья относились к нему по-разному: кто снисходительно пытался научить уму-разуму (и не сказать, чтоб Эйнар отказывался поучиться!), кто время от времени пробовал тэрля на прочность, кто давным-давно отказался от подобных попыток и сейчас просто его слушался; младшие так и вовсе глядели ему в рот… В общем всё, абсолютно всё в его жизни доказывало, что он — человек разумный и обстоятельный.
Даже вот Амирану добился. Не без сторонней помощи, ну так плох не тот, кто эту помощь принимает, а тот, кто отказывается от выпавшего шанса! Судьба — она девица капризная, но обычно ластится к людям, умеющим видеть её знаки и идти навстречу.
Но жизнь не готовила Эйнара ко встрече с Аштаркамом.
Всё-таки в северных кланах люди… нет, не попроще, тут Эйнар не обманывался. Люди везде одинаковы. И нет, на севере люди тоже бывают закрытыми, точно сундук с приданым, и не подпускающими к себе других, как осаждённый замок. Но на севере совершенно точно нет таких вот одиночек, которые держат всех остальных за горло. Таким просто неоткуда взяться в мире, где одиночка не сдюжит, будь он хоть сто раз силён и наделён многими достоинствами. Север — это место, где люди должны держаться вместе, иначе все пропадут, и возьмись кто вот так давить остальных — живо бы собрались да объяснили мерзавцу, где его место. А здесь в одиночку прожить можно, вот люди и расслабились, дали возможность собой помыкать.
И появились чудовища, подобные Аштаркаму. Слишком сильные, чтобы другие одиночки или даже небольшие кланы сумели их одолеть.
Бывший жрец Эйнара, чего греха таить, пугал. Уж больно невероятная от него исходила волна мощи и звериной уверенности в себе. И потому северному тэрлю радостно было осознавать, что сейчас Аштаркам условно его поддерживает. «Условно» — потому что всё затеяла Далра, а её эскапады, как успел понять Эйнар, не всегда радовали хозяина «Пьяного черепа».
В этот раз так и вовсе не радовали. Но поддерживать возлюбленную Аштаркам был готов в любых ситуациях. По крайней мере, так говорили в Падашере. Наверное, такой и должна быть истинная любовь. Эйнар точно знал: сам он Амиране почти в любой ситуации поможет, а если надо — то и защитит. Но похоже Аштаркам не знал слова «почти».
Это тоже заставляло ёжиться. Представляет ли сказительница, какой невероятной мощью может управлять? Почему-то Эйнару казалось, что да. Но если представляет, почему так надолго оставляет возлюбленного, пропадая невесть где?
Непонятно. Загадочно. Эйнар загадок не любил — в его жизни всё было просто и ясно: вот враги, вот друзья, вот союзники, а вот дурные люди, с которыми и в одном замке-то находиться не стоит, не то что о чём-нибудь договариваться. Но сейчас всё перемешалось, и тэрль плыл по бушующему морю судьбы, совершенно не представляя, куда его забросит этим штормом.
Хотелось бы, конечно, найти обратный путь домой. И не потерять при этом ни любовь, ни честь, ни верных людей.
Именно об этом и шёл неспешный разговор. Аштаркам развернул приблизительный план дома Хафесты, где сейчас жил Куддар, и скептически щурился. Городской дом на поверку оказался той ещё крепостью: высоченный каменный забор с установленными по верху острыми шипами длиной в локоть, решётки на окнах первого этажа, да и сами окна сильно смахивают на бойницы… Идею о простом, честном налёте отбросили почти сразу. Эйнара это особо не удивило: крепости почти никогда не брали с наскоку. Только предательством, только змеиными укусами.
Может, поэтому молодой северный тэрль за свою уже достаточно богатую приключениями жизнь так и не поучаствовал ни в одной осаде?
Самым простым выходом — и с этим согласились все присутствовавшие в комнате — было бы дождаться, когда Куддар успокоится и вновь начнёт выпускать дочку на улицу. Сейчас он словно почуял беду: Амирана нигде не показывалась одна, только в сопровождении личных рабов Куддара, безъязыких варваров, славных своей свирепостью. Далра считала, что до Куддара донеслись слухи о куда более тесной связи его дочери с Эйнаром, нежели предполагалось ранее. Отец-деспот не мог расстаться с такой полезной собственностью. А когда Эйнар якобы уедет, контроль ослабеет. В целом, мысль была дельной, но сколько придётся ждать? День, неделю, месяц? Чем кормить команду, как объясняться с прочими торговыми партнёрами клана? Эх, если б Эйнар знал заранее, что потеряет голову от любви…
В общем, план не подходил. Сообщники долго крутили так и сяк, но по всему выходило, что проще всего забрать Амирану во время торжества, посвящённого здешней богине лжи и коварства. Как заметила Далра, получится очень символично.
Век бы таких символов не знать!
— Кто-то должен открыть ворота, — Далра задумчиво рассматривала план здания. — Или одно из окон второго этажа — на первом решётки. В главные ворота не зайти, там всюду будет охрана, и чёрный вход станут охранять так же, если не сильнее — Куддар не дурак. Под здание подрыться уже не успеем. Значит, остаются окна или вот эта калитка в саду. Она всегда заперта, но если, к примеру, раздобыть ключ…
— А переодеться — ну, скажем, подавальщиком? — Эйнар не слишком-то разбирался в преступных замыслах, однако приёмы в собственном замке регулярно устраивал. — Во время таких торжеств всегда набирают дополнительную прислугу. Иначе никак, разве что держишь в доме слуг вдвое-втрое против нужного. Амирана говорила, её отец скуповат, вряд ли он раскошелится на уйму лишних ртов.
— Этого за ним не водится, — кивнула Далра. — Вот только Амирану ты тоже в подавальщицу переоденешь и посреди праздника уведёшь? Далеко после такого убежать не сумеешь, тут всю стражу на уши поднимут. Войти в дом — не самая большая проблема, оттуда бы свободно выйти…
— Давайте сначала решим, как войти, — постановил Аштаркам, и Эйнар почти сомнабулически кивнул — такова была сила воли этого человека. Он буквально подавлял всех вокруг себя. Кроме, разве что, Далры.
Обсуждение прервал Кайл, зашедший в комнату с видом кота, что вылакал миску хозяйской сметаны. Под глазами бандита залегли тени, но на пружинистой походке и нагловато-развязной улыбке это не сказалось.
— Элиос, — поздоровался он. — Аш, ты хотел меня видеть?
— Да вот, — суховато усмехнулся Аштаркам, — говорим о Куддаре…
— О, — план дома был Кайлу явно знаком. — Чем могу помочь?
— Как зайти и как выйти, — Далра устало потёрла глаза, на миг — лишь на миг! — став похожей на сонную девочку-подростка. — Ты там бывал, верно? Что мы пропускаем?
Эйнар уже успел заметить, как сказительница почти незаметно изменяет манеру речи, подстраиваясь под каждого, с кем беседует. Кайл оживился, подошёл поближе, уставился на план, и тэрлю подумалось: сама-то Далра понимает, что делает, или это такой специальный дар, ниспосланный ей богами? А если понимает, то на какие ещё фокусы она способна?
— Потайных ходов здесь или нет, или я о них не знаю, — наконец сообщил Скорпион, почёсывая подбородок. — Зато вот здесь в заборе три прута вынимаются из пазов. Прыгать всё равно высоко и внизу колючие кусты, но если кому позарез нужно забраться в дом мимо охраны, то справиться сумеет. Для этого, собственно говоря, Куддар такой вот потайной лаз и завёл.
— Охрана там во время празднества стоять будет? — деловито поинтересовалась Далра. Кайл пожал плечами:
— Пёс его ведает. Наверное, должна, но уж точно не такая, как на главном входе. Туда проулочек ведёт, заканчивается всё тупиком и этим вот забором. Кому придёт в голову, что можно пробраться?
— А охрану в случае чего и снять недолго, — кивнул Аштаркам. — Ладно, зайти мы, допустим, зашли, как выходить будем? Амирану через это не протащишь.
Обсуждение зашло в тупик, когда Далра решительно сказала:
— Хватит. Я… попробую что-нибудь сделать.
Аштаркам нахмурился, но сказительница не обратила на это ни малейшего внимания. Эйнар вновь восхитился смелостью этой женщины.
— План таков… — начала она.
— Представляешь, у меня появился жених, — очень растерянно сообщила Джамина младшей сестре, вертя в руках маленький, скатанный в трубку лист пергамента.
Надо сказать, эти слова старшая из дочерей Амбиогла репетировала весь прошлый вечер и часть сегодняшнего утра. Они должны были прозвучать верно: сердито и вместе с тем беспомощно. Так, чтобы Имида сразу поняла, насколько серьёзно обстоят дела.
Младшенькая не подвела: ахнула, прижав руки к щекам, широко распахнув глаза и замерев, точно прелестнейшая из статуэток. Но длилось это недолго — Имида бросилась к сестре, пылко её обняла, зарывшись лицом в плечо, и жарко зашептала:
— Поздравляю! Наконец-то! Я уж боялась, что ты никогда не… А кто он?
Последовательно пропустив мимо ушей все восклицания, Джамина сосредоточилась на вопросе:
— Да сама не знаю… Зовут Кайл. Он сын Сагеила, сына Увлара, был такой благороднорожденный в провинции Фаралун.
— Жуткая дыра, — сморщила носик Имида. — Говорят, там даже в столичном городе театра нет! Но как же так, Джамина? Почему именно он? Ты в него… влюблена? Видела хоть раз?
— Сказала же — я его не знаю! — вспышку раздражения даже изображать не пришлось. И чем, спрашивается, Имида слушает? Воистину, когда речь заходит о мужчинах, сестрёнке последний невеликий ум отбивает! — Никогда не видела, даже имя только вчера узнала. Отец письмо прислал. Его старый друг — этот самый Сагеил — умер недавно, с лошади свалился. Честное слово, лучше бы он жил сто лет припеваючи, а вот сынок себе ещё в детстве шею сломал!