— Подобную выходку и впрямь нельзя будет назвать разумной, — губы Джамины улыбались, но глаза глядели настороженно. Она явно привыкла не доверять мужчинам. Особенно тем, кто её чем-либо шантажирует. Кайл свою невесту понимал. Чего там — он и сам обычно поступал точно так же. Но сейчас ему необходимо было добиться её доверия во что бы то ни стало. Он кивнул:
— Именно. Я-то думал, ты уже успела понять, как я к тебе отношусь.
Девушка густо покраснела, и Кайл вновь не сумел удержаться от смеха:
— О чём это ты думаешь, а, благороднорожденная госпожа? Фу, какой стыд! А вообще я имел в виду, что ты заслуживаешь, и чтобы тебя любили, и чтобы боялись — точно так же, как мужчина. Больше, чем многие из мужчин. И те, кто до сих пор пытается установить тебе рамки, прекрасно это понимают. Понимают, что ты, дай тебе волю, превзойдёшь их там, где они сами считают себя непревзойдёнными.
— Ты… в самом деле так считаешь? — девушка ждала ответа, и сложные чувства бурлили в её груди. Никто, даже отец, никогда не говорил ей ничего подобного! Но что сулят эти сладкие слова? Можно ли верить бандиту, отребью?
С другой стороны… а почему нет? Разве сама она никогда не лила злых слёз, глядя, как ни на что не годные мужчины получают в наследство несметные богатства и растрачивают их впустую? Разве не спрашивала богов, почему они обошлись с ней столь несправедливо, сотворив женщиной и не дав права действовать по собственному усмотрению? Так почему бы и кому-то ещё не увидать того же, что видит она? Пускай даже этот «кто-то» — мерзкий бандит, способный творить лишь зло. Может, именно потому его глаза и не закрыты пеленой — ведь так много мужчин, искренне желающих Джамине добра, не желали слышать её слова! Логично, что некто, кому интересно завладеть богатствами, смотрит на неё и видит источник дохода. Но почему нет? Она ведь и сама на себя так смотрит…
Кайл, не ведая о муках, в которых корчилась сейчас душа его сообщницы, тем временем мягко погладил девушку по голове. До него только сейчас дошло, что он действительно относится к юной аристократке, как к равной. При этом и спрашивать с неё он тоже готов, как с равной. Ладно же…
— Насколько я понимаю, девочка, ты собиралась женить на себе кого-нибудь из этих расфуфыренных ничтожеств, а затем крутить им, словно швея веретеном. Так ведь?
Джамина кивнула, слабо соображая, что делает. У неё кружилась голова, и словно во сне девушка услыхала собственный голос, который произнёс:
— С тобой подобный трюк не провернуть, верно?
— Верно, — кивнул бандит. — Но ты не думала, что это и к лучшему? Я ведь могу помочь тебе, в отличие от какого-то благороднорожденного, которого нужно ублажать лишь для того, чтобы он позволил не профукать наследство Амбиогла. В нашем браке мы будем стремиться к одному и тому же, причём ты займёшься своей частью дела, а я — своей. К примеру, готов поклясться, что твои лавки ворьё за пару улиц начнёт обходить. Чем же это хуже, к примеру, брака с высокородным ослом, не видящим дальше собственного носа, но упрямо считающим, что длинная родословная делает его средоточием вселенской мудрости?
Джамина длинно, протяжно выдохнула. Надо же — забыла, что человеку для жизни требуется воздух! Но тут ведь было от чего потерять голову!
Скорпион явно ждал ответа, и девушка заставила себя сосредоточиться:
— Не знаю. Я не знаю, Кайл. Вполне возможно, ты прав. Мне просто нужно время. Поразмышлять над всем, прийти в себя… — вскочив с табуретки, Джамина нервно начала мерить шагами комнату. Бандит сидел тихо и внимательно слушал. — В последнее время столько всего произошло… Моя жизнь никогда уже не станет прежней. Смерть отца, Куддар, да покарают его боги, встреча с тобой… Столько всего, что ранее казалось незыблемым, распалось в прах, исчезло в никуда! Мне трудно, понимаешь? Мне так трудно! Я думала, что знаю жизнь — но я ничего не знаю; я думала, что знаю миропорядок — но он совсем иной, я думала, что знаю всё о делах отца… — на глазах Джамины появились слёзы. — Хольтар ведает, что я говорю правду. Я совсем запуталась, Кайл, и мне нужно время — но у меня нет времени!
Говорить правду этому человеку — врагу и мерзавцу — оказалось пугающе просто. Слишком просто. Джамина сделала в памяти зарубку: пуще прежнего следить за собой в его присутствии. Сейчас она чересчур раскрылась. Есть вещи, которые нужно признавать, однако никому больше о них знать не обязательно.
Но боги, как же чудовищно легко этот человек может залезть в душу! Неудивительно, что он так хорош в своём деле. Небось, жертвы сами открывали ему дверь, да ещё и в дом приглашали!
После короткой паузы Скорпион негромко сказал:
— Не усложняй.
Джамина вскинулась было оскорблённо, но бандит поднял ладонь, и девушка замерла, застыв у противоположной стены.
— Я думаю, ты просто боишься. На тебя нежданно-негаданно навалилась куча проблем — смерть отца, попытка сохранить наследство, я, опять же — я ведь тот ещё подарочек судьбы… И решения тебе приходилось принимать быстро, причём решения самостоятельные, когда за спиной нет никого, пустота на месте того, кто обычно тебя поддерживал. Оборачиваешься — а позади лишь тьма и неведомые чудовища… Это я понимаю, и видят боги — поводов для паники у тебя более чем достаточно. Пожалел бы тебя, да не могу: я слишком долго сам живу именно так. И я знаю: ты или научишься цепляться за жизнь зубами и когтями, находить союзников и рвать в клочья врагов, или окажешься никому не нужна, и от тебя быстро избавятся, потому как ты никому не будешь нужна. Совершенно никому… включая меня.
Поглядев в напуганно-мятежные глаза девушки, Кайл закончил свою мысль:
— Но я полагаю — и у меня имеются для этого веские причины — что ты уже почти научилась выживать, ведь нет ничего чудовищного в том, чтобы просто хотеть жить. Просто ты боишься самой себе в этом признаться, ведь тогда рухнет ещё один бастион, за которым маленькая богатая девочка пряталась всю свою жизнь. Впрочем, ты справишься — у тебя это не первый бастион и вряд ли последний.
— Думаешь, справлюсь? — голос Джамины дрогнул. Кайл ехидно фыркнул:
— Я в этом уверен, — и без паузы, тем же тоном добавил: — Уверен так же, как в том, что я тебя сейчас хочу.
Джамина замерла. Разумеется, она готовила себя к подобному, но сейчас растерялась и густо покраснела, отчего безумно разозлилась на себя. Могла бы уже понять: Кайл Скорпион из тех, кто любит застать тебя врасплох!
Бандит встал, пересёк комнату и подошёл к ней. Джамина инстинктивно отшатнулась, чувствительно приложившись затылком о каменную стену. С губ девушки слетело словечко, мало приличествующее благороднорожденной, а Кайл от души расхохотался:
— Интересно, когда-нибудь я научусь тебя понимать? Хотелось бы… Но послушай: только что мы обсуждали подделку документов, обман падашерского высшего общества и прямое нарушение заповеданных предками порядков. Я ведь ничего не перепутал, правильно? И ты это всё одобрила, ни разу не поморщившись. А теперь разыгрываешь из себя трепетную лань. Ну что стряслось? Не сильно ушиблась?
— Нет, вроде бы, — смущённо отозвалась Джамина, потрогав шишку на затылке. — И я ничего не разыгрываю, Кайл. Я просто испугалась.
— Чего? — руки Скорпиона зарылись в густые девичьи волосы, нещадно разрушая сложную причёску. — Ну да, я тебя хочу, и в прошлый раз хотел, и если боги окажутся милостивы, то ещё долго желать буду. Что в этом особенного? Раз уж на то пошло, тебя желает великое множество мужчин Падашера. Просто вслух не говорят, трусят. Вот такие они, вельможи. И в нашу прошлую встречу я, вроде бы, не вызвал у тебя отвращения. А сейчас всё пройдёт ещё лучше, потому что я уже не причиню тебе боли. Так чего же ты боишься, милая?
Голос Кайла стал бархатным, обволакивающим, словно шёлковая вуаль, и Джамина на миг даже позабыла, что под этой вуалью могут прятаться острейшие кинжалы. Действительно, мелькнула на краю сознания мысль, чего теперь-то опасаться? Девственность уже не вернёшь, так почему не… почему бы…
Довести предательскую идею до логического завершения девушка не успела — губы Кайла прижались к её собственным, руки обвили талию, и все мысли улетели куда-то очень далеко. Да ну и к демонам их, решила Джамина, отдаваясь на милость бандита и потерявшись в водовороте новых, восхитительно острых чувств и желаний.
Когда жена Куддара Джеххана, оставив охранников у себя за спиной и кипя праведным гневом, подошла к Далре, та вовсе не удивилась. Ну да, люди Аштаркама следили за Амираной, а поскольку девушка никуда не выходила без охраны и — в последнее время — без матери, то выходило, что Джеххана тоже попала под наблюдение. Для дочери начальника городской стражи, должно быть, не составило труда обнаружить слежку, а уж догадаться, кто именно за ней наблюдает, не так сложно. Остальное довершили пылкий нрав и привычка оставлять последнее слово за собой.
Впрочем, Далра совершенно не испугалась и, пожалуй, даже была довольна тем, что попросила следить за Амираной. Увиденное наводило на определённые размышления, а это, в свою очередь, сулило новые возможности…
Но сначала следовало пережить встречу с благороднорожденной госпожой Джехханой.
— Ну, девочка, — грозно нахмуренные брови и резкий, пронзительный голос делали жену Куддара похожей на богиню раздоров Хектие, — не объяснишь, что всё это значит?
Вышедшая из лавки Амирана тихонько ахнула за спиной у матушки и прижала руки к щекам. Далра, впрочем, не слишком впечатлилась. Когда она заговорила, в голосе звучала лишь безмерная почтительность и ничего более.
— Я безмерно сожалею, что пришлось потревожить благороднорожденную госпожу. Спешу заверить: никаких дурных намерений у меня не было.
— То есть, ты подтверждаешь, что это отребье, прилепившееся к спинам моих охранников, подослала именно ты? — удивлённой Джеххана не казалась. Если вдуматься — не самое плохое начало разговора со столь могущественной женщиной, решила Далра и вежливо поклонилась.