– А я бы, не приведи аллах, согласилась? – Фериде грустно усмехнулась. – Дорогой, я не стану посягать на твою драгоценную свободу. Ведь это то немногое, что ты по-настоящему любишь…
Проплывавшие мимо танцующие обдавали их ароматами дорогого парфюма, задевали краями шелковых юбок. Легкий бриз доносил обрывки чужого флирта, кокетливых смешков, многозначительных вздохов. Казалось, воздух вокруг был наэлектризован томной чувственностью, предвкушением новых, неизведанных страстей.
– Где Нина? – спросила Фериде, чтобы говорить о чем-то, но не слишком болезненном.
– Кто знает… – Его взгляд рассеянно скользнул по макушкам гостей. – Наверно, упивается триумфом.
– Вы даже не потанцевали.
– Она никогда не танцует.
– Почему?
– Кто знает… – повторил Асим. – У каждого свой ад…
– Даже у тебя?
– Думаешь, я – Демон? – Он усмехнулся с неожиданной грустью. – К сожалению, я простой смертный. Жизнь пролетела – не заметил как… Зачем? Для чего? Черт ее знает… Но я рад, что сейчас ты здесь. Я хочу просить у тебя прощения. За все. Ты самая замечательная женщина, которую я когда-либо знал. Милая, добрая, красивая… Я бывал так несправедлив к тебе… Ты права, что не хочешь иметь со мной ничего общего. Ты заслуживаешь большего. Я уже никого не смогу сделать счастливым, а ты должна быть очень счастлива. За нас обоих. Обещаешь? – Он легко приподнял ее подбородок, заглянув в глаза, огромные и блестящие, удивительно синие, как безоблачное августовское небо.
– Почему… – выдохнула она, взмахнув увлажнившимися ресницами. – Почему ты меня бросил?
– Я думал, так будет лучше… – ответил он с обезоруживающей честностью. – В первую очередь для тебя.
– Конечно… – прошептала она. с невыразимой горечью. – Ты так привык решать все за меня… Спасибо тебе, Асим, я счастлива. Как никогда…
Разомкнув круг объятий, женщина вырвалась из танцевального плена и исчезла в темноте.
– Проклятие, – пробормотал Асим, все же последовав за нею.
Он вышел из отеля. Автомобиль Фериде был на месте. Она сидела зафулем, уронив голову на руки.
– Эй, – сказал он, тихо стукнув в стекло.
Она подняла мокрое лицо, быстро достала платок, промокнула веки и жалобно улыбнулась. Он открыл дверь, сел рядом.
– Что с тобой? Я снова умудрился тебя обидеть?
– Нет.
– Тогда почему ты плачешь?
– Не знаю. Наверно, я слишком долго ждала этих слов… Только здесь, за воротами, сказка заканчивается. Для Золушки я богата и старовата… Пора возвращаться в реальность.
– Сейчас ты не в том состоянии, чтобы вести машину по горной дороге. Ты никуда не поедешь.
– Я поеду домой, – упрямо проговорила Фериде.
– Хорошо, я сам тебя отвезу.
– Зачем?
– Не хочу, чтобы ты слетела в пропасть. А ну, будь паинькой, уступи место дяде.
– Ладно. – Она послушно. кивнула, перебираясь на соседнее кресло.
– Женщине вообще нечего делать за рулем, – проворчал Асим, доставая сигару.
Фериде вытащила из бардачка изящную зажигалку. Крошечный огонек осветил нежное, немного осунувшееся лицо с блестящими глазами, отблески пламени закружились на заплаканном стекле в медленном призрачном танце. Асим медленно убрал сигару, молча погладил женщину по теплой щеке. Дрогнувшими губами она коснулась его пальцев.
– Асим… Ты вспоминал меня… хоть иногда?
– Я тебя и не забывал, – ответил он с абсолютной искренностью, которую позволял себе совсем не часто.
– Может быть, попробуем еще раз? Когда-то нам было неплохо вдвоем.
– На те же грабли? – приподнял брови Асим.
– Я не могу без тебя. – Ее щеки залил горячий румянец. – Я пыталась, но у меня ничего не получается… Без тебя мне трудно дышать…
– Ты и впрямь дурочка, – проговорил он с тихой нежностью. – Ну на кой я тебе сдался? Я старше на два десятка лет… У меня премерзкий характер… Я уже не смогу измениться. Я только испорчу тебе жизнь.
– Пожалуйста! Пусть все будет как прежде. Мне ничего от тебя не нужно, ни денег, ни обязательств… Просто будь рядом!
– Да послушай же! – воскликнул он, встряхнув ее за плечи. – Я даже не способен сделать тебе ребенка.
Секунду Фериде молчала, собираясь с мыслями.
– Значит, это – твой ад?
– Да. – Он яростно стиснул зубы.
– На дворе двадцать первый век. Существует множество способов, наконец, усыновление…
– Когда-нибудь ты захочешь своих.
– Тогда я пересплю с красавцем туристом.
– Глупая женщина… – тихо прошептал Асим, касаясь ее пушистых волос, пульсирующей жилки на виске, испытывая странное чувство, мучительное и сладостное, какое возникает у уставшего путника, когда после долгих скитаний он возвращается в родные пенаты. – Ты бы так никогда не сказала. Это Нина тебя плохому научила?
– Она замечательная девушка.
– Только ее мало драли в детстве… – Губы Асима тронула легкая улыбка, но в следующее мгновение он снова стал серьезным. – Мне жаль, что у нее не сложилось с тем парнем, архитектором. Он был искренен. Обычно вокруг богатых деловых женщин полно альфонсов и проходимцев.
– Нина умная и сумеет разобраться, кто есть кто, – возразила Фериде.
– Хотелось бы, чтобы ты оказалась права.
– Надо же… Впервые ты говоришь со мной о том, что тебя действительно волнует. Неужели я настолько поумнела?
– Или я. Чему ты улыбаешься?
– Не знаю… Просто все последнее время мне казалось, что я живу странной чужой жизнью. Как в стандартной мыльной опере: у героини амнезия, и она никак не может понять, кто она и зачем… А сейчас все как прежде. Будто и не было этого года вовсе…
– Да… – задумчиво произнес Асим, погрузившись на миг в свои раздумья. – Год был не из легких… Знаешь что, детка… Давай уедем.
– Куда?
– Куда глаза глядят. Плюнуть на все дела, отключить телефон, запереть в столе ноутбук и исчезнуть. Сесть на первый самолет, потом – на круизный лайнер и отправиться вокруг света – вот о чем я мечтал последние годы…
В кармане назойливо затарахтел мобильник.
– Да! – раздраженно проговорил Асим. И добавил уже с другой, заинтересованной интонацией: – Да? – А после – удовлетворенно: – Да-да… Конечно… Это очень интересное предложение. Нет, я никуда не исчез. Я сейчас приду. Дорогая, – проговорил он мягко, но от Фериде не укрылся хищный блеск в его глазах. Она очень хорошо изучила этот темный адреналиновый огонь – предвкушение нового дела, новых желаний, новых побед. – Если хочешь, я прикажу шоферу, чтобы он отвез тебя домой. Мне нужно срочно вернуться на вечер и кое-что уладить.
– Хорошо, – упавшим голосом произнесла Фериде. – Как скажешь…
Асим сделал несколько шагов, но вернулся, рывком распахнул дверцу, протянул изумленной женщине руку:
– Пойдем со мной.
– Куда? Зачем? – всполошилась она, оправляя прическу и платье. – Я не могу. Я сейчас не в форме. Я даже не представляю, что надо говорить…
– Глупости, – оборвал он решительно, но мягко. – Ты прекрасно выглядишь. Там один бизнесмен из России, очень важный человек, прибыл со своей супругой. Займешь ее на пару часов. Поболтаешь о погоде, о моде, покажешь сад.
– Может, лучше Нина?
– Нина..: – Асим сделал неопределенный жест рукой, подавив легкий вздох. – Отныне наши пути в бизнесе расходятся. Вынужден признать: она не годится на вторые роли. Нина дочь своего отца. Иногда ученики превосходят учителей. Что ж, так и должно быть. Но теперь у меня снова есть ты. – Он коснулся губами ее узкого запястья.
– Ты представишь меня как личного секретаря? – робко осведомилась Фериде.
– Нет, это не подойдет. Пожалуй, я представлю тебя как свою жену. – На миг запнувшись, Асим заглянул в изумленное лицо женщины, озарившееся нежным лучистым светом. – Если ты, конечно, не против…
Нина поднялась в свой кабинет.
С высоты четвертого этажа было видно, как бесновался в безумном угаре фейерверками, музыкой и бряцанием посуды отель. Ее дворец. Ее крепость. Ее сказка. Ее бал… Нина села в кожаное кресло с высокой спинкой, оттолкнулась от пола, и стены медленно поплыли вбок.
«Когда я вырасту, тоже буду руководить…»
Она победила.
Но радости не было. Только тщеславная гордость, удовлетворение и усталость. И легкая грусть оттого, что ее сказка закончилась, не успев начаться…
Я счастье разбил с торжеством святотатца,
И нет ни тоски, ни укора…[14]
На сей раз Нина не стала отбрасывать от себя обрывки сентиментальных теней прошлого, мучительных и сладостных воспоминаний, доставшихся ей в наследство от наивно-романтичной девочки, удивительно нежной и милой, которой больше нет. Неужели по-своему права была Надежда, отчаянно, безрассудно искавшая свою, отличную от отцовской, формулу счастья?!
«Слушай музыку, дочка, слушай себя…»
– Надежда… – проговорила она, печально улыбнувшись почти позабытой призрачной женщине, чьи черты неумолимо проступали сквозь иные, отраженные в зыбкой плоскости ночного окна. – Надежда… Мы с тобой обе дуры несчастные… Ты прости меня…
Нина встала с кресла, которое от легкого толчка возобновило свое медленное движение по замкнутому кругу. Выключила свет. Плотно закрыла за собой дверь. Лифт работал, но она почему-то спустилась по лестнице и вышла через черный ход. Полушагом-полубегом удаляясь от сказочной эйфории по тропинке к морю.
На берегу было пустынно. Жизнь сосредоточилась на празднике, оставшемся за спиной. Нина скинула туфли, подняла плоский овальный камушек и, прицелившись, подсекла им возмущенно зашипевшую волну. Камушек подпрыгнул два раза.
– Есть! – воскликнула она, ощутив неожиданную гордость, будто от этого детского умения зависело что-то важное в жизни.
Из отеля доносились звуки танго. Танца страсти. Танца для двоих. Жаль, что сейчас у нее не было партнера… Впрочем, она давно разучилась танцевать. Или нет?
Это был странный танец: одинокий, с закрытыми глазами, на залитом лунным светом берегу… Тело само находило нужные движения. Оно было невесомо, как платье, и не подчинялось ей более.