Почему спекулятивными?
Обратимся к словарям.
В словаре Даля. «СПЕКУЛЯЦИЯ ж. франц. денежное, торговое предприятие, оборот по рассчету, оборот из выгоды, для барышей. Спекулировать, считать на что, рассчитывать; идти на предприятие либо делать обороты для наживы, из барышей. Спекулятор, – рша, предприимчивый, оборотливый человек, в торговых, промышленных делах. Спекулятор, церк. палач. И послав спекулятора, повел принести главу его, Марк. Само слово произошло от позднелатинского speculatio, буквально – высматривание».
Повторим – speculatio, буквально – ВЫСМАТРИВАНИЕ.
Знакомо? Это СМОТРЯЩИЕ.
Таким образом, спекулятивное масонство – это смотрящие за гильдиями вольных каменщиков.
Вся структура в подполье, так как гонения на кромешников еще не закончились. Еще только отбушевали волны Реформации, Смуты, Фронды и т. д.
Но во всем мире наступает новая волна. АБСОЛЮТНОЙ МОНАРХИИ для ВОЗРОЖДЕНИЯ ИМПЕРИЙ.
А империям необходима опора на структуры сыска, экономического фискала и прочих СМОТРЯЩИХ.
И в это время ПЕТР СНАРЯЖАЕТ ВЕЛИКОЕ ПОСОЛЬСТВО В ЕВРОПУ, где укрылись опричные структуры.
Нам могут возразить. Притянуто за уши. Это Англия… причем здесь латынь?
Хотите по аглицки?
Извольте.
«speculum – зеркало, или соотносительное расположение всех планет в астрологическом гороскопе».
Или так.
«speculate – обдумывать, взвешивать; размышлять».
Получится еще лучше. Круг Нептуна ищет связи с «зеркальным масонством» или «астрологическим масонством» или с «размышляющим масонством».
По крайне мере, Круг Нептуна ищет связи уж точно не с каменщиками, строящими Лондон!
В результате мы видим, что, по всей видимости, миссия удалась.
Посольство приехало в Лондон в 1698 году. К началу внешней отделки собора Святого Павла. И на внешней отделке собора появляются масонские знаки. Особо пытливые могут проверить. Во внутренней отделке собора, являющегося «гимном масонству», масонских знаков нет. А вот после приезда Петра можно было начинать легализовываться. Диалог между власть имущими и эмигрантами состоялся.
В это же время в Лондоне появляется улица Великого Петра (Great Peter st), а от нее отходит улица Властителя Севера (Lord Nord st), которая связывает Вестминстерское аббатство и Королевский дворец (Jewel Tower) с собором Святого Джона, то есть Святого Иоанна, на строительство которого пожертвовал деньги император российский Петр Алексеевич. Отделка собора выдержана в цветах лазури и золота.
Английское же трехстепенное масонство изначально имело отличительный цвет золота и небесной лазури, а посему именовалось "Голубое масонство". Или по-другому – Иоанновское масонство. Пароль Иоанновского масонства: «Сейте семена царские и свет». И еще два штриха.
Опричный или Кромешный орден имел еще и третье название Орден царя Иоанна.
"Люди Святого Иоанна" – так будут называть себя масоны, не вошедшие в первую английскую Великую Ложу в XVIII веке. Они, однако, получили право посещать собрания регулярных лож, в книгах которых расписывались: "Человек Святого Иоанна".
Вот мы и подошли ко второму путешествию.
Всем, кто интересуется масонской темой, достоверно известна история Великой ложи Англии.
24 июня 1717 года, сразу после Летнего солнцестояния в День святого Иоанна (опять Иоанна) представители четырех английских масонских лож. А именно: "Яблоня" (ныне "Крепость Духа и Старый Кумберленд" No. 12); "Кубок и Лоза" (ныне "Королевский Дом Сомерсет и Плащ" No. 4); "Гусь и Градирня" (ныне "Ложа Древности" No. 2) и не существующая сейчас ложа «Корона». Так вот эти четыре ложи учредили в таверне "Гусь и Градирня", находящейся при строительстве Собора Святого Павла, Великую ложу Англии, избрав великим мастером сэра Энтони Сэйера.
Вот теперь необходимо вспомнить о втором путешествии Петра. Оно, как ни странно, изучено гораздо меньше, чем первое. Но приходиться именно на этот период.
В августе 1716 года Петр I назначается командующим объединенным флотом России, Голландии, Дании и Англии. Этот с точки зрения Европы «недоучка в морском деле» получает звание адмирала!
А в 1717 году он отправляется в Европу во главе объединенной эскадры. Еде у России был 21 фрегат, а у Англии – царицы морей – 9. Напомню у Нельсона при Трафальгаре (самой громкой победе Англии на море) был 21 фрегат. Но это спустя почти век. Это притом, что все эти годы Петр «заказывал корабли на верфях всей Европы». По всей видимости, для себя они ничего не делали. Все на продажу!
Что же делает в Европе «дикий северный правитель» теперь, спустя двадцать лет после первого путешествия.
Слово профессору славистики Католического университета города Лювена Эммануэлю Вагемансу. Кстати, его перу принадлежит весьма обширный доклад «Петр Великий и Россия в нидерландском общественном сознании XVIII века», который и был посвящен второму заграничному путешествию императора 1716–1717 годов, во время которого император посетил Данию, Голландию, Бельгию, Францию и исторический труд «Русская литература от Петра Великого до наших дней».
Эммануэль Вагеманс поведал об одном совершенно неизвестном факте. Оказывается, одна голландская поэтесса, некто Элизабет Коолаатрат-Хоофман, супруга богатого купца из Харлема, в доме которого Петр проводил время в веселой компании, посвятила российскому императору хвалебную оду под названием «Великому государю царю и Великому князю Петру Алексеевичу, императору Всероссийскому и прочая, и прочая, и прочая».
Небольшое отступление. Историки нам все уши прожужжали, о следующем факте.
«После победы в Северной войне и заключения Нишгадтского мира в сентябре 1721 года Сенат и Синод решили преподнести Петру титул императора всероссийского со следующей формулировкой: «как обыкновенно от римского сената за знатные дела императоров их такие титулы публично им в дар приношены и на статутах для памяти в вечные роды подписываны.».
И он принял этот титул 22 октября (2 ноября) 1721 года, «не просто почётный, но свидетельствующий о новой роли России в международных делах».
По всей видимости, голландская поэтесса Элизабет Коолаатрат-Хоофман этих трудов современной историографии не читала, о подношении происшедшем в 1721 году Сената и Синода не ведала и потому именует его еще в 1716 году «императором Всероссийским».
Эммануэль Вагеманс зачитал оду данной дамы на Втором конгрессе петровских городов. В ней были такие строки: «Россов царь – у мира на устах. Вождь христиан, о, в скольких же краях свой стяг он поднял!» Как говорится в его докладе на пленарном заседании, «фактически двадцать лет отделяет первое путешествие царя от второго (1697–1717). За это время (за одно поколение) в глазах Запада представитель темной, варварской, отсталой Московии превратился в великого государственного деятеля, основателя нового города, удивившего весь мир быстротой своих преобразований, победившего считавшегося непобедимым Карла XII. Петр I отвечал всем требованиям передового тогда мировоззрения просвещенного европейца. Только со времен Петра Великого Россия была понята и воспринята на Западе как страна, стремящаяся в процессе преобразований к чему-то лучшему. И до сих пор из всех русских императоров Петр I наиболее популярен за границей».
Вот так! Через двадцать лет в Европу прибыл великий государственный деятель.
Может это не так? Может это елей льстецов?
Посмотрим факты.
Факты только по одной стране. Но какой! Блистательной Франции, только что сменившей Короля-солнца на нового Людовика XV.
По прибытии туда Петр I был избран членом Французской Академии наук 22 декабря 1717 года, что давно признано историками. Избрание царя членом этого научного сообщества сопровождалось перепиской, которая полностью опубликована Е. А. Княжецкой во «Французском ежегоднике» за 1972 год. В этом не трудно убедиться.
Далее, рассматривая деятельность Петра в Париже, куда он не доехал в свой первый вояж, нельзя не отметить рост гуманитарных и художественных интересов царя по сравнению с его первой поездкой в Европу.
Он посетил: Кабинет (библиотека) короля в Тюильри (17 мая), учебное заведение для благородных девиц в Сен-Сире (31 мая), Королевскую типографию, Колледж Мазарини (Collège des Quatre Nations) и Сорбонну (все – 3 июня), Академию Надписей и словесности (8 июня).
В тот же день царь принял 12 членов Парижского магистрата, которые явились к нему в «вишневых бархатных епанчах», а затем, в пять часов вечера, нанес визит королю в Тюильри. Визит был обставлен пышными церемониями с участием гвардии и военных музыкантов. По устному преданию, царь, поднимаясь по лестнице, взял короля на руки со словами: «Всю Францию на себе несу».
Эпизод второй. Когда король – семи летний Людовик XV – посетил царя. Петр встретил его у кареты. После коротких приветственных «дискурсов» царь взял короля за руку, уступив ему почетную правую сторону, и повел его во внутренние покои, где для них были приготовлены одинаковые кресла для беседы. И все-таки Петр нарушил установленный заранее церемониал. «Было удивительно видеть, – писал Сен-Симон, – как царь берет короля на руки, поднимает и целует, и король при его малолетстве, притом совершенно к этому не подготовленный, ничуть не испугался».
А вот как комментирует свою поездку в «цивилизованную Европу» сам «дикий варвар».
Жене Екатерине он писал: «Объявляю вам, что в прошлый понедельник визитировал меня здешний королище, который пальца на два более Луки нашего (царского карлика, находившегося в свите царя.), дитя зело изрядное образом и станом, и по возрасту своему довольно разумен, которому семь лет».
Дважды (12 мая и 5 июня) Петр присутствовал на смотре войск. 5 июня регент приказал устроить в честь царя смотр войск на большой аллее Елисейских Полей. В параде участвовали французские и швейцарские гвардейцы, тяжелая и легкая кавалерия, а так же мушкетеры («черные» и «серые»). Возвратясь к себе, Петр сказал князю Куракину: «Я видел нарядных кукол, а не солдат. Они ружьями финтуют, а в марше только танцуют».