Как и у масонов, у карбонариев была иерархическая структура организации. На первых порах существовало две степени посвящения: степень ученика и степень мастера. Позднее появилась третья степень – великого мастера. После 1815 года третья степень была заменена, по одним сведениям, еще семью, а по другим – восемью степенями полумасонского типа, по-видимому, для лучшей маскировки конечных целей.
Карбонарии восприняли от масонов «до виртуозности доведенную конспиративность». Сохранение тайны было первым и главным условием вступления в карбонарское общество.
Напомним.
Первичной ячейкой карбонариев была вента (vendita – дословно «лавка» – так называли средневековые лавочки, где торговали углем). Несколько соседних вент подчинялись одной материнской вейте, расположенной обычно в более крупном населенном пункте. Материнская вента должна была иметь в своем подчинении по крайней мере три дочерние венты. Материнские венты подчинялись высоким вентам. Контакты между высокой, материнской и дочерними вентами осуществлялись с помощью детально разработанных средств связи, к которым относились условные знаки, пароли, шифры, менявшиеся очень часто. Каждому эмиссару, посылаемому в другую венту, давалось такое кольцо и пять арабских цифр, означавших имя, фамилию эмиссара, место и дату его отъезда. Все должностные лица внутри венты избирались членами венты – «добрыми кузенами» – большинством голосов. Руководили церемонией на заседании венты великий мастер, два ассистента и церемониймейстер. Младшие должностные лица состояли из оратора, секретаря, казначея и архивариуса.
При вступлении в карбонарскую организацию каждому карбонарию выдавался диплом – членский билет, написанный от руки, подписанный всеми должностными лицами и скрепленный печатью венты.
Изображения на дипломе имеют аллегорический смысл. Как правило, изображался отшельник святой Теобальд, сидящий близ ствола дерева с одной ветвью. Далее аллегории соответствовали их названию – «угольщики». Рядом с Теобальдом изображались – его хижина, лес, горящий очаг, чаша, корзина с углем, листья, вода. Это как у масонов строительные инструменты и камень.
Три цвета карбонарской ленты – голубой, красный и черный, тоже связанны с важнейшим ритуалом (сжиганием угля в очаге). Они означали дым, пламя и уголь, а также символизировали надежду (голубой), добродетель (красный) и веру (черный).
Средства венты складывались из вступительных и регулярных ежемесячных взносов, которые устанавливались в зависимости от материального положения каждого «доброго кузена». Эти поступления делились пополам: одна часть шла на нужды венты, другая отправлялась в высшую венту. Кроме того, в случае необходимости проводились экстраординарные сборы. Так, например, среди карбонариев Романьи в 1818 году собирались средства для поддержки арестованных в Риме карбонариев. Дополнительным источником средств венты, идущих в пользу бедных, были штрафы, взимаемые за различные нарушения дисциплины – за неявку на собрание венты, опоздание, нарушение тишины (для того чтобы получить слово, карбонарий должен был поднять руку и дождаться разрешения).
У карбонариев существовала детально разработанная система судебного разбирательства и наказаний за нарушение моральных и дисциплинарных норм, установленных правилами организации.
Если организационные основы и внешний ритуал были восприняты карбонариями у масонов, то идеологические истоки карбонаризма следует искать у общества иллюминатов, организационные принципы которого также чрезвычайно близки масонским.
При приеме новых членов от вступающих требовали, прежде всего, моральной чистоты и добродетели.
«Мы собираемся, – заявлял оратор, – прежде всего для того, чтобы постичь и распространять великие принципы истинной морали, подлинная цель которой состоит в борьбе за всеобщее счастье, которого никогда нельзя достичь, не совершенствуя каждого человека, целые нации, весь род человеческий».
Вступающему в венту предлагалось доказать свое милосердие оказанием помощи семье бедняка.
Вот членом этой латентной структуры под названием «Молодая Италия» изначально и был Гарибальди.
Еще будучи молодым моряком в 1832 году в Таганроге, в России, куда приплыл его парусник, он знакомиться с одним из членов организации "Молодая Италия" – тайного общества, созданного генуэзцем Мадзини. В то же году Гарибальди познакомился с самим Мадзини в Марселе. Это произошло спустя два года, после слияния общества с карбонарями.
Полностью разделяя тогда революционную позицию Мадзини и его сторонников, верный идеалам свободы и независимости своей родины, Гарибальди, получивший кличку "Борель", в начале 1834 года принял участие в заговоре мадзинистов, так называемой Савойской экспедиции.
Чтобы привлечь к нему моряков, он отправился в Геную и поступил под именем Клеомброт на службу в военно-морской флот Пьемонт-Сардинского королевства.
С конца января он в качестве простого матроса находился на корабле "Эвридика", а в начале февраля перешел на фрегат "Де Женей", на котором оказались несколько его приятелей.
Поднять тогда восстание на флоте, однако, ему не удалось.
Не на должной высоте как организаторы оказались и главный вдохновитель заговора – Мадзини, и военный руководитель экспедиции – генерал Раморино.
В результате заговор завершился полным провалом.
Спасаясь от ареста, Гарибальди вынужден был пешком уйти из Генуи в родную Ниццу, а затем во Францию под именем Джузеппе Пане.
За участие в заговоре власти заочно приговорили его к позорной смертной казни – расстрел в спину. На границе Франции он был пойман и заключён в тюрьму, но убежал в Марсель и поступил матросом на корабль, идущий в Южную Америку.
На целых 13 лет он связал свою судьбу с Латинской Америкой.
Приехав туда, Гарибальди предложил свои услуги президенту республики Рио-Гранде, которая вела войну с Бразилией.
Он снарядил на свой счёт несколько кораблей и, действуя как корсар, наводил ужас на всю Бразилию.
Но так как здесь с 1841 года установилось спокойствие, то Гарибальди отправился в Уругвай, независимости которого угрожала Аргентина.
Здесь предложили Гарибальди командовать всеми войсками республики.
В трёхдневном бою у острова св. Екатерины Гарибальди разбил Аргентинскую флотилию.
Для сухопутных действий он сформировал итальянский легион (800 человек).
Нередко ему приходилось оставлять капитанский мостик и пересаживаться в седло, он стал хорошим наездником уже в Латинской Америке. 28 марта 1843 года Гарибальди, с 8-тысячным отрядом, разбил 12 тысяч аргентинцев генерала Ориба при Черро.
Затем, 1 декабря того же года, после трёхдневного боя, он захватил на острове Мартен-Гарцием город Колония, поднялся вверх по реке Уругваю, захватывая мелкие неприятельские суда, занял город Гвалегайху (на правом берегу Уругвая).
Отсюда Гарибальди отправился в местность Сальто, где 4 декабря нанес поражение бразильскому отряду у устья притока Уругвая Заневи, а затем 4-тысячному отряду генерала Уркиза.
На этом и кончается боевая деятельность Гарибальди в Америке.
Находясь за океаном, Джузеппе поддерживал переписку с Мадзини, уверяя его в своей преданности и восхищаясь им.
Благодаря подвигам, совершенным в Латинской Америке, Гарибальди стал известной личностью, и сообщения о нем печатали многие европейские газеты, красочно описывая его облик: длинные волосы, борода и усы, красная рубашка, синие брюки (сегодня называемые джинсами), шейный платок и серое пончо.
Американский период – решающий для становления личности Гарибальди. Здесь он обрёл военный опыт и закалку, участвуя в непрекращающихся войнах между южноамериканскими государствами.
Кроме этого и масонская деятельность генерала началась в Латинской Америке.
Джузеппе Мария Гарибальди был носителем высшей, 33-й степени шотландского масонства.
В 1844 году он в Бразилии вступил в ложу "Приют Доблести", а затем перешёл в ложу "Друзья Отечества" в Монтевидео.
Находясь в изгнании в США, когда он в 1851–1853 годах жил в Клиффорде, зарабатывая на жизнь изготовлением и продажей свечей, Гарибальди активно участвовал в работе ложи "Томпкинс" № 471 в Стейплтоне, штат Нью-Йорк.
В дальнейшем в 1863 году, в Италии, Гарибальди был избран главой Верховного Совета Палермо.
В 1864 году он стал Великим Мастером Великого Востока Италии.
В 1872 году почетным Великим Мастером пожизненно.
В 1881 году Гарибальди был избран главой Египетской ветви мемфисского обряда. А затем и Великим Иерофантом, созданного им на основе Калистровского устава, ритуала Мемфис-Мицраим.
Но началось все в Латинской Америке.
Теперь о его принадлежности к фашизму. Начнем опять с понятийной базы.
«Фасции (лат. fasces) (иначе фаски, фасцы, также ликторские пучки) – атрибут власти царей, в эпоху римской республики – высших магистратов.
Перетянутые красным шнуром либо связанные ремнями пучки вязовых или берёзовых прутьев. Первоначально символизировали право магистрата добиваться исполнения своих решений силой. Вне пределов города в фасции втыкался топор (часто секира), символизировавшие право магистрата казнить и миловать подданных (внутри городов высшей инстанцией для смертных приговоров был народ). Право ношения фасций закреплялось за ликторами. Впоследствии, в геральдике, ликторские фасции стали символизировать государственное и национальное единство, также воспринимаются как символ защиты государственности. В такой трактовке они используются в наше время множеством государств и организаций». (Википедея)
Итак, «Фасция» – это «связка» по-латыни.
Свои отряды, собранные из крестьян и карбонариев, Гарибальди называл «фашинами», на итальянский манер – связками. Соответственно, сами бойцы называли себя «fascisti» – фашисты, то есть люди связок.
Обратите внимание, не Муссолини придумал это название, а пламенный Джузеппе Гарибальди. Дуче возродил его, ссылаясь на объединителя Италии.