Согласно пункту 10 статьи 55 указанного закона суррогатной матерью может быть женщина в возрасте от двадцати до тридцати пяти лет, имеющая не менее одного здорового собственного ребенка, получившая медицинское заключение об удовлетворительном состоянии здоровья, давшая письменное информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство. При этом женщина, состоящая в браке, зарегистрированном в порядке, установленном законодательством Российской Федерации, может быть суррогатной матерью только с письменного согласия супруга, а суррогатная мать не может быть одновременно донором яйцеклетки.
Напомним, что лица, состоящие в браке между собой и давшие свое согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания, могут быть записаны родителями ребенка только с согласия суррогатной матери – женщины, родившей ребенка (абзац второй пункта 4 статьи 51 СК РФ).
Конституционный Суд РФ в Определении от 15 мая 2012 г. № 880-О признал, что указанная модель правового регулирования, не будучи единственно возможной, не выходит за пределы правотворческих полномочий федерального законодателя[371]. По мнению Конституционного Суда РФ, законодательно предусмотренное право суррогатной матери давать согласие на то, чтобы при государственной регистрации рождения ребенка его родителями были записаны генетические родители, означает имеющуюся у нее возможность в записи акта о рождении ребенка записать себя матерью ребенка, что фиксируется и в свидетельстве о его рождении (статьи 14, 17 и 23 Федерального закона «Об актах гражданского состояния»), обуславливая тем самым для женщины, родившей ребенка, права и обязанности матери (статья 47 СК РФ). Однако, рассматривая аналогичные положения законодательства с точки зрения их применения на практике, Верховный Суд РФ отметил, что вместе с тем судам следует иметь ввиду, что в случае, если суррогатная мать отказалась дать согласие на запись родителями потенциальных родителей, то данное обстоятельство не может служить безусловным основанием для отказа в удовлетворении иска этих лиц о признании их родителями ребенка и передаче им ребенка на воспитание[372]. Одновременно Верховный Суд РФ указал, что в целях правильного рассмотрения дела суду, в частности, следует проверить, заключался ли договор о суррогатном материнстве и каковы условия этого договора, являются ли истцы генетическими родителями ребенка, по каким причинам суррогатная мать не дала согласия на запись истцов в качестве родителей ребенка, и, с учетом установленных по делу обстоятельств, а также положений статьи 3 Конвенции о правах ребенка, разрешить спор в интересах ребенка[373].
Такая позиция Верховного Суда РФ представляется оправданной, поскольку в противном случае потенциальные родители ставятся в заведомо зависимое положение от суррогатной матери, которая в любой момент может «присвоить» их или предоставленный ими донорский биологический материал, имплантированный в ее организм, и лишить их возможности быть родителями долгожданного младенца. Ведь обращение к институту суррогатного материнства зачастую остается для них последним шансом завести собственного ребенка.
Мне не удалось найти в судебной практике или в литературе ответ на один весьма интересный вопрос: может ли суррогатная мать, отказавшаяся (будем считать, что обосновано) от записи в качестве родителей генетических родителей, предъявить иск об установлении отцовства к биологическому отцу ребенка? С моей точки зрения – нет, не может.
Возвращаясь к наследникам первой очереди, отмечу, что не все просто и с понятием «супруг». Прежде всего этим понятием охватываются лица, состоявшие с наследодателем в зарегистрированном или приравненном к нему браке на момент открытия наследства. Под зарегистрированным признается брак, заключенный в органах записи актов гражданского состояния (пункт 2 статьи 1 СК РФ), в дипломатических представительствах или в консульских учреждениях (статья 157 СК РФ). Под приравненными к зарегистрированным, в свою очередь, понимаются браки, заключенные по религиозным обрядам на оккупированных территориях, входивших в состав СССР в период Великой Отечественной войны, до восстановления на этих территориях органов записи актов гражданского состояния (пункт 7 статьи 169 СК РФ). К супругам относятся также лица, находившиеся с наследодателем в фактических брачных отношениях, если они возникли до 8 июля 1944 г., до издания соответствующего Указа Президиума Верховного Совета СССР.
Браки между гражданами Российской Федерации и браки между гражданами Российской Федерации и иностранными гражданами или лицами без гражданства, заключенные за пределами территории Российской Федерации с соблюдением законодательства государства, на территории которого они заключены, признаются действительными в Российской Федерации, если отсутствуют обстоятельства, препятствующие заключению брака (пункт 1 статьи 158 СК РФ). К препятствующим обстоятельствам относятся нахождение в другом зарегистрированном браке, близкое родство (между родственниками по прямой восходящей и нисходящей линии (родителями и детьми, дедушкой, бабушкой и внуками), полнородными и неполнородными (имеющими общих отца или мать) братьями и сестрами), усыновление одного лица другим и признание хотя бы одного из лиц судом недееспособным вследствие психического расстройства (статья 14 СК РФ).
Браки между иностранными гражданами, заключенные за пределами территории Российской Федерации с соблюдением законодательства государства, на территории которого они заключены, также признаются действительными в Российской Федерации (пункт 2 статьи 158 СК РФ).
Очень важен вопрос о том, влечет ли признание брака приравнивание его к зарегистрированному. Большая часть специалистов полагает, что признание заключенного за пределами России брака действительным в России означает, что данный брак имеет такую же юридическую силу, как и брак, заключенный на территории Российской Федерации в соответствии с законодательством Российской Федерации, с вытекающими отсюда правовыми последствиями[374].
ДЛЯ ЮРИСТОВ:
Есть мнение, что признание правовых последствий полигамного брака в области наследования не противоречит публичному порядку в России[375]. Исследователи полагают, что если полигамный брак заключался в соответствии с законами государства, его допускающего, то призвание в России к наследованию по закону второй жены и других возможно. Запрет многоженства в России еще не означает, что субъективные права, из него вытекающие, автоматически противоречат публичному порядку[376]. Видимо, не очень веря в собственную правоту, авторы в то же время советуют нотариусам, исходя из чисто практических соображений, рекомендовать своим клиентам, состоящим в полигамном браке, избирать альтернативные и/или замещающие способы передачи имущества между супругами, которые не способны вызвать оспаривания таких способов, в том числе судебного, на территории Российской Федерации[377]. В подобном качестве могут выступать, прежде всего, завещания супругов, а также брачный контракт, договоры дарения, взаимные рентные и/или алиментные обязательства и другие имущественные соглашения между супругами. И не зря советуют. Ведь, как отмечалось ранее, нахождение в ином зарегистрированном браке является императивным препятствием для признания брака действительным на территории Российской Федерации (статьи 14, 158 СК РФ).
При рассмотрении вопроса о супружестве в современной России необходимо обратиться и к проблеме достаточно распространенных в нынешнее время фактических брачных отношений. Некоторые авторы полагают, что «фактический брак» в настоящее время подвергнут правовой дискриминации[378]. По действующему законодательству в качестве супруга может наследовать только лицо, состоящее в зарегистрированном или приравненном к зарегистрированному браке с наследодателем. В результате лица, фактически проживавшие с наследодателем, вынуждены наследовать как иждивенцы. Но подобная тактика в суде не всегда бывает успешной.
ДЛЯ ЮРИСТОВ:
В связи с описанной выше ситуацией вызывают интерес законодательные инициативы, направленные на изменение правового регулирования в рассматриваемой сфере[379]. Например, одна из них – проект федерального закона «О внесении изменений в Семейный кодекс Российской Федерации» (по вопросу о статусе фактических брачных отношений). Она, правда, оказалась не очень успешной, поскольку законопроект был отклонен Государственной Думой РФ 26 июля 2018 г. Под фактическими брачными отношениями в данном законопроекте предлагалось понимать не зарегистрированный в установленном порядке союз мужчины и женщины, проживающих совместно и ведущих общее хозяйство. Признаками фактических брачных отношений стали бы ведение общего хозяйства и совместное проживание в течение пяти лет, а также ведение общего хозяйства, совместное проживание в течение двух лет и наличие общего ребенка (общих детей). При наличии одного из указанных обстоятельств союз мужчины и женщины получал бы статус фактических брачных отношений и влек наступление прав и обязанностей супругов, предусмотренных семейным и гражданским законодательством.
Таким образом, официальная позиция неизменна: фактические брачные отношения, сколь бы продолжительными они ни были (так называемый «гражданский брак»), не являются браком в юридическом смысле и не порождают правовых последствий[380]