— А что, на Фоморе есть нормальная жизнь? Магазины там, парикмахерские, кондитерские?.. Доктора?
— Вы удивитесь, какие там бутики, — ухмыльнулся Кирилл. — На этой вашей Нереиде просто не с чем сравнивать.
Ему показалось: он понял «сайерет». При всей учтивости в отношении дамы, лучше, когда та не путается под ногами.
— Расскажите про Фомор.
Ага. И у него не вышло. Кирилл возвёл очи горе.
— Фомор как обитаемый мир относительно молод. Ему не больше века. Этакая, понимаете, трущоба на задворках Галактики, кладовка, куда цивилизация сваливает ненужное. Планета кислородная, однако других природных ресурсов на ней почти нет. Во времена освоения, чтобы хоть как-то развить инфраструктуру и привлечь колонистов, Фомор был объявлен свободной экономической зоной. Ну и выросло на этой удобренной почве то, что выросло. Этакая Тортуга, остров свободной торговли и беспошлинных перевозок. В неофициальной статистике лидирует по числу фирм, большинство которых существуют только на бумаге. А в официальную статистику её не включают. У Фомора также самый большой частный флот просто потому, что зарегистрироваться тут как свой может каждый. Да-да, и не смотрите на меня с укоризной! Я бы и рад иметь более респектабельную «крышу», но не З-з-з-з… же, — Кирилл вовремя стиснул зубы, — указывать!
— А что власти?
— Власти? Закона на Фоморе, в привычном для нас понимании, нет. Существует, однако, некий набор «понятий», пренебрегать которыми не рекомендуется. Есть губернатор, которому отчисляется небольшой процент с каждой сделки, в основном за то, чтобы ничего не знал. Губернатор опирается на узкий круг «теневых авторитетов» и занимает своё место до тех пор, пока их устраивает. Покидает он свой насест в основном вперёд ногами. «Авторитеты» сотрудничают и соперничают в рамках нормальной «конкурентной демократии»: с убийствами, взрывами, похищениями и шантажом. Монтекки и Капулетти с поправкой на все против всех. Каждый у каждого тут некогда увёл корову. Среднее звено состоит в той или другой команде. Ну и, как во всяком социуме, есть отбросы: пьянь, рвань и наркодрянь, которой никто не доверит кредитку через таможню пронести. Эти уже совершенно отморожены и ничего не боятся. Терять им нечего, и нанимают их, если нужда, на раз, а после выбрасывают. «Понятия» в основном регламентируют, за счёт кого среднему звену можно поживиться, а кого трогать не стоит. Тонкость в том, чтобы определить: пескарь перед тобой или ёрш и можно ли это жрать безнаказанно. Гражданских прав тут нет. Защитить тебя может только хозяин твоей команды. «Авторитет».
— И что? И живут?
— И на удивление неплохо. Домики строят в частном секторе. Средний класс, как и везде: жёны ходят на рынок, дети учатся в школе. Все по уши в грязном бизнесе и при этом трогательно респектабельны. Состав их постоянен, в этом кругу все всех знают, и любой новый человек виден тут за версту. Виллы с бассейнами, ограда в два человеческих роста, камеры круглосуточного наблюдения, вооружённая охрана, сторожевые псы, крокодилы, тигры…
— А внешнее вмешательство?
— Фомор неоднократно чистили. Он зарастает снова, как пруд ряской. По всей видимости, местечко вроде этого в Галактике просто должно быть согласно закону сохранения грязи. Чем больше её тут, тем чище в других местах.
— А каково ваше место в описанной инфраструктуре? — подал голос Норм.
Он, пока шла лекция, притащил из «сундука» свою сумку с железками, уселся возле неё на пол и был, кажется, совершенно счастлив. Совочком, похожим на детский, он насыпал фаст-пирокс в пластиковые стаканы. Справа от него лежала катушка взрывчатого пластыря для «быстрого входа в блокированные помещения», а слева стояла коробка с катализаторами, тоже пластиковыми. Их Норм плотно вставлял в корпуса-стаканы, закрывая сверху общей крышкой. На крышке было кольцо. Дёргаешь за него, вырываешь дно из ёмкости с катализатором и… ба-бах! Взрывчатки, пронесённой «сайерет» на «Балерину», хватило бы, чтобы взорвать небольшой авианосец. Ну, ещё «ночное видение», детекторы движения и массы, слезоточивые и сонные шашки… Ребята с Нереиды, спецназ, подбросили в дорогу. Пригодится.
— Я, — ухмыльнулся Кирилл, — парень, который может оказать чрезвычайно ценную услугу. Если и не свой, так «замазанный». В связи с вышеизложенным обращаю ваше внимание на то, — он прищёлкнул языком, — что на Фоморе чрезвычайно важно определиться, кем вы хотите выглядеть.
— И кем же мы хотим выглядеть? — подала голос Натали.
— Давайте вместе подумаем. Вы, разумеется, понимаете, что если мы пойдём по барам космопорта, спрашивая у каждого, не видели ли Мака, то скорее найдём «перо» в бок, чем истину. Так, на всякий случай. И уж Мак узнает о нас намного раньше, чем мы увидим хотя бы выхлоп от его дюзы. Я бы сказал, Норму проще всех. К бравым ребятам, оказавшимся на мели, уволенным или разжалованным по дисциплинарным причинам, Фомору не привыкать. Бар космопорта — первое место, где они возникают. И глаз до них, не сомневайтесь, есть. Обычно мелкая провокация, проверка… после чего кто-то определяет, стоишь ли ты того, чтобы занять место в чьей-то охране, или оставить тебя на мостовой, без тех зубов, которые сочтут лишними. Но даже если ты выдержал проверку с честью и стал частью системы, никто и никогда полностью не избавит тебя от подозрений. Всегда в уме держится возможность того, что ты ведёшь двойные или тройные игры. Ты каждый день подтверждаешь свою верность, по рост твоего престижа выражается только в деньгах.
— Меня это не пугает, — сказал Норм. — Так бы я и действовал, если бы был один. Что нас здесь не устраивает?
— Время. По-хорошему, внедрение — план, рассчитанный на годы. А по-плохому тут не выйдет. Вместо возможностей, которые вы ищете, вы найдёте себе ярмо. Только сузите себе область действия. Это не видеодрама, поддержки спецслужб за нами нет.
— Я сам — спецслужба, — напряжённым голосом напомнил Норм.
— Да, но этого недостаточно. Задавать аборигенам «опросы буду я. Искать аборигенов, которым безопасно задавать вопросы, тоже буду я.
— В параллели быстрее.
— Возможно, так и придётся. Думаю, все согласятся, что пи Натали, — Кирилл слегка поклонился в сторону дамы, — ни, тем более, Игрейне одним выходить не стоит.
— Да я тут с ума сойду, гадая, всё ли возможное вы сделали, все ли варианты рассмотрели. Вы же только что сказали, что средний класс на Фоморе ничем не отличается от среднего класса на любой другой планете, Я могла бы, скажем, в парикмахерской или косметическом салоне…
— Средний класс, чей состав из года в год постоянен. Жёны работников порта, пилотов, техников — они все друг дружку знают. О вас, дорогая леди, уже через четверть часа будут говорить во всех бакалеях и булочных. То же и для Игрейны. Фомор — это одна большая наркодеревня, где кто не наш, тот чужой. Поскольку ваша, Норм, легенда не предусматривает спутницу, которую легко объяснить, ничего не объясняя, — а необъяснимое привлекает внимание втройне! — Натали отправится со мной, а Грайни останется на «Балерине». Так?
Норм привычно пожал плечами. Было видно, что он хоть и знает «смирно», но уже отвык повиноваться чужому уму.
— Только вот что… — придумал это Кирилл давно, но озвучивать, смотря Натали в глаза, оказалось несколько затруднительно. — Заведение, куда мы пойдём, из разряда нереспектабельных. Злачное, словом, местечко. Я вот к чему. С жёнами туда не ходят. Не говоря уже о том, что на Фоморе не принято говорить о делах в присутствии семьи. Таковы тут, если хотите, правила хорошего тона. Женщины способны на волшебство, если дело касается имиджа. Словом, Натали… не могли бы вы выглядеть… вульгарно?
Игрейна вскинула голову, глядя на Натали с весёлым изумлением.
— Ну… я попробую. Могу я, — женщина развернула веером каталог «Весёлые картинки», который всё ещё держала в руках, — воспользоваться доставкой?
И ведь базу подвёл — не подкопаешься. Глаза как у щенка — только не говори про тараканов в башке. Нет, всё-таки Император у нас всегда был немножко сукин сын.
Мне нужно это, это и, пожалуй, вот это. Крайне удобным свойством Фомора оказалось то, что здесь принимали любые кредитные карты. Карточка Эстергази вполне годилась, однако вместе они решили, что расплачиваться с именного счёта — значит оставить след. Кир как хозяин корабля и, в скобках, как автор идеи сам заплатил за реквизит.
Посылку доставили, когда «Балерина» только ещё висела над космопортом Иреле, ожидая разрешения занять пустующий блок, и Натали, нагрузившись охапкой пакетов с логотипами бутиков, оккупировала душ.
Давно прошли времена, когда молодая стюардесса, отваживаясь на покупку новых туфель, решала, что сумочка к ним, пожалуй, ещё и старая сойдёт, но только тогда они должны быть того же цвета, что и старые. Финансы, которыми она распоряжалась нынче, позволяли вести вполне достойное существование, но… она уже много лет носила удобные брюки со стильными жакетами, всегда новые, и обувь прогулочно-спортивного стиля. Образ жизни не требовал от неё ни женственности, ни элегантности, и, с её точки зрения, это был высший класс жизни.
Теперь, когда требовалось «создать образ», приходилось вспоминать молодость. Итак, во-первых, кожа. Она должна быть светлой, не розовой, упаси бог, и не синюшной, а матовой, молочно-белой, подчёркнутой двумя отрезками чёрных бровей и одинаково гладкой во всех местах. Что на ногах, что в подмышках. Прозрачные чулки из баллончика, чтобы только чувствовать, что они есть. Видеть их необязательно. Бельё. Бельё пришлось заказать: удобные трусики из натурального волокна, вполне пристойные в сумке с эвакпакетом, уступили место крохотной вещице из эластичного чёрного кружева. Каблуки. Нет, каблучищи! Мышцы голени сразу напряглись, сделались рельефными. Затаив дыхание, Натали обвела чёрным глаза, положила к наружным уголкам век драматичные коричневые тени и сделала яркий рот. Что сотворить с волосами, она так и не придумала. Последний раз, когда она надевала вечернее платье, — для Рубена Эстергази! — она была стрижена коротко. Заколов их так, а потом этак, в конце концов Натали оставила их распущенными, просто зачесав набок и сб