Код подсмотреть не удалось. Зато в полной мере насладились ожиданием, пока в течение нескольких минут через гиперпространство по лучу передавался пакетированный сигнал, а затем с нетерпением следили, как медленно, с перебивкой, сеткой из зелёных треугольников формируется трёхмерная голограмма. Какая жалость, что нельзя придушить объёмное изображение!
«Изображение» скользнуло по гостям дона Патрезе равнодушным взглядом, явно никого не узнав. Немудрено: мы у него тоже зелёные, да к тому же не в фокусе.
— Мак, — ласково сказал хозяин. — Поговаривают, ты крысятничаешь.
— А подробнее? — прищурился пират. — Может, враги брешут?
— Может, и так, — ласково согласился дон. — А может, ты и вправду взял дорогой левый груз? Мы так не договаривались.
— Именно что не договаривались, — легко согласился МакДиармид. — На что договаривались, в том вы имеете своё. А это — мой личный фарт.
— Мак, Мак, так же нельзя! — Патрезе сложил ладони. Закон силы: ты можешь быть неправеден, но ты не можешь быть слаб. — Как ты не понимаешь… колонисты могут закрыть глаза на то, что ты продаёшь им товар без накладной. Но нигде, ни в одном мире тебе не спустят похищение детей! Мак, эти действия наносят вред имиджу предприятия.
— Патрезе… вы ханжа. Вам говорили?
Криминальный дон сокрушённо покачал головой: дескать, и с этим вот приходится работать.
— Как бы то ни было, Мак, у меня есть покупатели на твой товар.
МакДиармид вперил в пространство взгляд фасеточных глаз.
— Мамочка до вас добралась? — догадался он. — Ну вот и что бы вам десять минут назад позвонить? Отдал бы даром. Самовывозом.
— Что изменилось за десять минут? — вмешалась Натали. — Он жив? Он в порядке?
— Вы, дамочка, мне спасибо не скажете, — почти жалобно протянул МакДиармид, так что Натали разом вспомнила все нецензурные выражения, которым научила её армия. — А следовало бы. Вы хоть раз в жизни сына пороли?
— Если вы тронули его хоть пальцем…
— Ничего ему не сделалось. Но только вам я его не отдам. Начальная цена маленького мерзавца вам теперь не по карману. Мне надо покрыть убытки. Этот же, — он показал подбородком на Патрезе, — даёт грош, а обратно хочет кредитку. Видели бы вы мою посадочную платформу, мэм!
Век бы мне не видеть твоей посадочной платформы, ублюдок!
— Поверите ли, — сказал он доверительно, — я страсть не люблю тех, кто продаёт детишек. Хуже только те, кто их покупает. И уж поверьте, покупателю придётся несладко! Я с него шкуру с мясом обдеру!
— С чего ты взял, будто он её для тебя снимет? — фыркнул дон.
— А пусть только попробует откажется. — Мак приподнял верхнюю губу. — У меня на него рычаг есть. В жизни не поверите! Хорошо выглядите, мэм. Кто знает, может, ещё увидимся?
Увидимся, сукин сын. Только тогда тебе будет не до секса.
Зелёная рука потянулась отключить связь, и в этот момент, когда Натали только что зубами не скрежетала и бессильной ярости, зелёная мозаичная птица спикировала к МакДиармиду на предплечье.
— Позор-р-р-р! — услышали сидевшие за столом. — Р-р-р-разор-р-рение! Погибель!
Ну и что теперь? Беспомощность накатила, хоть плачь. Это всё, на что я была способна? Будто расстреляла весь боезапас и осталась наедине с космической ночью, полной шныряющих хищников. Невидимых, к слову сказать. И мысли в голове нет ни одной. И воли. Сделала всё, и этого оказалось недостаточно. Приложить разве руку к носу и повернуться на одной ноге, как это принято у нечисти. Вдруг поможет?
Но этим не может всё кончиться! Пытаясь нащупать хоть какую-то трещину во вражеской обороне, она обвела глазами зал.
Компания, отмечавшая торжество, переместилась из-за своих столиков на танцпол — неровной формы площадку из стеклоплиты, подсвеченную голубым, внутри которой взрывались цветные фейерверки. «Танцуй на облаках» — так это называлось в мимоходом виденной рекламе. Фейерверки отражались в зеркальном потолке, и площадка казалась накрытой северным сиянием. Уроды убрались со сцены, их место занял симфоджаз, старинный саксофон в одиночестве тянул из публики нитку души, пока остальные члены группы рассредоточивались по местам и доставали инструменты из футляров. Женщины на высоких каблуках на фоне голубого сияния казались силуэтами, вырезанными из чёрной бумаги, вот только силуэты эти томно изгибались, будто плавились и струились, и норовили стечь на пол лужицей чернил. И почему-то они казались Натали непристойными.
Пиявки!
Это всего лишь веяние момента, сказала она себе. Приди ты сюда с мужчиной, будучи в полной уверенности, что Брюс дома бьётся с ахейцами за корабли, и сама бы туда пошла после второго бокала, и не хуже других оплетала бы партнёра гибкой лозой под резонанс музыки сцены и музыки желаний. Когда в последний раз?.. Сейчас и не вспомнить.
Самое время взрыднуть над бабьей долей! Кислятина.
— Зайдём с другой стороны, — неожиданно сказал Кирилл. Судя по выражению лица, он давно уже снял с себя всякую ответственность. Тем более приятным было его вмешательство. — Дети попали в руки МакДиармида случайно, и он действовал по обстановке. Прочитал их ИД-браслеты и отобрал этих двоих, остальных отпустил. Почему он выбрал именно этих?
— А что, их уже двое?
— Да, там ещё девочка. Откуда он знал, что именно эти могут стоить дорого?
Крохотный шажок вперёд. Нащупывание тропы нотой. Натали, конечно, предпочла бы, чтобы Патрезе свистнул и Мак с извинениями приволок обратно неправедную добычу. Прямо сейчас. Или хотя бы видеозапись, где оба целы. Живы, живы, живы…
— Существует некий блок информации, — сказал Патрезе. — Назовём его каталогом. Где сведены дорогие заказы по обитаемым мирам.
— Что значит — заказы? — спросила Натали, холодея, хоть казалось, что дальше уже и некуда.
— Это значит: некто обещает заплатить хорошие деньги, если ему будет передан оговорённый человек. Я могу предположить, что в руки Маку попала копия, и, зная его, не удивлюсь. Мак тащит в гнездо всё, что может ему пригодиться.
— Но кому?.. Кому мог понадобиться мой сын?
— Есть какие-то механизмы, которые пока скрыты, — вполголоса, словно про себя, вымолвил Кирилл. — Но это не значит, что они таковыми останутся. Игра в Галактике ведётся непрерывно.
А мы-то жили, ничего не боясь! Едва ли Эстергази могут иначе.
— Могли бы вы ознакомить нас с этим документом, дон Патрезе? — Экс-император выглядел этаким мурлычущим ласковым хищником. — Если есть заказ, стало быть, есть и заказчик. И я, признаться, готов просодействовать МакДиармиду в снимании с того шкуры с мясом. Только в буквальном смысле. Норм, вы участвуете?
— А? Простите.
Лишь усилием воли Натали удержала себя от изумлённого взгляда. Рассеянный Норм? Чем он там, чёрт побери, занят? Медитирует?
Патрезе подозвал официанта, пошептался с ним, тот согласно кивнул, удалился рысцой и минуту спустя появился вновь, с инфочипом на круглом металлическом подносе. Оный чип немедленно загрузили в деку.
— Брюс Эстергази. Одиннадцать лет. Сын Рубена Эстергази и Натали Пулман-Эстергази…
Патрезе с непроницаемым видом заполнял форму поиска.
— Форма союза?
— Официальный посмертный. Уроженец Нереиды. Есть такая запись в вашем… прейскуранте?
— Есть, — сказал Патрезе. — Я бы сказал, заказ не из дешёвых. Если дело выгорит, Мак расплатится за «Инсургент».
— Ну и кто этот ублюдок?
— Здесь не ставят имён, дорогая леди. Тут указан сектор пространства и код, по которому можно связаться с представителем заказчика.
Норм сделал движение в направлении деки, но взгляды «ифритов» остановили его.
— Копию, — спросил он, — можно получить?
Если Патрезе и был удивлён тем, что бодигард открывает рот, не будучи спрошен, он ничем этого не выдал.
— Я не могу на это пойти, — ответил он. — Хоть сам я работаю в других отраслях, я не допущу, чтобы Галакт-Пол получил этот документ через мои руки. Поспособствовать возвращению в родительские объятия двух конкретных детей — одно, но прихлопнуть бизнес… Общественное одобрение, которое меня вознаградит, не перевесит осуждения в некоторых кругах. Упомянутые круги, хоть и видятся со стороны довольно узкими, хорошо организованы и поддерживают внутренний кодекс. Тот, кто сдаёт своих, перестаёт быть своим. А мне здесь жить и работать. Вот. — Он вынул ручку из нагрудного кармана и написал на салфетке столбиком несколько координат. Взглянув на них бегло, Кирилл поставил брови домиком. — Человек, который вам ответит, видимо, уже будет как-то связан с заказчиком. Имя второго ребёнка?
— Я не имею права его назвать, — сказал Норм. — Мне нужно поработать с копией наедине.
— Совершенно исключено.
— А в чём, собственно, проблема? — удивился Кирилл, к своему удовольствию обнаружив себя самым умным. — Садитесь вместо меня, переключите изображение на сетчатку и запрашивайте себе. Мы не увидим, что вы набрали, зато дон Патрезе может быть уверен, что вы не содрали его драгоценную базу. Так, дон Патрезе? К системе, вероятно, есть коды? Вы позволите ему набрать один запрос под вашим личным?
— Ну, разве что таким образом, — прозрачные, отмытые временем глаза Патрезе уставились на «сайерет».
— Нет, — сказал тот. — Я не могу рисковать. Если эту систему не дурак писал, она сохраняет след запроса.
— Как хотите.
— Норм, — вмешалась Натали, — вы понимаете, что делаете выбор между жизнью девочки и рабочими секретами её папы?
Он ответил затравленным взглядом:
— Вы хотя бы примерно знаете, кто мог её заказать?
— Да любой, кому понадобилось надавить на отца.
— Вам всё равно придётся перед ним отвечать. Уж я бы на его месте спросила: любым ли вы воспользовались шансом?
— А, ладно.
Кирилл поднялся, уступая место, «ифрит» взял деку у хозяина и поставил её перед Нормом, глаза которого остановились и сделались отсутствующими, как у всякого, кто читает внутри своей головы. Пальцы его легко пробежали по мёртвому чёрному экрану, набирая имя Мари на световой клавиатуре, которая была видна теперь только на сетчатке его глаза. Мгновенная пауза. Ругнулся коротко и беззвучно и нажал «сброс». Попробовал снова. Тот же результат. Снова занёс руку, но дон Патрезе сделал протестующий жест.