лавнее, причём с переменным успехом. Чувствуя подобное в районе желудка, лучше всего полежать. Старенькая она уже, «Балерина». Кир и отхватил-то её по списании. Технологии, способной уменьшать гравитацию, не существует: пилоты маленьких истребителей заворачиваются в губчатый кокон-компенсатор и лежат в ложементах практически неподвижно, но на крупных кораблях персонал должен быть активен и в бою, и на марше, невзирая ни на какие манёвры. По счастью, нынче всё, что крупнее эсминца, оснащено собственным генератором, способным при необходимости создать вектор гравитации противоположного направления. Эффекторы, между которыми наводится поле, вмонтированы в пол, потолок и стены каждого отсека. Фоновая настройка общая, с пилотского пульта, автоматика следит, чтобы перегрузка была в допустимых пределах, но дублирующие системы имеются в каждом автономном отсеке, входят в стандартный блок климат-контроля: в принципе, в каждом из них можно выставить настройки по своему вкусу.
На туристических лайнерах настройкой климат-контроля салона ведают стюардессы. Это не сложнее микроволновой печки.
Должно быть, она сама не закрыла дверь. В щель просачивался звук неразборчивого разговора, а неприятный металлический привкус во рту сообщал, что проспала она дольше, чем собиралась. Нехороший привкус. Надо провериться у врача, когда это всё закончится. Если это всё когда-нибудь закончится. Натали с усилием села, затем поднялась с чувством ломоты во всём теле. Случись такое состояние дома, она предпочла бы его перележать. Сейчас же только душ поможет.
Они что-то обсуждали и смолкли, стоило ей войти.
— Сколько, — спросила Натали, — осталось?
— Полтора часа, — ответил Кирилл.
— Вы скажете мне, что тут будет происходить?
Она подошла к диванчику с намерением сесть и не сдвинуться с места, пока её не посвятят в детали плана, но диванчик оказался занят. На нём разлёгся вакуумный спецкостюм: шар-шлем из поляризованного пластика, комбинезон из фастпрена, оказавшийся неожиданно тонким и лёгким. Выполненные заодно с костюмом ботинки с присосами. Панель управления на правом бедре. На левом — кобура. Отдельно был выложен рабочий пояс с резаком и бухтой троса с «кошкой».
— Я думала, он больше и тяжелее.
— Большие — это скафандры высокой защиты. Они настолько тяжелы, что без гидроусилителей в них невозможно двигаться. Рабочий скафандр — это то, что надо, чтобы перейти с одного корабля на другой,
Натали сдвинула скафандр в сторону и села, сложив руки на коленях. Едва ли она осознавала, что унаследовала одну из любимых поз Игрейны.
— Итак? Поделитесь планом или предоставите мне бессмысленно метаться, засыпая вас несвоевременными вопросами?
Мужчины неуверенно переглянулись.
— Я знаю, что делать с крейсером, — сказал Кирилл. А Норм уверяет, будто знает, что делать с командой.
— А я? Где я могу принести пользу? Здесь или, может быть, там?
Ещё один обмен взглядами, полными сомнения.
— Или, может, монетку кинете, у кого мне путаться под ногами?
— А сами-то вы, — осторожно поинтересовался Кирилл, — к какому варианту склоняетесь?
— Я хочу к сыну.
Кирилл чуть заметно пожал плечами.
— Сколько у нас скафандров?
— Ну у меня ещё есть рабочий, — хмуро сказал Кирилл. — Только он оранжевый.
— В таком случае лучше мадам пойти со мной.
Император вздохнул:
— Я сомневаюсь в этом варианте. Правда, и в том тоже.
— Если тут пойдёт не так, — разъяснил Норм, — тут будут вакуум и огонь, с ними не договоришься.
— Да будет вам! — возмутился Кирилл. — Шлюз-то вон он, и катер есть…
— Я говорю про не так, — с монотонной настойчивостью задавил его Норм. — Всё так, если вы в состоянии воспользоваться шлюзом и катером. А пираты МакДиармида всё ж люди. Шансы договориться есть. Переодевайтесь, мэм.
Когда Натали вернулась, облачённая в скафандр, но без шлема, оказалось, что Норм справился с процедурой переодевания не в пример скорее и сейчас удалял с комбинезона светоотражательиые элементы. Кирилл выглядел невозмутимым, словно это не ему пророчили тут огонь и вакуум.
— Что у вас под ним?
— Спортивный костюм.
— Правильно. Когда попадём на «Инсургент», скафандр придётся снять, чтобы двигаться живее. И тише. Обязательно перевяжите чем-нибудь лоб: будет жарко, а вытереть лицо под шлемом невозможно. Да и когда снимете его, тоже особенно некогда. Далее: я стреляю по ходу, вы — против хода. Ни в коем случае иначе.
Кирилл выразительно хмыкнул.
— Не беспокойтесь, — сказала Натали, — я знаю, что такое попасть под дружественный огонь.
— Не отставать, — продолжал «сайерет». — И если у вас есть о чём спросить, сделайте это сейчас. Там никаких разговоров и объясняться будем знаками. Я не остановлюсь, если вас убьют или ранят. И самое главное… — Он помедлил. — Готовы ли вы стрелять в любого человека, независимо от пола и возраста, независимо от того, стреляет ли он по вам или просто попался на дороге? Отдаёте ли вы себе отчёт, что этот человек готов продать вашего сына кому угодно за максимальную цену, какую дадут, и на свою часть прибыли напиться и снять девку? А может быть, послать деньги домой, больной матери. Может быть, он жестоко обращался с вашим сыном, а может, ободрил его словом. Главным для вас должно быть то, что это ваш сын. Если вы не готовы, оставайтесь тут, мне вы помешаете. Решить нужно сейчас.
«Я не остановлюсь, если вас убьют или ранят!» — передразнил его Кирилл, правда, исключительно мысленно. Кто бы подумал, что женщины западают на такое? Или как раз это называется магнетизмом? Слыхал я, будто карие глаза обладают свойством завораживать. После инструктажа Норм не сказал ни слова: его и вовсе можно было принять за спящего, если бы глаза его были закрыты. Но она смотрит на него, будто прикидывает, как будет двигаться, как дышать, в каком ритме биться её сердцу, чтобы он подумал о ней одобрительно: правильно, мол, так и надо. Неплохо для женщины. И снова этот ореол тёплого света, что окутывает двоих, но виден лишь третьему, которому остаётся только от зависти сдохнуть. Почему, почему меня обошли?
Я в молодости избегал брюнеток: мне казалось — к определённому возрасту у них у всех отрастают усики! Да, и дедушка Улле говорил, что у них ноги волосатые.
Думаете, мне не страшно? Да я собираюсь отмочить самую крутую штуку с тех пор, как Рубен Эстергази вогнал вражескому авианосцу его собственную торпеду в дюзу. Силы небесные, да у меня кишки узлом завязываются: постыднее и хуже было только перед экзаменами в Учебке.
И никто, кроме меня, этого не сделает. Потому что только я один знаю, как это капризное создание — «Балерина» — отзывается на дрожь пальцев.
Кирилл успокоился совершенно неожиданно, как только запищал радар, выставленный им на поиск объекта массы крейсера.
— Всё правильно, — сказал он. — Они больше. Значит, мы увидим их раньше. Как вы думаете, Норм, сколько людей у МакДиармида?
Получалось само собой, но это правильно: говорить ему «вы» при Натали. Наедине — другое дело, но её присутствие меняло всё. Её присутствие мало того, что уравнивало их статусы, оно вообще делало их… непонятными. Что они там творят на этой Шебе? Женщина… не заметила разницы! Или она её устраивает, разница-то?
— Не больше шестидесяти, — последовал незамедлительный ответ. — Пиратские суда никогда не бывают перегружены командой. Численность экипажа — она в знаменателе дроби. А в числителе — прибыль. Причём в основной массе это техники. Люди, которые обслуживают корабль, а не боевые операции. Исходя из этого, прикидываем, что на камерах слежения у него от силы человека два. Если вообще не один, который бросается к ним, только когда его вынуждает обстановка. А исходя из этого… большинство камер на корпусе заменены на датчики движения. Каковые ничего не стоит обмануть примитивными флэшками.
— Мусор сбросим, — отмахнулся Кирилл. — Его сейчас много будет, мусора-то.
— Камер слежения внутри тоже нет. Во-первых, как я уже сказал, если бы они были, кто-то за ними должен круглосуточно сидеть, а это недопустимая роскошь, И вторая причина — идеологическая. На пиратском судне гайки без нужды не закручивают: на то оно и пиратское. Мак, насколько я понимаю, набрал бывших военных, недовольных начальниками и субординацией, и свобода в свободную смену — это то, без чего его команда разбежится в первом же порту. Да, кстати, у него также есть эскадрилья истребителей короткого радиуса действия. Их пилоты — моя проблема только до тех пор, пока они не вылетели. Вы поняли?
— Что вы собираетесь делать, Кирилл?
— Выйти на параллельный курс, Уравнять скорости… Как это: удивил — победил? Кто тут мастер по нестандартным решениям?
Настоящий пилот должен быть изворотлив и хитёр. «Балерина», как и «Инсургент», находилась сейчас во внутреннем пространстве системы, что накладывало определённые ограничения на космогацию. Уйти в гиперпрыжок можно отовсюду, ограничиваясь разве что экологическими нормами, да и те — препятствия скорее морального или юридического, но отнюдь не физического свойства. За одним исключением, о каковом исключении обычно говорят вскользь, поскольку никакого практического смысла в нём нет. А именно: если координаты точки выхода равны координатам входа. Реально эти две позиции никогда не совпадают: смещение вычисляется с учётом начальной скорости, вектора движения, кривизны и кручения траектории и ещё каким-то образом зависит от скорости света. Кирилл, разумеется, формулы не помнил. Надеялся на чутьё и везение, но не говорить же об этом партнёрам.
— Ребята, — извиняющимся тоном сказал он, затягивая ремни на ложементе, — я понимаю, это выглядит дико, но, мне кажется, вам лучше найти уголок потеснее. А лучше вообще лечь на пол.
«Инсургент» тряхнуло, пол накренился на короткий миг, пока гравигенератор выравнивал вектор тяжести: народ, кто спал, посыпался с коек, кто не спал — перелетели свои отсеки, впечатываясь в стены. Смысл общих криков был один: «Что за чёрт?» и ещё: «В кого стрелять?» Штурман с перепугу вслух вспомнил о минах, которые ВКС Зиглинды ставили на нехоженых путях во времена последней войны, и народ заоглядывался, ожидая приказа на срочную эвакуацию. «Инсургент» как раз и крался неторной тропой, когда — это выяснялось по ходу дела! — вошёл носом аккурат в бок неведо