— Вы владелец ТГС14/68, который стоит в пятом ремонтном доке?
Кирилл внутренне напрягся. Таможенные службы обеих Федераций имели массу оснований поискать на нём жабры и крепко взяться за них, но не в этот раз. Перед таможней Нереиды он был гол, как новорождённый. И чист.
— А? Да, я, а-а-а… что, собственно?..
— Ваш транспорт конфискован согласно Положению о чрезвычайной ситуации.
— Постойте… погодите, вы не можете! ТГС… «Балерина» — собственность лица, не являющегося гражданином Федерации Новой Надежды, а следовательно, относительно неё — суверенная территория.
— Законы Нереиды допускают конфискацию любого личного транспорта в случае глобальной катастрофы, — спокойно ответила офицер, незаметным движением опуская налицо щиток из прозрачного пластика. Предусмотрительно. Ожидает, что сейчас на неё слюной брызгать начнут. — Нам необходимо поднять на орбиту всё население планеты. До единого человека. Мы нуждаемся в любом транспорте, который хотя бы теоретически способен взлететь. Вы вправе обжаловать приказ Комитета в инстанции любого уровня, но сейчас в первую очередь имеют значение соображения безопасности… и общечеловеческой морали.
Угу. Мораль общечеловеческая, а грузовик-то мой! Ничто никогда не звучит равнодушнее, чем слова «глобальная катастрофа» в устах официального лица Нереиды. Разве только «общечеловеческая мораль». Кирилл оттолкнулся обеими ладонями, словно признавая поражение в споре, но в тот же миг вновь стремительно наклонился над стойкой. Ага, вот ты и ногу над кнопкой вызова занесла!
— Вы не понимаете! «Балерина» — грузовик, она не предназначена для перевозки людей. Там рубка, крошечный кубрик и неотапливаемый трюм, половину которого занимает гравигенератор. Вы не можете переоборудовать её так скоро, как вам это необходимо. Взгляните мои технические характеристики.
— Я видела её характеристики. Ваш транспорт будет использован в качестве орбитального склада предметов первой необходимости, в частности — питьевой воды. Погрузка, — офицер мельком глянула на терминал, — завершена. Присутствовать на борту — ваше неотъемлемое право, но вам придётся смириться с обществом эмиссара ЧС.
«О да. Это чтобы я не смылся, увозя весь груз драгоценных пластиковых бутылочек».
Кирилл буквально взвыл:
— «Балерина» серьёзно повреждена, она нуждается в ремонте. Действует только одна репульсорная турбина. Ей не подняться с грузом!
— Это уже техническая, а не юридическая проблема. В случае необходимости мы поднимем грузовик на буксире. Поспешите, если не желаете, чтобы это произошло без вас.
Кирилл мгновенно взмок. Он был совершенно ошеломлён: ему никогда и в голову не приходило, что у него могут вот так, запросто, без какой-либо процедуры, отнять «Балерину». Она была его Империей и местом, где он оставался беспрекословным и единовластным, как Зевс-Громовержец. Это было важно!
Они вскрыли коды полицейским ключом и делают там что хотят. Ситуация болезненно повторялась, и не оставалось ничего другого, кроме как… Кирилл сжал и разжал кулаки, потом несколько раз постучал по воздуху ребром ладони… кроме как взять себя в руки.
— Я прекрасно понимаю ваши чувства…
Кирилл только плечом дёрнул:
— Не надо меня понимать! Натали, извините, я должен. У вас всё будет в порядке?
— Разумеется.
Волосы её поблёскивали от влаги. Её дом на пляже Раквере, скорее всего, уже не существует. Меняю всех эмиссаров ЧС Нереиды на женщину с ребёнком.
— Это наша третья эвакуация, — встрял Брюс. — Нет ничего скучнее.
— Четвёртая, — поправила Натали. — Одну ты не можешь помнить. Нас распределили на яхту «Белаква», вы можете связаться с нами по радио на специальной волне, которую укажет ЧС. Увидимся.
— Он свойский парень, и он не кто попало.
— Не болтай глупостей, — рассеянно одёрнула его мать.
Брюс пожал плечами.
— Я-то их только болтаю, — сказал он. — А кое-кто их делает. Последний, между прочим, в Галактике самодержец мог бы быть твоим. Возможность следует рассмотреть, прежде чем отвергнуть. Что-то мне подсказывает, будто дед с бабушкой не стали возражать.
— Поговорим об этом после, — взмолилась Натали, втайне надеясь, что «после» матримониальное настроение Брюса рассеется, — люди же кругом.
— Да им до нас никакого дела нет. Ты, в общем, смотри: я на него капкан расставил. Кто, кроме меня, о тебе позаботится?
Натали не ответила, потому что была занята: выбирала, куда поставить ногу в проходе, сплошь заставленном баулами с «самым необходимым».
Глупая идея. Настолько глупая, что глупо даже думать на эту тему. В присутствии Кирилла Натали чувствовала себя словно в перекрестье сотни прожекторов, и, сколько она помнила, так было всегда. Кажется, будто каждый твой жест нелеп, а каждое слово вызывает свист. Император. Чертовски странно думать о нём, как о парне с грузовиком и чувством юмора. В тридцать семь стараешься избегать сложностей.
Не то чтобы ей по-прежнему никто не был нужен, не то чтобы у неё имелось стойкое предубеждение против местного офицерства и не то чтобы среди них не нашлось холостых, но… чтобы войти в этот круг, пришлось бы пройти мимо Харальда. Скорее всего, ему это не понравится. А уж насколько это не понравится Адретт!..
Я не собственность Эстергози… но, глядя на Брюса, так легко усомниться.
— Ты как цирковая лошадь, мам, — хихикнул сзади сын.
Ещё бы. Глядишь на стюардессу, что провожает нас па отведённые места, как на собственное отражение, дюжину лет дремавшее в Зазеркалье: одиннадцатисантиметровый каблук, напряжённая голень, изогнутая стопа…
Впрочем, это уже перебор. Стюардесса Нереиды, напрыгавшись за день через все эти сумки, — да ведь не только в прыжках заключались её обязанности! — уже переобулась в тапочки и накинула джемпер вместо форменного жакета. Да и круп свой эта юная леди едва протискивала меж рядами кресел.
Национальный тип!
Место для матери и сына Эстергази нашлось в конце салона, слева, ближе к хвосту, а стало быть — к туалету. Нe так уж и плохо, учитывая, сколько раз придётся перебираться туда через все багажные баррикады. Опыт четырёх эвакуаций приучил Натали пережидать катастрофу на комфортабельной прогулочной яхте с относительным оптимизмом. Всё же не в тесном трюме спешно переоборудованной баржи. Спасибо классовому расслоению.
А вот с соседом не повезло. Из трёх кресел, составлявших ряд, дальнее, у стены, было уже занято хмурым, помятым мужиком из тех, знаете, что без зазрения совести радуют окружающих видом своего складчатого волосатого пуза, когда им душно.
— Эй! Напитки когда будут?
— Кишка водовода у вас над головой, — оскорбилась стюардесса, которую уж во всяком случае звали не «Эй». — Рядом с кнопкой кондиционера. Расходуйте воду бережно, её запас ограничен. Я принесу лимонад, когда освобожусь.
И удалилась, унося на спине слово из тех, с какими познакомиться бы Брюсу как можно позже.
Натали на её месте утихомирила бы пассажира, попросту накачав его джином по самую ватерлинию. И пусть бы себе спал. К сожалению, кодекс чрезвычайной ситуации предполагает строжайший «сухой закон», а значит, ей всю дорогу придётся терпеть эманации раздражения и недовольства. Стюардесса покинула место сражения с гордым видом: дескать, много вас, а ей надо взять ситуацию под свой контроль. Иногда это получается лучше, а иногда… Ну, будем надеяться. Сама невозмутимость, Натали заняла среднее кресло, притворившись, что всецело поглощена обустройством: откинула спинку, проверила кондиционер на всех уровнях, подняла и опустила персональный «конус тишины».
— Сервис, а? — кивнул сосед. — Я думаю, турфирма должна вернуть деньги! Одному-то не переорать их, надо объединиться и коллективный иск этой планетке вчинить. Да и моральный ущерб сверху! Сперва заманивают народ сезонными скидками, а после отмазываются: мол, катастрофа у них…
Чудная штука этот «конус». Армейская разработка, только недавно вошедшая в коммерческое использование. От целенаправленного крика в самое ухо, конечно, не спасёт, но храп, плач младенцев и монотонный бубнеж кумушек по соседству отсекает напрочь, обращая их в монотонный шум наподобие морского. К слову сказать, и твой собственный шум «конус» наружу не выпускает. Использование его в людных местах стало хорошим тоном.
Брюс уже подключил считыватель к персональному экрану транслировались каналы спутникового видео. Катастрофа — не повод для отмены школьных занятий. Брюска всегда предпочитал сбросить с плеч обязаловку, а уж потом резвиться в своё удовольствие. «Считак» у него забит, вот только надолго ли его хватит? И для самой-то Натали бездельное, бессмысленное ожидание совершенно невыносимо, а для этой юлы в образе мальчишки — смерти подобно!
Подушечки и пледы, вытканные в национальных сине-голубых цветах, обнаружились в багажном ящике под креслом: туристические яхты Федерации выпускаются в миллионе вариантов, и куда только инженерная мысль не запихивает эти необходимые вещи! На освободившееся место они с Брюсом, переглянувшись, загрузили свою сумку, тем самым внеся посильный вклад в благое дело разгрузки прохода.
— Замаетесь доставать, ежли что понадобится, — откомментировал сосед.
Натали в первый раз подумала об убийстве. Глубоко и ровно дышать: говорят, это помогает.
— А папка ваш где? Ну, я мыслю, кто-то же вас привёз?
Не твоё собачье дело. Натали только ещё задумалась, как облечь эту идиому в благопристойную и неконфликтную форму, как сын уже подоспел на выручку:
— Маме и самой не слабо.
— М-нэ-э? — Мутный раздосадованный взгляд упёрся в Натали изучающе. — Не люблю женщин за рулём. Без них на магистралях было бы больше места. Намного больше!
Натали, в принципе, тоже была сторонницей более строгого подхода к выдаче разрешений на пилотирование, однако проводить водораздел на уровне пола… Когда-то мы это уже проходили. И благополучно прошли. Хотя не женское равноправие само по себе было нашей целью. Впрочем, к некоторым вещам глупо относиться серьёзно. Ну не любишь ты женщин за рулём. Может, ты их вообще не любишь.