Запустив руку во второй сундук, Миртен вытащил из него короткий тускло поблёскивающий меч. Присмотревшись, Гуго изумлённо покачал головой: рукоять почти обычного вида, оплетённая для удобства кожаным ремешком, гарда украшена каким-то крупным зелёным камнем, но вот лезвие… больше локтя длиной, оно казалось сделанным из дымчатого стекла.
- Что за глупости, - проворчал Гуго. – Стеклянный меч? На что он надобен?
Вместо ответа маг поудобнее перехватил меч правой рукой и сделал несколько круговых движений кистью.
- Прекрасно. Ты нашёл свой тесак? Вытяни его перед собой.
Пожав плечами, юноша достал своё любимое оружие. Миртен, ни слова не говоря, сделал резкий взмах, и у Гуго отвисла челюсть. В его руке осталась только половина тесака, как будто он держал что-то вроде палки мягкой колбасы, а Миртен рубанул по ней острейшим клинком.
- Как же так?! – ошеломлённо спросил молодой человек.
- Это не стекло. А может быть, стекло, но заряженное сильнейшей магией. Ты видел когда-нибудь такие?
Гуго покачал головой.
- То-то и оно. Такие не делают в королевстве Корнваллис. Да и где-то еще среди людей. Эта штука из-за Вала, и она прочнее и острее всего, что ты видел когда-либо. В книгах пишут, что во время Первых войн людям удалось захватить несколько таких мечей, но у кого они сейчас, мне не ведомо. Скорее всего, где-нибудь в казнохранилищах – может быть, у короля, а может, у кого-то из светлейших эорлинов. Их два или три, не больше. И, кстати, любой из графов одарит тебя замком в обмен на это оружие. Вот, - Миртен аккуратно взял меч за лезвие и протянул его Гуго, - возьми. Тебе он пригодится больше, чем мне. И я посоветовал бы сделать для него ножны: даже можно просто тряпицей обмотать, чтобы не так в глаза бросался.
- Уф… спасибо. - Гуго взвесил меч. - Я могу попробовать, мастер Миртен?
- Пожалуйста. Только уж будь любезен, не на этих каменных колоннах – обрушишь ещё всю гору на нас…
- На камне?! На камне тоже можно?
- На чём хочешь. Я же сказал – этот меч прочнее и острее всего, что ты видишь.
Крепко зажав рукоять и стиснув зубы, Гуго огляделся и, остановив взгляд на одном из валунов величиной с человеческую голову, сильно размахнулся и обеими руками обрушил на него лезвие. Тут же потерял равновесие и упал, ошеломлённо потирая ушибленный локоть. Меч прошёл сквозь камень, как острый нож через кусок подтаявшего масла.
Миртен фыркнул.
- Я же говорил. Не было нужды так сильно замахиваться. И ещё неплохо бы тебе научиться получше обращаться с мечами. А то что-нибудь отрубишь себе ненароком…
Лекарь, глянув напоследок в сундук, поднялся с колен.
- Пойдём, - произнёс он, - здесь больше делать нечего. К завтрашнему утру мы должны доставить сира Эдмунда в Драмланриг. Да ещё, кстати, рыбы наловить.
Миртен лёгким шагом направился к выходу; Гуго шёл за ним, держа меч в руках и не в силах оторвать взгляда от тускло поблёскивающего лезвия.
Глава 3. Сайрус
Алиенора сидела на краешке своей необъятной кровати.
Прошло уже, наверное, около недели, из которых она не помнила ни дня. Последнее, что отчётливо запечатлелось в её памяти, был тот момент, когда страшное солдатское копьё с наконечником в локоть длиной дважды вонзилось в грудь Эдмунда. Её брата Эдмунда. Того единственного друга, кого она нашла и тут же потеряла.
А потом – провал. Какие-то тени, крики, чёрные сны, в которых она летела в нескончаемой пустоте. Палящий жар и мокрые от пота простыни. Ужасный холод, когда она сворачивалась на кровати калачиком, пытаясь согреться под грудой пуховых одеял. Кто-то совал ей в рот бутыли с водой, ложки, наполненные горькой дрянью, голоса рядом – то мужские, то женские. Ночи – когда очень темно и дни, когда откуда-то лился мутноватый свет. Зловонное дыхание наёмников, которые один за другим мучили и били её, то ли во сне, то ли наяву. Отец, который целовал её в лоб и обещал, что скоро приедет, и они вместе отправятся в прекрасный город Лонхенбург с высокими шпилями церквей и ажурными витражами. И то копьё, снова то копьё, которое раз за разом – бесконечно - вонзалось в бездыханное тело. Мы ведь никому его не отдадим, сестричка? Никому, Бланка. Всё в наших руках.
Она вспомнила всё. Внезапно. Действие волшебного эликсира Миртена закончилось, развеялось, как дым от дуновения ветерка. Сон? О, нет, это был совсем не сон. И не было никакого падения с лестницы, в чём она робко пыталась себя уверить. Был Дрого, и плеть из воловьей кожи, и пропахшая сыростью темница. А вспомнив всё, зарычала как дикий зверь.
Когда однажды утром Алиенора впервые с того дня осмысленно открыла глаза, незнакомая ей женщина тут же принесла большую плошку каши и бокал вина. Девушка съела всё. Аппетита не было, но сводимый судорогой желудок отчаянно требовал еды. А потом ей сообщили, что скоро придёт его светлость граф Клеймор, который хочет её видеть. Алиенора кричала вслед скрывшейся за дверью прислуге и перебила всю посуду, до которой смогла дотянуться. Дрожащие ноги даже не позволили ей дойти до двери. С трудом натянув на себя платье, которое ей заблаговременно положили на кровать, она вновь улеглась, подрагивая то ли от плача, то ли от бессильной ярости. Платье было роскошным, пошитым из дорогого тёмно-зелёного бархата с золотым узором. Алиенора даже не взяла на себя труд хорошенько зашнуровать его.
Спустя час пришёл он.
Алиенора сидела на краю кровати, тёмным взглядом уставившись на Рича Беркли. Граф, одетый, как всегда, во всё чёрное с серебром, стоял перед ней, расставив ноги и заложив руки за спину, с крепко сжатым ртом, и только уголки его прищуренных глаз подрагивали от всех тех мерзостей, что она ему наговорила. Наёмники, наверное, покраснели бы от смущения, услышав те слова, которые её светлость юная графиня Хартворд выплёвывала прямо в это ненавистное лицо.
Грудь девушки высоко вздымалась. Она замолчала, пытаясь прийти в себя. Граф, не шевелясь, стоял напротив. Минуту. Другую. Пять минут. Бесконечность.
- Хорошо, - наконец, выдохнула Алиенора, - я рожу вам сына. Или внука, или чудище морское, называйте, как хотите. Но у меня есть условие.
Граф вопросительно поднял на неё глаза.
- Какое?
- Потом вы отпустите меня, и я уйду, куда захочу.
- Куда же?
- Да какая вам разница. Можно подумать, я буду нужна вам после того, как вы получите своего ублюдка… Подальше от вас. В монастырь... в проститутки в какой-нибудь портовый город.
- Алиенора, это неразумно.
Она отмахнулась, как от назойливой мухи.
- Смотрю, у вас всё очень разумно. И ещё: не подпускайте ко мне Дрого. Будет свадьба, а потом я видеть его не хочу. Иначе я убью его, задушу, перегрызу ему горло ночью. Это мои условия. И я хочу от вас клятву, я хочу бумагу, где вы собственноручно пообещаете мне то, что я прошу.
Граф пожал плечами.
- А какую гарантию я получу от тебя?
- А что вы хотите? Вот это? – Алиенора откинулась на постель и, задрав юбку, бесстыдно раздвинула ноги. – Нате, берите, не жалко. Там уже половина ваших солдат перебывала.
Рич хмуро смотрел на неё. Она зверски расцарапала себе весь живот и верхнюю часть бёдер; тело было покрыто коричневато-кровавой коростой, везде виднелись ещё свежие капельки крови, сочащиеся из порезов. Граф глянул вокруг: в углу валялись осколки разбитой стеклянной вазы.
- О, дьявол…
Алиенора хихикнула.
- Что, дядюшка, уже не так красиво? Ну, куда вы... неужели не хочется?..
Стиснув зубы, граф молча развернулся и направился к дверям опочивальни.
- Да куда же вы?! Ну, тогда пригоните сюда хоть кого-нибудь, кто сможет сделать мне ребёнка… а то у вас все наёмники, похоже, недоделанные… бабу не могут обрюхатить…
- Я пришлю тебе Сайруса, - бросил тот, не оборачиваясь, - он посмотрит, как это можно залечить.
Вслед его удаляющимся шагам доносился издевательский смех Алиеноры. Вскоре он затих, обратившись во всхлипывания. Из глаз ручьём полились слёзы, всё тело сотрясали рыдания. О, чуть слышно шептала она, где же ты… ты не мог умереть… Непослушными руками одёрнув вниз подол платья, она села на кровати, закрыв лицо ладонями.
Спустя четверть часа к ней пришёл Сайрус. Сказав ей раздеться и улечься в постель, он, хмуро покачивая головой, внимательно оглядел все раны. Потом ушёл, а через несколько минут вернулся в сопровождении двух женщин, притащивших большие тазы с тёплой водой и тряпки; из своих карманов он вынул несколько склянок. Заперев за женщинами дверь, он, засучив рукава, принялся за дело.
Сайрус был высоким худым мужчиной с острой бородкой и гладко выбритой головой; наискось через всё лицо у него шёл довольно заметный рубец и один глаз из-за этого был полузакрыт, а выражение лица казалось зловещим. Как и его господин, он носил чёрные одежды; на длинных, не по-мужски изящных пальцах красовалось по три перстня на каждой руке.
Целый час она лежала на кровати; Сайрус, покусывая губы, колдовал над ней. Рядом на табуретах стояли два таза и целая стопка чистых хлопковых полотенец; использованные он небрежно отбрасывал в сторону. Осторожно обтирая раны, он тут же накладывал слой горьковато пахнущей мази и забинтовывал больные места; каждый раз после минутного слабого жжения Алиенора чувствовала заметное облегчение. Её окровавленное платье он без малейших раздумий кинул в камин.
- Всё, - наконец произнёс он, отшвырнув очередную тряпку в сторону. – Так легче? Лежите и не шевелитесь. Лучше, если до вечера. Вечером приду и сниму повязки. Сами ни в коем случае не снимайте, иначе всю жизнь будете со шрамами ходить. Понятно?
- Да, спасибо. - Алиенора краем глаза глянула на него. Сайрус, вытирая руки, уже собирался уходить. – Я была бы вам благодарна, если бы вы прикрыли меня чем-нибудь.
Ни слова не говоря, он взял чистую простыню и, встряхнув её, набросил на девушку.
- Так вы, оказывается, лекарь?
В первый раз за всё время он посмотрел ей в лицо своим единственным открытым глазом, чёрным и непроницаемым, как глубокий колодец в солнечный день. Лицо с морщинами, но без возраста – тридцать лет? пятьдесят? – не выражало ничего, как будто он разглядывал очередную рану очередного наёмника.