- Юная Бланка Тэлфрин, во всяком случае, лишена всех этих недостатков, - пожав плечами, промолвил Роберт, - умна и внешне совсем недурна.
- Нет! – взвизгнул старик. – Тысячу раз нет, миллион раз, пока я жив... И только по одной причине: потому что её отец – Хильдеберт Тэлфрин. Он слишком силён для того, чтобы делать его ещё сильнее.
- Всё, - Роберт полушутя поднял вверх обе руки, - сдаюсь. Похоже, я здесь в меньшинстве. Но экий вы, отец, привереда: то невеста некрасива, то родители не нравятся…
- Именно, - герцог фыркнул, - всё должно быть идеально. По возможности идеально. Для нас. А эта леди Оргин… тоже Бланка или как её там? И собой хороша, и древнего рода, и отец неприятностей не доставит… И только если ты, сын мой, найдешь ещё какую-нибудь, подходящую по этим статьям, я тогда, возможно, соглашусь подумать. Я уже и раньше подумывал о таком варианте – подыскать тебе такую сноху, чтобы и происхождение было заметное, и родичи без амбиций, но дальше мыслей дело не шло: в баронских семьях такого сокровища днём с огнём не сыскать. А тут эта барышня сама к нам в руки пришла.
Эмли перевёл дух.
- Горяча и строптива, говоришь, эта девица? Я и сам вижу. Вот и хорошо. Зато не даст в обиду ни мужа своего, ни королевство. Я сразу понял, что за кремень эта рыжая девка. И она, повторяю, не принадлежит ни к одному из этих богами проклятых домов…
- Но Берта Меррайон, по крайней мере, девственница, - раздался тихий голос королевы Лорелей, которая всё это время сидела, не произнося ни слова, и только с напряжённым вниманием переводила взгляд со своего мужа на свёкра. Лорелей была очень хрупкой и нежной женщиной, и видно было, что грубые манеры, да и сам вид герцога её очень пугают. И всегда пугали.
Оуэн Эмли нетерпеливо щёлкнул пальцами.
- Ах, избавь нас от этих глупостей, Лорелей. Это, если хочешь знать, только потому, что от Берты даже соседские собаки сбегают. Да и переспи она хоть со всем королевством, думаешь, это остановило бы хоть кого-нибудь из тех, кто хочет породниться с герцогом Меррайоном? Тоже мне, нашла женское достоинство. Что хуже старой девственницы? Разве что мужик - старый девственник… - Герцог коротко хохотнул. - И, что-то мне помнится, твоя собственная матушка четыре раза была замужем и никого не интересовала её добродетель. Зато титул маркграфини Вангелиз всем её мужьям приходился очень по нраву.
- Это нечестное сравнение, ваше высочество, - почти храбро заявила королева, - моя мать, по крайней мере, монарших кровей…
- Ох, не смеши меня, Лорелей. Ты сущий ребёнок. Чтобы приобрести королевскую кровь, нужно всего лишь одно поколение. Да ещё маленькая толика решимости для того, чтобы залезть к какому-нибудь принцу в постель. Но если уж для вас и для всего народа это так важно, то сделать Бланку Оргин девственницей проще простого. Кто, в конце концов, знает о её мнимом браке с Эдмундом Беркли? Ты, да я, да мы с тобой. Вот и всё. В Герольдии об этом ни слуху, ни духу. А самой ей просто надо мозги прочистить, чтобы больше об этом не распространялась…
- Пожалуй, так и сделаем, - задумчиво продолжил герцог. – А что? Довольно нарядно: юная, необычайно красивая и девственно чистая дочь славного рода героев выходит замуж за наследного принца.
Галахад сделал шаг вперёд.
- Отец… дедушка, матушка. Она ещё не дала своего согласия.
Все трое в изумлении воззрились на юношу.
- Вот так раз, - промолвил Роберт, - новость за новостью…
- Не дала согласия?.. – Оуэн Эмли потёр золотую пластину на месте своего носа. Похоже, эта привычка сохранилась у него с тех времён, когда он ещё обладал этой частью человеческой внешности. – Вот это интересно… Что это значит? Прямо так и не дала? Когда сын короля сделал ей предложение, она не дала согласия? Обещала подумать или просто отказала?
- Просто отказала, - Галахад уныло кивнул, и старик хрипло захохотал. Всё его скелетоподобное тело затряслось в кресле.
- Ох, уморил… Отлично. Она мне нравится. Это значит, по крайней мере, что ей от тебя ничего не надо. А это, между прочим, дорогого стоит, потому что все девки, которые толпятся при дворе, ошиваются здесь исключительно потому, что им всем, или их родичам, хочется хоть что-то урвать от Роберта Даннидира. Но здесь уж я ничем не могу помочь. Если она не согласится, придётся тебе, внучек, жениться на Берте… или на Гвинет Беркли, а я этого не переживу… Иди и ухаживай за ней, как умеешь. И поторопись, а то, сдаётся мне, сбежит эта самая леди Харлех от тебя, и поминай, как звали… Кстати: голову даю на отсечение и ставлю тельца против яйца, что эта девица не ждёт тебя за дверьми, как ты её просил… Что смотришь? У меня хороший слух…
Галахад, ринувшись к дверям, резко распахнул их. В приёмной было пусто. Старик захлопал в ладоши.
- Прекрасно. Из дюжины девиц, которые сейчас при дворе со всеми своими коронами, и каждая из которых готова хоть сейчас залезть к нему под одеяло, он выбрал ту единственную, которая этого не хочет. Великолепно… беги, чего ждёшь?
- Объясни мне уже, что тут происходит, - требовательно произнёс Томас, ворвавшись поздним вечером в комнату Бланки в «Льве и Единороге».
Стремительно покинув королевский кабинет и даже не заглянув в свои покои в замке, она чуть ли не бегом направилась прямиком в гостиницу. Народ на улицах пялился и покачивал головами вслед, видя роскошно одетую, явно знатных кровей девушку, которая, подобрав юбки и не разбирая дороги, прямо по грязным лужам бежала прочь от Лонливена.
- Максен с перепугу двух слов связать не может, - продолжил Томас. - Он несёт какую-то чушь: говорит, что сам принц Галахад пробивался к тебе в комнату, и ты якобы его не пустила. Говорит, что он здесь час вокруг да около околачивался, а потом прислал лорда Морта. О чём речь?
Бланка устало махнула рукой. Она сидела на кровати, заплетая косы и уныло глядя в пустоту.
- Да, не пустила. Всё это ерунда, Томас. Они ничем не могут, а скорее всего, не хотят нам помочь. Мы завтра же уезжаем из Лонхенбурга, здесь делать больше нечего. Я вела себя как распоследняя дура: меня обряжали, как куклу, волосы расчесывали да ресницы красили, а я даже не соизволила догадаться, что происходит. Виконта Арвэля с самого начала интересовали не мои просьбы, а я сама. Да и король смотрит теперь на меня, как на какую-то портовую шлюху, которая заявилась в столицу, чтобы соблазнить его сына. А я-то, дурёха, как будто не могла догадаться, что Галахад всего лишь хочет затащить меня к себе в постель…
- Вот оно что... Бланка, - Томас взял одну из скамеечек, поставил её перед кроватью и решительно на неё уселся, - может быть, ты всё же расскажешь мне, что произошло? Поподробнее?
Вздохнув, девушка без излишних деталей обрисовала ему основные моменты последних событий; Томас слушал, и глаза его раскрывались всё шире и шире.
- О, праматерь Боанн, - он ошарашенно уставился на Бланку. - Подожди. Я правильно понимаю: Галахад Даннидир предложил тебе стать его женой? Женой принца Корнваллиса? И ты отказалась?! Потому, что ты его не любишь?!
Бланка кивнула.
- О, свет… - Томас вскочил со скамейки и нервно прошёлся по комнате. Бланка непонимающе на него смотрела; сделав пару кругов, он плюхнулся на кровать рядом с ней, удручённо взмахнув руками. – А тебе не кажется, что «затащить в постель» и стать женой – это немного разные вещи? О, боги мои, ты, похоже, ничего не понимаешь… Послушай меня…
- Да что такое? – вспыхнула Бланка. – Чего я не понимаю? Гриффин рассказывает мне, что я много чего не понимаю, Галахад объясняет, что я опять чего-то не разумею, а потом начинает обхаживать меня, как дешёвую девку, способную купиться на побрякушки, король мне нотации читает, как несмышлёной пигалице, а теперь ещё ты меня за дурочку почитаешь? Чего я не понимаю?
- Бланка… - Томас взял её за руки и заглянул в глаза. – Я не Галахад. Я не Морт, ты меня с детства знаешь, и я тебе друг. Понимаешь? Ну, так выслушай меня!
Бланка упрямо молчала; молодой человек, подумав пару мгновений, продолжил:
- Это твой шанс. Это наш шанс, глупая ты девчонка, леди Алиеноры, в конце концов. Не перебивай меня… Они не могут или не хотят что-то сделать?! Да ты пойми, что это ты сможешь сделать сама. Всё, что захочешь. Тебе предложили стать женой принца… виконтессой Арвэль. Это потрясающе. Я о таком только в сказках слышал, а это вдруг происходит с моей детской подружкой. Ты можешь стать второй леди в государстве после королевы Лорелей, а учитывая, что я про неё слышал – что это просто мышка серая, которая всего на свете боится, - так и первой! Тут полно знатных девиц при дворе, которые обхаживают сира Галахада, и ясное дело, что они тебя невзлюбят. Но это только поначалу: деваться им будет некуда, и принять тебя придётся. Ты станешь будущей королевой, а если родится наследник, ты будешь просто недосягаема ни для кого. Все бароны королевства будут толпиться у твоих дверей, чтобы облобызать тебе ручку. И ты ещё говоришь, что ничего нельзя поделать? Да и куда нам ехать? Обратно в Хартворд? Сдаться на милость Рича Беркли? Об этом ты подумала? То, что не может сделать Бланка Оргин, сможет виконтесса Арвэль. Да слышишь ты меня, в конце концов?!
Томас перевёл дух; Бланка хмуро смотрела прямо перед собой.
- Бланка, очнись. - Молодой человек легко потряс её за плечо. – Я очень прошу тебя – подумай. Тебя не торопит никто, подумай до завтра, до послезавтра, а потом скажешь, что решила. Хорошо?
- Хорошо, - тихо сказала она, - я подумаю. А теперь Томас, уходи. Так болит голова… Я хочу спать, я очень устала. Всё это так… нервно.
- Вот и чудно. - Томас встал и, нагнувшись, легко чмокнул её в щёку. – Спокойной ночи. Я зайду завтра утром.
Той ночью Бланка очень долго не могла уснуть. В тяжёлой от усталости голове, в воспалённом мозгу то и дело возникали то образы Галахада, то страшное, покрытое струпьями лицо герцога Эмли. Они брали её за руки, о чём-то её спрашивали и чего-то требовали. Её бросало то в жар, то в холод. Бланка беспокойно вертелась на кровати, тиская подушку и сбивая в ком одеяло, пока наконец не забылась тяжёлым сном.