- Так рудокопы ищут здесь сокровища?
Лекарь рассмеялся.
- Нет. Уже нет, хотя наверняка кто-то из них до сих пор лелеет мысль найти что-нибудь ценное. Они добывают железную руду. Обычную руду – здесь очень богатые залежи. С другой стороны, говорят, что во время поисков здесь время от времени обнаруживают кое-какие безделушки – кольца, каменные таблички с письменами и что-то ещё. Официально, кстати, я приехал сюда для того, чтобы хорошенько изучить все эти старые находки.
Сайрус замолчал и махнул рукой.
- Пойдёмте, миледи. Нас ждут.
- Подождите. - Слегка поколебавшись, Алиенора удержала его за край плаща.
- Что?
Собравшись с мыслями, девушка быстро пересказала ему историю Гвинет о люке и подземном ходе, куда-то ведущем из спальни Дрого. Сайрус слушал с вниманием.
- Интересно. Ты полагаешь, что Дрого нашёл вход в храм?
Она пожала плечами, но ответить не успела. Прямо к ним, резко осадив коня, подъехал Ван Крох, ведя за собой на поводу кобылу Алиеноры.
- Ваша светлость, народ ждёт, - сообщил он с лёгким поклоном, - и вам надобно быть верхом.
Действительно, футах в ста справа, насколько можно было рассмотреть за пеленой тумана в наступающей темноте, виднелись многочисленные огоньки факелов, которые быстро собирались со всех сторон, напоминая летящих через болото гигантских светлячков. Забравшись в седло, Алиенора в сопровождении начальника стражи, который поехал впереди, и Сайруса, ведущего её лошадь под узду, направилась в сторону собравшегося народа. Следом потянулись около десятка наёмников на лошадях, составляя некое подобие почётной стражи.
Оставив колоннаду храма по левую руку, группа вышла на относительно приличную дорогу, мощённую булыжником – это единственная в селении дорога, пояснил Сайрус, и ведёт она прямо к входу в замок. По обеим сторонам от них показались бедного вида домишки: иногда глинобитные, но чаще – грубо сколоченные из досок, и все покрытые соломой, почерневшей от постоянной сырости. Хижин было немало: мельком оглядев всё кругом, Алиенора заметила не менее трёх-четырёх десятков, как на подбор убогих, лепившихся друг к другу из-за недостатка места и довольно неопрятных. Кругом валялись доски, разбитые ящики и груды мусора. Между домов и ног людей, собравшихся вдоль дороги, то и дело шныряли тощие собаки; неухоженные свиньи, похрюкивая, разгребали отбросы. И – что потрясло её в очередной раз – это люди.
Ваши подданные, миледи, как сказал ей недавно Сайрус. Все одинаково плохо одетые; с хмурым либо голодным выражением лица, небритые и нечёсаные. Добрую их половину, похоже, согнали сюда прямо с работы, и они стояли в толпе, опираясь на кирки и лопаты – голые по пояс жилистые рудокопы с повязанными на головах шейными платками. Женщины были одеты в простые платья в основном коричневого или тёмно-синего цветов, а некоторые держали на руках младенцев, завёрнутых в грязные тряпки. Кузнец, судя по его виду: в засаленном кожаном фартуке с огромным молотом в руках; местный купец-коробейник, с висящим на шее небольшим ящиком; несколько охотников с ножами у пояса и луками за спиной, и прочий люд. И вся эта толпа нестройно тянула славословия в адрес своей новой госпожи. «Да здравствует графиня Марч!», «Долгие лета её светлости!» и другие выкрики послышались из толпы, как по команде, как только Алиенора вступила в пределы деревни. Не исключено, что и по команде, подумала она, заметив стоящих вдоль дороги стражников – не меньше трёх дюжин крепких мужчин в кирасах и железных шишаках; все держали в руках алебарды или копья.
Рука Алиеноры потянулась к поясному кошелю: насколько она знала, в подобные моменты полагалось бросать в толпу медяки и мелкие серебряные монеты, но Сайрус, словно угадав её мысли, обернулся и отрицательно качнул головой.
- Не нужно, миледи, - сказал он негромко, - здесь это всего лишь вызовет всеобщую драку, а деньги в конце концов достанутся самым здоровенным и наглым. Если у вас есть желание сделать что-то доброе для этих людей, то лучше оставить это на потом.
Алиенора понимающе кивнула и продолжила ехать, приветливо улыбаясь женщинам и внимательно разглядывая мужчин. Во многих глазах она отчётливо замечала что-то вроде изумления.
- Фея, истинно фея, - довольно отчётливо произнесла одна из женщин.
- Марч, ваша милость. - Ван Крох, придержав коня, указал рукой по ходу движения.
Дорога круто поднималась. Впереди, не далее чем полусотне шагов, из тумана возникла громада замка, вырубленного в скале. Футов в пятнадцать шириной и глубокий, не менее чем в три человеческих роста, ров отделял от него деревню. Дощатый мост на цепях уже опустили, а сразу за ним виднелись огромные ворота.
Вход в замок был четырёхугольным и несоразмерно большим – шестеро конных смогли бы заехать в него в один ряд; по бокам высились вертикальные грубо обтёсанные глыбы камня; такая же глыба лежала на этих импровизированных колоннах сверху. Толстые деревянные створки ворот, все обитые железом, распахнулись настежь. На верхней ступеньке показался уже успевший переодеться в парадное платье Дрого. Алиенора вздрогнула: он надел чёрный камзол с вышитым на груди жёлтым леопардом. Перед её глазами снова всплыла страшная картина: как солдат точно в таком же камзоле раз за разом вонзает копьё с длинным наконечником в распластанное на земле тело Эдмунда.
- Добро пожаловать в замок Марч, моя супруга, - громко произнёс Дрого заученным голосом, спускаясь по каменной лестнице. В такт его словам где-то высоко в небе полыхнула еле заметная молния, раздался гром и на деревню закапали крупные капли осеннего дождя.
Взяв Алиенору за кончики пальцев, он неспешно прошествовал внутрь. Тяжёлые створки ворот с громким скрежетом начали медленно закрываться.
Книга седьмая. Вопросы без ответов. Глава 1. Вопрошающий
- Да нет же! Опять не так… Я бы тебя десять раз убил за то время, что ты там копаешься… Смотри: ты опускаешь меч вниз основным лезвием круговым движением справа налево и сверху вниз, поднимаешь его по левой стороне – и снова по диагонали, но слева направо... Плавно. Это ж просто – а ты как будто топором сучки у дерева обрубаешь.
Эдмунд стоял, опёршись на рукоять огромного меча, и пытался отдышаться. Прямо перед ним уже в который раз показывал один и тот же приём Лотар Гленгорм, сын графа Фулька. Лотар был примерно одного с Эдмундом возраста, может, чуть постарше, высоким и широкоплечим красавцем с длинными тёмно-русыми волосами, заплетёнными сзади в косу. Обнажённый до пояса, он с видимым удовольствием поигрывал накаченными мышцами. На Эдмунде же была одета тонкая полотняная рубаха, вся уже покрытая пятнами пота и пылью. Последнее время он даже на арене не её не снимал, заметив, как косятся на его торс некоторые наёмники.
Да уж, это приковывало взгляды: прямо посередине груди зияла большая рана величиной дюймов в пять, напоминавшая полузаживший ожог. Как будто на тело поставили раскалённую сковородку. А в середине этого ожога – миндалевидной формы дырка с рваными краями, в которую легко поместился бы крупный красный орех. Рана понемногу затягивалась, ноя по ночам, но в любом случае одного месяца для полного заживления было маловато, даже несмотря на все старания Ирмио и Миртена.
Битых две недели Эдмунд пролежал в постели, и только потом начал потихоньку вставать, превозмогая поначалу жуткую боль. Он и сам не верил в то, что произошло: как можно залечить сквозную рану, нанесённую копьём с широким наконечником? Похоже, в это не верили и многие другие: некоторые солдаты до сих пор, проходя мимо него, бормотали разные заговоры и поминали святых. А о том, что он якобы умер, и его вернули из мира мёртвых, не хотелось даже и думать. Хотя Гуго обмолвился как-то, что сердце у него не билось, но, скорее всего, его друг просто ошибался. Расспросить хорошенько обо всём Миртена у него так и не получилось. Уже через пару дней после того, как стало ясно, что жизни Эдмунда ничего не угрожает, лекарь, прихватив с собой Гуго, уехал из Драмланрига в неизвестном направлении. Скорее всего, предполагал молодой человек, чтобы выяснить что-то о судьбе Алиеноры, Бланки и Томаса. Эдмунд и сам хотел бы отправиться вместе с ними, но очень хорошо понимал, что в нынешнем его состоянии он будет скорее обузой.
Выздоровление, тем не менее, шло на удивление скоро: уже через неделю после того, как он смог подняться с кровати, Эд приступил к тренировкам на арене – и это благодаря Ирмио, его горьким лекарствам и жгучим мазям, которые тот наносил, всегда сопровождая эту церемонию загадочным бормотанием.
С Лотаром они подружились довольно быстро; сын графа Фулька был очень дружелюбным молодым человеком, хотя Эдмунд заметил, что это дружелюбие распространяется отнюдь не на всех. Эда он принял как равного по происхождению, а вот для всех прочих Лотар Гленгорм, носивший титул виконта Перси, являлся потомком рода Даннидиров, сиятельным лордом и наследником земель и корон своего отца и деда, как должное воспринимавший подчинение и послушание со стороны окружающих.
- Ладно, хватит, - сказал он, похлопав Эда по плечу, - ты, вижу, не совсем ещё оправился. С такой раной в груди обычный человек просто не выживет. А ты – живчик такой – всего месяц прошёл и уже мечом машешь. Ерунда, научишься еще. Для человека, который в жизни полуторный меч в руках не держал, ты очень быстро всё схватываешь. Пойдём.
Небрежно протянув оружие подбежавшему служке, Лотар озорно подмигнул своему новообретённому родственнику.
- Смотри. - Еле заметным кивком он указал Эду на длинные деревянные скамьи, установленные несколько поодаль от арены. Скамьи эти предназначались для зрителей, время от времени желавших посмотреть на состязания воинов; в дни больших праздников, сопровождавшихся рыцарскими турнирами, это сооружение достраивали и украшали, устраивая сверху некое подобие балдахинов и раскладывая мягкие подушки: сидячие места предназначались только для высокопоставленных господ.