Вообще, как заметил про себя Эдмунд, передвижение по Драмланригу требовало неплохой физической подготовки: бесконечные ступеньки, крытые и открытые переходы, каменные площадки и тесно налепленные дома занимали всё пространство, и пробежать от подъёмного моста до верха замка без того, чтобы не остановиться хотя бы разок для отдыха, было бы делом весьма затруднительным. С другой стороны, даже если бы врагам удалось прорваться за стены, захватить замок с ходу у них всё равно не получилось бы: узкие проходы, лестницы и нависающие дома предоставляли защитникам крепости огромное количество возможностей для обороны.
К Большой Зале он подошёл почти одновременно с Лотаром; два стражника, стоявшие перед створками дверей, с механической точностью сделали по полшага в стороны, разведя скрещённые алебарды.
* * * * *
Подойдя к камину, монах на несколько мгновений остановился, внимательно глядя на огонь. Потом развернулся; полы его широкой тёмно-фиолетовой рясы взметнулись, плавно упав на плитки пола. Гровен испытующе посмотрел в глаза Эдмунду.
- Я не буду лукавить, милорд, - после заминки произнёс он, - и выскажусь прямо и откровенно. Мой приезд в замок Драмланриг непосредственно связан с вашим здесь появлением. И вы, наверное, захотите узнать, почему.
Оба они находились в кабинете Пемброка Ллевеллина; сам герцог, представив прибывшего гостя просто как «мастера Гровена» и мельком поинтересовавшись успехами Эдмунда в искусстве овладения оружием, предложил им уединиться для беседы в его личных покоях. Лотар разочарованно хмыкнул, проводив их взглядом: по всей видимости, понял он, немедленно удовлетворить своё любопытство не получится.
Кабинет не принадлежал к числу самых уютных помещений в замке: его построили ещё в те времена, когда необходимость обороны имела первостепенное значение перед вопросами удобства. Деревянным, не считая мебели, здесь был только потолок; вдоль стен, сложенных из больших грубо обработанных камней, стояли бесконечные стойки с оружием, иногда очень древним, а некоторые из мечей и зазубренных алебард, судя по их виду, знавали ещё первые сражения с дхаргами. Во всём кабинете имелось всего лишь два окна, более напоминавших бойницы и прорубленных в девятифутовой толще кладки. Книжных шкафов и, соответственно, книг здесь не наблюдалось; суровость каменной залы слегка сглаживалась только письменным столом, украшенным грубоватой резьбой, да полудюжиной мягких кресел, без особого порядка расставленных перед камином. Не считая ярко полыхавших в нём поленьев, комната освещалась только парой чадящих факелов в кованых треногах.
- Вот как? – Молодой человек сделал вид, что поудобнее устраивается в кресле, попытавшись тем временем привести мысли в порядок. Так, понятно. Сразу быка за рога: на тот вопрос, который вертелся на языке и который Эдмунд не знал, как задать, он сразу получил ответ. Ну что же – Гровен играет роль доброго дяденьки. Честного и откровенного. Только крючковатый нос и тяжёлая челюсть несколько портили впечатление. С другой стороны, он не девушка, чтобы всем нравиться. Хорошо, что я не на суде, подумал юноша, и ещё лучше, что не в качестве обвиняемого: инквизиторский облик его собеседника был грозен и подспудно навевал мысли о тёмных застенках и орудиях пыток. Ряса до пят, гладко выбритая голова с тремя тоненькими косичками сзади и тяжёлый свинцово-серый взгляд из-под густых бровей.
Юноша мысленно усмехнулся: что и говорить, статус графа Хартворда и эорлина королевства имеет несомненные преимущества. Во всяком случае, не нужно бухаться на колени и торопливо отвечать на все вопросы, изо всех сил тараща честные глаза.
- Ваш приезд… а кто вы, позвольте спросить?
- Меня зовут Лейн Гровен. Я епископ Ордена Вопрошающих. Вы слышали о нас, милорд?
- В общих чертах. Я слышал, что вы стоите на страже чистоты веры. Только не возьму в толк, чем вас могла заинтересовать моя скромная персона.
- Скромная? – Монах усмехнулся. – Вы шутите, ваша светлость. Честно говоря, исходя из того, что мне о вас доложили, я ожидал увидеть здесь деревенского мальчишку. Рад, что ошибался. С разумным человеком всегда легче найти общий язык.
Это пряник, мелькнуло в голове у Эда. Интересно, будет ли кнут.
- Мне было бы легче понять вас, - сказал он, - если бы вы объяснили, чем занимается ваш… орден. Или у вас ко мне какой-то личный интерес?
Епископ улыбнулся, еле уловимым движением потерев ладони друг о друга.
- Разумеется, не личный. Прекрасно, милорд. Мне уже доставляет удовольствие беседовать с вами. Где вы смогли получить образование, позвольте спросить?
До чего ж любит вопросы задавать, подумал Эдмунд. Вопрошающий, одно слово.
- Всему, что я знаю, меня научил мастер Миртен. Это лекарь и хранитель манускриптов в замке Хартворд. И я не могу судить, много ли я знаю или нет. Другой человек учил меня обращаться с оружием. Так что именно их и ещё нескольких людей я должен благодарить за то, что несколько отличаюсь, по вашему выражению, от деревенских мальчишек.
- Миртен? – на мгновение задумавшись, переспросил Гровен. – Миртен Алед? Мне знакомо это имя. И он не только лекарь. Но это вашей светлости наверняка известно.
- Конечно. - Эдмунд внимательно посмотрел в глаза монаху. Да, да, как там сказал Лотар? «Король Идрис Леолин, Гонитель магов, создал эту службу». - Как известно и то, что Вопрошающие не испытывают тёплых чувств к… такого рода людям. Скажите, в этом причина вашего ко мне интереса?
Епископ покачал головой.
- Нет, милорд. Абсолютно нет. Причина в вас самом. Вы позволите мне сесть?
Эдмунд неопределённо махнул рукой.
Гровен уселся прямо напротив, положив ногу на ногу.
- Пожалуй, мне действительно стоит подробнее рассказать об Ордене. Смею предположить, что то, что вы слышали о нас «в общих чертах», характеризовало Орден с не слишком положительной стороны. Увы, обычно люди не склонны жаловать тех, кто принуждает их к порядку.
Не дождавшись ответа, он улыбнулся, показав ряд крепких желтоватых зубов, и продолжил:
- Вопрошающие являются уравновешивающей силой в королевстве Корнваллис. Без сомнения, вы знаете и почитаете наших трёх богов? Аира, Великого Судию, и созданных им из самого себя двух своих братьев – Инэ, бога света, и Белара, бога тьмы?
- Конечно. - Эдмунд пожал плечами.
- А кого из них, позвольте спросить, вы лично почитаете более остальных?
- Очень интересно, - усмехнулся юноша, - именно так вы выискиваете еретиков?
- О свет… - епископ, как будто изумившись, воздел руки, - разумеется, нет. Речь вовсе не о том. Считайте, что это просто лекция. Или, точнее, диспут. Как-никак, - Гровен церемонно наклонил голову, - я всё-таки ношу учёное звание Светлейшего доктора.
- Хорошо. Лично я, как и все, кого я знаю, более всего почитаю Инэ.
- Почему?
- Это же очевидно. Инэ – это бог света, добра, мужества, честности и так далее.
- А Белар? Он не нужен людям?
- Мне сложно об этом судить. Я так думаю, что не особенно. От него только вред. Он же не только бог темноты, но и зла, зависти и всего того, что может только испортить жизнь порядочному человеку.
- Понимаю. - Епископ удручённо вздохнул. – Беда в том, что именно так большинство людей и воспринимает наших богов.
- А что неверного в том, что я сказал?
Гровен на мгновение задумался.
- Я постараюсь объяснить. Подумайте: бывает ли свет без тьмы? Тьма без света? Откуда вы знаете, что некая вещь хороша? Понять это можно, только сравнив её с худшей. Человек способен уразуметь, что есть добро и оценить его, когда испытает и ощутит зло, и лучше всего – на собственной шкуре. Только лишившись своей матери, ребёнок начинает чувствовать, что мать – это добро, а её отсутствие – зло. Понимаете?
- Пожалуй, - с некоторым сомнением произнёс юноша.
- Ах да, - кивнул монах, - вы же никогда не знали своей матери…
- Я понимаю, что вы имеете в виду.
- Прекрасно. Так я продолжу: день нужен человеку, чтобы работать, ночь нужна, чтобы спать. Только света или только тьмы недостаточно. Они должны дополнять друг друга, сосуществовать вместе, заполняя пустоту. Там, куда не проникает дневной свет, обязательно должна быть тень. Тень, которая будет давать блаженную защиту от жара палящего солнца. Мир, лишённый темноты, равно как и мир вовсе без света – каждый из них был бы подобен аду. Вы говорите, что Белар является отцом всех дурных поступков? Всех преступлений? По большей части именно так. Но без него нам не обойтись. Закоренелого преступника необходимо казнить. То есть убить. Задумывались ли вы, милорд, когда-нибудь о том, что для того, чтобы вершить справедливость, люди часто прибегают к злу? Любой судья, вынося свой вердикт, обязательно делает кому-то хорошо, а кому-то плохо. Когда человек режет овцу, он однозначно творит зло - с точки зрения овцы, конечно, но это зло оборачивается добром для самого человека, ибо даёт ему пищу и одежду. Или когда он убивает своего врага во время битвы. Таких примеров множество, и все они доказывают одно: зло является оборотной стороной добра и наоборот. Откажитесь от зла вообще - и что вы, позвольте спросить, будете делать с укусившей вас змеёй? Поблагодарите её и отпустите? С напавшим на вас грабителем?
- Хм…
- Вот именно. Миловать преступников и осыпать их цветами неприемлемо. На зло надо отвечать злом, а на добро – добром. Справедливость должна быть вознаграждена, а чёрные дела – наказаны. Но даже не только в этом суть. Инэ - это одновременно бог честолюбия и храбрости, которые часто являются спутниками подвигов на поле брани – а это, обратите внимание, нередко сопровождается убийствами, а тот же Белар, как создатель ночи, считается покровителем плотской любви и божеством, оберегающим сон. И кроме прочего – защитником домашнего очага. То есть даже в каждом из богов положительные и отрицательные свойства сосуществуют одновременно.
- А как же Аир? Какова его роль во всём этом?