Алиенора внезапно успокоилась. Хорошо. Ещё пару дней, ну, может быть, неделя – надо будет хорошенько подготовиться, - и она сбежит из этого прóклятого богами места. Всё, достаточно. Время пришло.
Разве что осталось ещё одно дело, подумала она. Красные бусы Луайне. Дрого и его кабинет. Нужно будет рассказать Сайрусу об этой страшной находке, посоветоваться с ним. Надо попросить его, чтобы сегодня вечером он зашёл к ней в покои. Алиенора повернулась к своему собеседнику, открыв рот, но не произнесла ни слова, краем уха уловив окончание его рассказа.
- … война, - говорил Сайрус. – Так что, скорее всего, Дрого вскоре отправится на подмогу к своему отцу.
- Простите, мастер. - Девушка виновато заглянула ему в лицо. - Я не слушала. Это всё песня Эдреда. Первый раз в моей жизни в мою честь сочиняют балладу. Какая война?
Сайрус недовольно хмыкнул.
- Хорошо. Я повторю. Но имей в виду, что твой муж пока ничего об этом не знает.
- Неделю назад, - говорил он, - в Лонливене – это королевский замок в столице, - проходило свадебное торжество по поводу бракосочетания Галахада Даннидира и твоей подруги Бланки. Всю знать пригласили, но не все приехали. Дело в том, что кое-кто из баронов хотел бы видеть в качестве жены принца своих дочек, а тут так получилось, что королевское семейство остановило свой выбор на незнатной леди Харлех, которая даже к эорлинам не принадлежит. Вот они и разобиделись. Граф Виоле не приехал – сказался, что болен, герцог Меррайон тоже, причём вообще без объяснения причины. И ещё в числе отсутствующих были Рич Беркли и Хильдеберт Тэлфрин, Великий Северный лорд.
- Подождите, - задумчиво произнесла Алиенора, - ведь это за его сына Рич отдал замуж Гвинет?
Сайрус кивнул.
- Именно. И только теперь стало понятно, с какой целью. Что-что, а праздник им испортить удалось.
- А что произошло? Подумаешь – из трёх десятков эорлинов четверо не приехали…
- Слушай. Об этом-то и речь. В середине торжества, когда все присутствующие по очереди подходили к молодожёнам и дарили подарки, в зале появился гонец от графа Клеймора. Как есть – с дороги, в пропылённой одежде и даже не сняв шапки. От имени своего господина потребовал слова, и ему его дали. Вот, читай. Это копия грамоты. Она короткая.
Алиенора быстро взглянула в сторону своего мужа. Тот спал, уткнув голову в грудь и время от времени что-то пьяно бормоча. Она развернула лист пергамента.
«В год четыреста восемьдесят пятый от Основания, в месяц Жёлтень двадцать второго числа.
Его светлость Рич Беркли, милостью богов граф Клеймор, лорд Марча, лорд-наместник Хартворда, господин Калдикота, Гросмонда, Ридвелла и прочая, и прочая, Роберту Даннидиру, управляющему Корнваллисом вместо короля…»
- О, боги, - поразилась Алиенора, - «вместо короля…»
- Да. Читай.
«… Как то ведают благородные эорлины означенного королевства, а также простой люд, вышеназванный Роберт, воспользовавшись преждевременной кончиной своего дядюшки Эвана, герцога Когара, и дочери его Аэроннуэн, в нарушение законов и обычаев государства, подлым и коварным способом овладел короной Корнваллиса, поправ права потомков означенного Когара и дочери его Аэроннуэн, кои права эти потомки получили по праву крови и праву наследования от светлейшего Роберта I Даннидира, как его наследники по старшей линии.
Мы, Рич Беркли, милостью богов граф Клеймор и прочая, и прочая, вняв мольбам обиженной сироты Алиеноры Беркли, графини Хартворд и Марч, внучки вышеназванной Аэроннуэн и дочери брата нашего Рутвена, незаконно убиенного узурпатором, настоящим письмом требуем, чтобы Роберт Даннидир, именующий себя королём, добровольно покаялся в своих преступлениях и передал королевский венец означенной Алиеноре Беркли, на что даём ему срок до конца текущего месяца.
В случае отказа выполнить наши законные требования, мы, Рич Беркли, а также любезный родич наш и единомышленник граф Хильдеберт Тэлфрин, оставляем за собой право обратиться с воззванием ко всем благородным лордам королевства Корнваллис, а также простому люду, и намерены принудить узурпатора к соблюдению законов и обычаев государства, а также наказать его со всей строгостью.
Дано в замке Клеймор и подписано…»
Алиенора подняла голову.
- Хм. Вняв мольбам обиженной сироты…
- Да, да, - сказал Сайрус, пряча пергамент себе за пазуху. – Я думаю, тебе стоит поразмыслить об этом. И побыстрее. Я думаю, что в скором времени граф Рич пришлёт за тобой. И приставит к тебе такую охрану…
Тёмный маг встал со скамьи.
- Мы продолжим этот разговор чуть позже. Я должен проведать Бедаха. Уже ночь на дворе, а она мне помогает. - Сайрус усмехнулся. - У бедняги вся кожа обварена, и если сейчас за этим не следить, то потом на него ни одна женщина не взглянет.
- Подождите, мастер. - Девушка схватила его за рукав. – Я не вполне понимаю. О чём я должна думать быстрее? И потом: вы ведь приехали, чтобы доложить обо всём этом Дрого, так? Почему не сказали ему? Почему мне?
Сайрус заглянул ей в глаза.
- Потому что я не служу больше графу Ричу, - тихо произнёс он.
- Как?..
- Да. Помнишь, я говорил тебе о том, что у меня есть дочь? Которую он держит в подземелье?
Алиенора кивнула.
- Она умерла.
- О-о, мастер…
- И я, наконец, смог вернуть себе ту мою вещь, которую граф не хотел отдавать.
- Какую?
Вместо ответа Сайрус протянул ей правую руку. На среднем пальце красовался перстень с крупным чёрным камнем, на котором было отчетливо выгравировано изображение клыка.
- Вот эту. Мои волки теперь снова со мной. И я не желаю больше служить Ричу Беркли. Достаточно тёмных дел. Меня не держит более ни моя дочь Меинвен, ни мой талисман. Я выбрал, кому служить.
Алиенора вопросительно взглянула на него.
- Да. Если ты захочешь принять мою службу.
- Я принимаю её, мастер, - просто сказала девушка.
- Прекрасно. И последнее – я не хотел бы оставлять тебя в руках Рича. Подумай об этом. – Сайрус легко пожал ей руку. - Но достаточно. Мы поговорим, как только я закончу с Бедахом.
Запахнув полы своего плаща, он быстрым шагом вышел из залы.
Алиенора огляделась. Празднество шло полным ходом, и на неё уже почти никто не обращал внимания, разве что какой-нибудь вдребезги пьяный наёмник вновь желал поднять за её здоровье кубок. Но и тогда ему приходилось прилагать невероятные усилия для того, чтобы перекричать неумолчный шум, висевший в пиршественной зале. Одна веселая компания на дальнем конце стола пела песни, нестройно стуча кружками с элем; возле неё в залихватском танце кружилось несколько пар. Чуть ближе Эдред, пьяно шатаясь, балансировал, стоя на скамье, и под жидкие аплодисменты слушателей декламировал одно из своих творений; по-соседству несколько крестьян и солдат, бурно жестикулируя, продолжали обсуждать появление страшного монстра вблизи деревни, а заодно, стараясь переорать друг друга, припоминали всякие другие байки про чудовищ.
Дрого спал тяжёлым хмельным сном; капля слюны стекала по его подбородку. Брезгливо глянув на своего супруга, Алиенора жестом подозвала двух стражников, сказав им отнести бесчувственное тело их господина в опочивальню. Те, подхватив его светлость за ноги и подмышки, потащили его наверх.
Посидев ещё немного, девушка встала, намереваясь пойти к танцующим парам, но остановилась на полпути, задумавшись. Дрого спит, как убитый, а на его поясе ключ. Алиенора развернулась и чуть не бегом направилась к лестнице, ведущей на второй этаж.
Дверь в каморку Гилберта Ван Кроха была закрыта, а в общую комнату прислуги наоборот – распахнута настежь; из-за одной из полотняных перегородок до Алиеноры донеслись приглушенные стоны и взвизгивания. На цыпочках прокравшись к кабинету, она, изо всех сил сдерживая дыхание, вставила в замочную скважину ключ. Замок открылся очень легко: судя по всему, его исправно смазывали. Прикрыла за собой дверь, и оказалась в кромешной темноте.
Мгновение подумав, Алиенора сотворила светящуюся сферу. Взлетевшая к потолку крошечная луна ответила небольшую комнату, хотя нет, скорее пещеру с неровным полом и грубо обтёсанными стенами, в дальнем конце которой виднелся проход.
Набрав в грудь побольше воздуха, Алиенора двинулась вперед. Уже в скором времени она потеряла представление о направлении движения: низкий и узкий коридор делал бесконечные повороты вправо и влево, уходя всё дальше вглубь скалы; тем не менее девушку не оставляло ощущение, что она бродит где-то над жилыми помещениями замка. Можно только порадоваться, мимоходом подумала Алиенора, что проход не раздваивается и не растраивается, как вдруг после очередного поворота она чуть не упёрлась в маленькую дверцу. Девушка прислушалась, еле дыша: из-под двери лился почти незаметный красноватый свет.
Тишина. Алиенора легонько толкнула дверь, шагнув в довольно просторную круглую комнату. Шагнула – и остановилась, закрыв рот ладонями и едва сдержав крик ужаса.
Головы. Отрубленные человеческие головы, расставленные на большом плоском камне, занимавшем всю середину помещения. Камень был бурым от пролитой на него крови, но на его поверхности виднелся намалёванный черной краской шестиугольник, от каждого из углов которого к центру шли грубо выбитые желобки, предназначавшиеся, судя по их виду, для стока крови. И шесть голов, установленные каждая на своём углу. Маклин, Гро, Беруин, Нидд, Марта и Этне. А с середины каменной плиты прямо на Алиенору вытаращенными мутными глазами смотрела голова несчастной Луайне.
Свет исходил от трёх толстых свечей красного воска у подножия статуи в рост человека. Статуи Белара. В чёрной нарисованной хламиде, с пустыми каменными глазами и, что сразу бросалось в глаза – не со скрещенными, как обычно, руками, а с согнутыми в локтях. И в каждой из ладоней у него лежало по человеческому черепу.
Алиенора нервно выпустила из груди воздух. Справа и слева от Бога Зла стояли несколько открытых ящиков, наполненных человеческими костями, а в дальней от входа части комнаты находился каменный стол – подобный тем, что обычно используют мясники для разделки туш.