- Дарх’атулук, - произнёс он, оглядев всех по очереди.
- Дарх’атулук, - ответил Миртен, пояснив: - Здоровья желает. Все скажите.
Друзья старательно повторили незнакомое слово. Дхарг недовольно хрюкнул.
- Мой говорить, - слегка глуховато, но ясно произнёс он. – Знать язык корхов.
Гуго с вытаращенными глазами смотрел на шамана, по всей видимости, стараясь уразуметь, как человеческие слова могут исходить из этой пасти.
- Красный человек, - немного помолчав, сказал дхарг, - слышать тебя. Не враг. Не друг. Не знать, кто эти? – Он коротким жестом обвёл сидящих людей. – Дети Дерева ждать Яхо. Не прийти. Прийти другой с Хронош. Говорить.
Миртен вздохнул, собираясь с мыслями.
- Яго умер, друг. Мы ищем хижину, в которой жил Яго.
- Почему? – рявкнул Гурх’хак.
- Он… - Миртен слегка замешкался. – Он передал нам Бремя Власти.
- Бре-емья… – задумчиво протянул дхарг, словно пробуя незнакомое слово на вкус. И, запустив лапу в свой мешок, вытащил оттуда чёрный камень. – Это?
- Да.
- Это есть Хронош. – Шаман внушительно покачал своей безобразной головой. И вдруг резко выбросил вперёд руку, чуть не ткнув Эдмунда в грудь. Маленькие красные глаза Гурх’хака словно пытались просверлить юношу насквозь.
- Кто?
Все ошарашенно замолчали.
- Видеть Хронош у него. Чёрное в сердце. Зачем прийти? Хронош – зло. – Взгляд дхарга как будто прожигал дыру на лице Эдмунда. – Зачем прийти? Говорить.
- Мы ничего не знаем про Хронош, лугдуш, господин, - мягко произнёс Миртен. – Мы пришли, чтобы узнать. Почему Хронош – зло?
- Зачем прийти, если не знать? - Гурх’хак словно выплюнул эти слова. – Хронош – наш. Дети Дерева хранить его. Не верить корхам. Вы – уходить. Вас проводят к Дарш’ваар.
Шаман резко поднялся, собираясь уходить.
- Нет, - решительно произнёс Эдмунд.
Вытащив руку из кармана, он протянул её к дхаргу и разжал кулак. На ладони лежало каменное грубо сработанное кольцо с вделанным в него крупным зелёным камнем.
- Урк’шахх дал мне его. Я помог ему, и он дал мне это кольцо.
- Ты видеть Урк’шахх? Ты украсть кольцо?
- Нет. – Эдмунд упрямо качнул головой. – Он сидел в тюрьме. Я накормил его, и он дал мне кольцо.
Огромное тело шамана нависло над юношей.
- Ты знать слово? – грозно прошипел он.
Эдмунд на мгновение задумался.
- Он сказал мне – кармах. Кармах.
Бормоча что-то непонятное, вокруг сидящих людей стали собираться дхарги.
- КороУрк’шахх надвин кармах ша’фф. Гор надвин. Кармах’гхаш.
Широко раскрытыми глазами они смотрели на кольцо в ладони Эдмунда и едва ли не с ужасом заглядывали ему в лицо. Один из них, протянув свою лапу, нерешительно ткнул юношу в плечо.
- Кармах… гилзуф кармах…
- Н’гор! – повелительно крикнул Гурх’хак и тот с виноватым видом отпрыгнул назад. Ярость в глазах шамана внезапно потухла.
- Урк’шахх сказать тебе? Ты – сын сынов?
- Лугдуш, господин, - медленно произнёс Миртен. Глаза дхарга устремились на него. – Он – Эервен. Эдмунд Даннидир, сын сынов Мередидда Уриена, герцога Эервен. Он пришёл не со злом.
Гурх’хак удовлетворённо кивнул.
- Урк’шахх олог ранх. Урк’шахх - Великий шаман. Он видеть кровь Эервен. Дети Дерева помогать вам.
- Не успеть. Корхи – очень медленные, - недовольно произнёс Гурх’хак.
После недолгого отдыха весь отряд двинулся дальше, свернув круто на восток. Людей поставили в середину, но уже после получасовой пробежки по лесной чащобе шаман сделал знак остановиться. Слишком медленно, качая головой, заявил он.
Гурх’хак принялся что-то втолковывать Миртену. Выслушав его, маг повернулся к своим друзьям.
- Мы не успеваем, - вздохнув, сказал он. – Дхарги – как волки. Могут бежать с такой же скоростью, и так же долго. А мы их задерживаем.
- Куда не успеваем? – спросил Гуго.
- Мы сейчас направлялись к хижине Яго. Гурх’хак хотел дойти до неё, забрать весь скарб и до ночи успеть в Бараш-Дур – это что-то вроде их города. Но, говорит, с нашей скоростью это невозможно. Он очень недоволен. У него осталось чуть больше двадцати солдат, а это мало. Прошлой ночью, кстати, их было около сотни. Говорит, что к ночи все моррхи – это по ихнему тени, будут около того места, где они последний раз учуяли Хронош, а потом пойдут по нашему запаху. Бараш-Дур – это укреплённое селение, а сквозь стены тени, слава богам, проходить не умеют. И даже если бы осталась жива вся сотня его воинов, он утверждает, что это капля по сравнению с океаном. В погоню за Хроношом ринутся все моррхи Гриммельнского леса, а их – тысячи тысяч.
- Так, может быть, и нет надобности идти в хижину Яго? – задумчиво спросил Эдмунд. – Я так понимаю, сам Гурх’хак и все их шаманы знают про Бремя Власти, и смогут рассказать нам всё, что мы хотим знать? Может, мы сможем обойтись без этого дневника?
- Скорее всего, так, - кивнул Миртен, - но он говорит, что у Яго осталось много чего ценного. Трудно в это поверить, но шаманы давали ему читать свои тайные книги – Яго, похоже, выучил письмо дхаргов, - и к тому же там есть какие-то талисманы и артефакты, в том числе из этого волшебного зелёного стекла. Гурх’хак не хочет оставлять эти вещи без присмотра, особенно после того, как мы сообщили ему о смерти Яго. Он говорит, что гоблины растащат всё за пару ночей.
- Удивительно, как это он тут жил, - развёл руками Гуго. – Гоблины, дхарги, шныги, эти тени проклятые, да ещё Вил знает, какие твари. И, главное – зачем?
- Эх, юноша, юноша, - послышался укоризненный голос Ирмио, - по всей видимости, ты никогда этого не поймёшь. Стремление постичь истину иногда бывает сильнее страха.
- Отчего ж не понять, - фыркнул тот, - по-моему, мы именно этим сейчас и занимаемся. Залезли в самое пекло. И всё ради того, чтобы что-то узнать про этот мерзостный камень.
Миртен нетерпеливо взмахнул рукой.
- Хватит. Потом про это. Суть вот в чём: нас опять понесут…
- О, боги, - простонал Ирмио.
- Да нет, на спинах. Это всё же полегче. Мы прямиком отправляемся в Бараш-Дур. А в хижину Яго Гурх’хак отрядит пятерых солдат.
Глава 4. Бараш-Дур
Посланные в хижину вернулись в Бараш-Дур уже после заката. Гурх’хак самолично принёс Эдмунду дневник – толстую тетрадь в потёртом кожаном переплёте. Наполовину пустую - Яго Маэрин, со вздохом заметил Миртен, наверное, надеялся прожить много дольше.
Мельком глянув на первые страницы, густо исписанные чёрными чернилами, маг Огня удалился. Это – твоё знание, сказал он юноше.
- Я прочитаю это позже, - добавил он, - но ты имеешь право узнать всё первым.
Устроившись за высоким деревянным столом, Эдмунд погрузился в чтение.
Стол поражал своими размерами – как и скамья, и всё то, что находилось в доме, в котором Гурх’хак разместил гостей. Всё под стать дхаргам, самый низкорослый из которых был на добрый локоть выше нормального взрослого мужчины. Столешницы располагались почти на уровне груди, а на лавки приходилось запрыгивать – и всё это толстое, крепкое и грубо сработанное.
Дом находился почти в центре Бараш-Дура, на большой площади, на противоположной стороне которой стояло жилище самого шамана.
Город дхаргов на вершине довольно высокой горы окружали два ряда стен с трёхэтажными смотровыми вышками через каждые полсотни шагов; всё пространство перед ними на расстоянии четверти мили вырубили и очистили от леса.
Миновав высоченный частокол из толстых заострённых брёвен, в Бараш-Дур все четверо вошли в окружении солдат, которые немедленно образовали вокруг них что-то вроде каре.
Все строения здесь походили друг на друга и напоминали гигантские бревенчатые шалаши, двускатные крыши которых почти достигали земли. Стропила из деревянных балок толщиной в человеческую ногу тянулись вверх и, скрещиваясь, оканчивались резными мордами чудовищ – и среди них не нашлось бы двух одинаковых.
- Гилзуф Кармах! Урк’шахх надвин! – потрясая своими секирами, завывали дхарги, и через несколько мгновений их сопровождала уже целая толпа, кричащая, хрипящая и пританцовывающая от возбуждения. Взрослые дхарги-мужчины в расшитых набедренных повязках, женщины в каких-то рубищах до колен, и даже дети – и все с целыми связками бус и ожерелий. Вытаращив глаза, Гуго только диву давался, разглядывая беснующуюся толпу: в основном с волчьими мордами и свиными рылами, а нередко со змееподобными головами, покрытые даже не шерстью, а поблёскивавшей чешуёй.
- О, боги, - вдруг ошарашенно пробормотал он, – а это что?!
В огромные телеги, стоявшие перед некоторыми домами, были запряжены, или просто привязаны к толстым столбам странного вида животные, вызвавшие оторопь у всех четверых. Ящеры десяти футов высотой, с длинными могучими хвостами, стоя на мощных задних лапах – передние напоминали скорее никчемные отростки, - неторопливо обгладывали листья с веток деревьев.
- Глорхи, - прошептал Миртен с изумлением, – никогда не видел их вживую, и уж точно не предполагал, что их можно приручить…
В Бараш-Дуре имелась всего одна главная улица, но широкая, от которой вправо и влево отходили проулки помельче, с такими же домами и множеством других строений: хлевов, из которых доносилось поросячье хрюканье, сараев, складов и мастерских. Отовсюду слышались лай собак, перестук кузнечных молотов, почти тонувшие в какофонии вполне привычных человеческому слуху звуков густонаселённого города. Привычных – если не считать пугающего вида его обитателей.
Каждый дом был двухэтажным, с дверными поёмами без створок: все входы просто занавешивались шкурами. Подведя своих гостей к их временному пристанищу, Гурх’хак зашёл первым, и тут же сделал знак остановиться. Склонившись в три погибели, он обхватил голову руками и что-то забормотал. Внутри прямо напротив входа стояла вытесанная из камня жутковатая фигура сидящего на корточках дхарга с глазами из зелёных камн