Слава богам, Руддик Гербер был на месте. Он чуть более потолстел и обрюзг с того времени, когда Алиенора видела его в последний раз, но голос главного повара по прежнему сотрясал стены кухни, заставляя подмастерьев усердно склоняться над работой. Явившись по зову госпожи в её покои, он сделал неуклюжую попытку преклонить колено, поморщившись от боли: старая рана в ноге давала о себе знать. Алиенора усадила его в кресло и приказала принести вина, испытывая при этом почти дочерние чувства: ведь благодаря этому человеку она сейчас не одинока, да и сама, когда её вытащили из подземелья, можно сказать, выжила только с его помощью. Они просидели возле камина добрых полночи: Гербер во всех подробностях рассказал ей о событиях почти шестнадцатилетней давности, и сам с превеликими вниманием и удивлением выслушал историю о том, что произошло с Эдмундом после их побега.
- В этом мальчике… ох, простите, миледи, в сире Эдмунде, - Алиенора только весело улыбнулась, услышав забавную оговорку главного повара, - всегда кремень сидел. Он же у меня на глазах почти пятнадцать лет прожил. Истинный лорд – я частенько это подмечал…
Финна Делвина, по его словам, в замке не было.
- Он же торговец, миледи, - пожав плечами, сказал Гербер, - а их племя, как известно, ноги кормят… Когда здесь появится и где его сейчас носит – только боги знают. Однажды его полгода в Хартворде не видели. Я тогда думал, что он вовсе сгинул, но, похоже, его ни работа, ни годы не берут. Всё такой же живчик. Но по-любому ему весточку можно будет оставить, и он до Драмланрига быстро доберётся.
Сиру Равену Оргину недужилось, он не вставал с постели, и это обстоятельство, как не хотелось Алиеноре самой себе в этом признаваться, принесло ей некоторое облегчение. Навестив его и наскоро пожелав скорейшего выздоровления, она не стала задерживаться, отложив тяжёлый разговор о Бланке на потом. Балдрик Одли о замужестве её некогда близкой подруги упомянул только мимоходом, посетовав:
- Вот ведь иногда как получается… Кто бы мог подумать, что эта бессмысленная война раскидает вас по разные стороны… - И больше к этой теме не возвращался, за что Алиенора была ему благодарна. Разумеется, он, как и сир Равен, ничего не знал о тех особых отношениях, которые связывали Эдмунда и Бланку, а потому предполагал, что просто сам факт брака последней с нынешним врагом Хартворда вызывает у Алиеноры неприятные чувства.
Сам Эдмунд пережил рассказ Алиеноры очень тяжело. Тогда, в Драмланриге, он сидел в кресле, не сводя взгляда с затухающих в камине углей, и только уголок его рта нервно подрагивал.
- Леа, ты не права, - произнёс он, наконец, хрипловатым голосом. – Она же думала, что я умер… Ты говорила мне, что последнее, что вы видели – меня, лежащего в луже крови. Да и сама ты даже не догадывалась о том, что это оказалось всего лишь тяжёлое ранение. Что ей ещё оставалось делать?
Алиенора принялась бурно возражать.
- Хватит, сестричка, - только и сказал он, еле заметно махнув рукой. – Иди. Я хочу побыть один.
Тяжко вздохнув, Алиенора вышла. Уже на следующее утро Эдмунд со всей энергией включился в подготовку замка к обороне, а в ответ на её попытку возобновить этот разговор лишь прикрыл глаза, качнув головой.
- Не нужно, дорогая. Это моё дело.
Две недели в Хартворде пролетели как несколько дней. Алиенора писала письма, отправляла гонцов, самолично вела счёт телегам и мешкам, которые доставляли в замок, нервничала и злилась, но всё двигалось слишком, слишком медленно. Лорд Руитхерн выразил полную готовность прибыть на подмогу по зову госпожи, а вот от Элгмара и Кормака ответа до сих пор не пришло. Кроме того, как оказалось, собрать солдат в названные Балдриком сроки - это одно дело, а полностью подготовиться к походу на восток, а затем, возможно, и на север – совершенно другое. Единственное, чего хватало – так это оружия, но для сбора и подвоза провианта требовалось дополнительное время. Овса и сена едва хватало на путь до Драмланрига, а пора сенокоса ещё не наступила. Рассчитывать же на то, что в герцогстве Ллевеллин найдётся достаточное количество всего необходимого для длительного пребывания самое малое полутора тысяч воинов и пятисот лошадей, не приходилось. Всем гарнизонам, располагавшимся в дальних крепостях и селениях, было предписано прибыть в Хартворд в полной готовности, но на деле это означало задержку ещё не менее чем на неделю.
А ещё через несколько дней в Хартворд прибыл гонец от герцога Пемброка. Совершенно измотанный, в заляпанном дорожной грязью плаще и на загнанной лошади. Война, еле выдохнул он, упав перед Алиенорой на колени. Он покинул Драмланриг шесть дней назад – тогда, когда Ллевеллину донесли о том, что всего в двух дневных переходах от замка замечены вражеские отряды. Под знамёнами Даннидира и Рича Беркли, герцога Когара. И ещё – огромная армия, сверкавшая доспехами с изображением пламенеющего солнца, встававшего из-за горизонта. Тысячи солнц и десятки таранов и требушетов. Всего – не менее пятнадцати тысяч солдат.
- Намного, намного больше, чем мы можем выставить, - задыхаясь от усталости, говорил гонец. – Даже с учётом того, что с севера на помощь к его высочеству спешит Пепин Бедвир.
- И ещё… - сказал он, засунув руку за пазуху. – У меня для вас личные послания: от вашего брата и его милости Лотара.
Он протянул ей свёрнутые в трубки два небольших листа пергамента.
«Не приезжай. Да хранят тебя боги, милая сестричка. Я люблю тебя».
Руки девушки дрожали, когда она торопливо развернула второе письмо.
«Леди Алиенора, прошу вас не покидать Хартворд, ибо это бессмысленно. Ваших солдат всё равно недостаточно, и вы зря обречёте их на смерть. Лучше будет сдаться на милость короля. Я просил твоей руки у сира Эдмунда, и он дал своё согласие. Если боги даруют нам победу, я буду иметь счастье назвать тебя своей супругой, если нет - мы встретимся на небесах. Навсегда твой Лотар».
Слёзы брызнули из глаз Алиеноры. Ни слова не говоря, она побежала к конюшням. Выбрав одну из лошадей – гнедую с подпалинами кобылу, - она вскочила в седло и, слегка пригнувшись под низкими сводами, выехала во двор.
Возле распахнутых ворот Хартворда Балдрик Одли поймал её лошадь под уздцы.
- Миледи, вы не должны ехать.
Алиенора задыхалась от охватившего её волнения.
- Пустите, сир Балдрик.
- Нет. – Лицо начальника стражи помрачнело. – Вы не понимаете, что делаете. Я не могу вам этого позволить. Вы ничем им не поможете, но можете погибнуть сами.
- Это приказ!
- Нет. Я готов понести наказание, но сначала вы должны успокоиться. – Не отпуская поводьев, Балдрик повернулся к группе солдат, которые стояли поодаль возле арены. – Горн, Фальбут! Подойдите.
Алиенора покачала головой.
- Мне очень жаль, сир Балдрик.
Быстро нагнувшись, она протянула руку и схватила его за плечо. Его глаза расширились, а лицо исказила гримаса боли. Он отшатнулся, заваливаясь вбок и ловя ртом воздух. Алиенора пришпорила лошадь и помчалась вперёд, не обращая внимания на Балдрика, упавшего прямо в грязь.
Прямо перед ней пламенеющее солнце садилось за чёрную полоску леса.
Книга одиннадцатая. Королева теней. Глава 1. Бич Белара
Камень с бычью голову величиной, просвистев над крепостной стеной, с трескучим грохотом врезался в основание донжона Драмланрига. Камень был уже на излёте и, пролетая, мимоходом снёс верхушку одного из зубцов.
Лотар презрительно хмыкнул.
- Это ерунда, - с деланным безразличием заявил он Эдмунду, который стоял рядом. – С этой стороны стены самые крепкие, здесь – по тридцать футов толщиной. А по верхам стрелять – дело бесполезное. Пусть забавляются.
Не найдясь, что сказать, Эдмунд просто кивнул в ответ. Хотелось верить услышанному – в конце концов, он совершеннейший неуч в том, что касается военного дела, - но глаза убеждали в обратном. Да и у Лотара скрывать волнение не очень получалось.
Выглядел он воинственно: в новенькой матово поблёскивающей кольчуге до колен, хотя надобности сейчас никакой в ней не было, и с мечом на поясе. Хотя нет, подумал Эдмунд: у него это скорее не волнение, а едва сдерживаемое нетерпение битвы. В его глазах не было ни капли страха.
- Ты знаешь, - сказал Лотар, - эту крепость не корны построили? У нас до сих пор таких возводить не умеют. Когда Эдгар Длинная Шея прибыл сюда со своими эорлинами, здесь было несколько могущественных королевств. Ллир на севере, Ллевеллин на юге… на западе, там, где сейчас Беркли, только оно по-другому называлось. От тех времён осталось четыре-пять замков, не более…
Эдмунд слушал вполуха.
На пустоши, что расстилалась по ту сторону моста, стояло не меньше полудюжины требушетов: уродливых монстров, громко скрипевших деревом и кожей каждый раз, когда коромысла сгибались под тяжестью метательных снарядов. Требушетов было много больше, но остальные в разобранном виде виднелись в сотне стридов дальше, как и добрых два десятка онагров и стенобитных машин, пылившихся без дела. Поле перед Драмланригом было неправильной формы и сильно сужалось в том месте, где начинался замковый мост, так что осаждающим приходилось рассчитывать лишь на те орудия, что умещались на не особо обширном клочке земли, ограниченном слева лесом, а справа – невысоким, но скалистым взгорьем.
За требушетами огнями горел гигантский лагерь королевской армии: там, взбираясь на холмы, стояли тысячи солдатских биваков и господских палаток. Множество человеческих фигурок, крохотных с такого расстояния, сновало туда и сюда, превращая поле в непролазную грязь. Снег серыми сугробами лежал лишь у кромки леса. Свежий ветер колыхал тяжёлые хоругви: белого единорога Даннидиров, жёлтых леопардов графа Клеймора, вставшего на задние лапы медведя Великого северного лорда Тэлфрина, десятки других: с кентаврами и фениксами, орлами и саламандрами, и среди них – огромный синий стяг Ордена Вопрошающих с вечно поднимающимся, но никак не могущим подняться солнцем.