Глава 8. Спаситель
Катарина очнулась, уловив движение. Вздрогнув всем телом, она осмотрелась в поисках источника опасности. Солнце, неестественно яркое для зимы в горах, било через панорамные окна прямо в лицо. Привыкнув к освещению, она заметила на полу окоченевшее тело убитого ею человека. Она прикрыла рот рукой и всхлипнула, подавив вырывавшиеся рыдания. Он был плохим, безумным, назойливым, но состоял из крови и плоти, а значит был человеком. Она никогда и никому не причиняла столько вреда, и тем более не лишала жизни. Понимая необходимость, девушка все равно была подавлена, и не скоро сможет забыть его затухавшие в момент смерти глаза.
Она отвернулась, не в силах на него смотреть, и увидела в углу тощего приспешника колдуна с перерезанным горлом. Катарина помнила, как в момент сражения он исчез в воздухе. Когда и кто лишил его жизни, оставалось загадкой. Гостиная была полностью разрушена: уцелел только белоснежный диван, настолько любимый хозяином, что он даже во время боя старался его не задеть.
Габриэль стоял на коленях и смотрел не мигая, его веки слегка подрагивали, рот был искривлен. Он мало походил на самого себя: прежнего красавчика, ради которого женщины готовы вступать в кровопролитные схватки. Она подползла к нему, превозмогая слабость и волоча за собой онемевшую ногу, и крепко его обняла. От Габриэля смердело, но ей было наплевать, ведь она практически его потеряла.
Катарина плакала не от того, что совершила, а от радости, что все закончилось. Спустя какое-то время она начала ощущать пальцы. Подумав о нити, связывающей ее с «параллельной», девушка раскрыла ладони и питала себя энергией, чтобы скорее восстановиться. Не успела она опомниться, как силы у нее прибавились, и только голова немного кружилась.
Поднявшись на ноги, она кружила вокруг Габриэля, понимая, что он под заклятием. Девушка начала вспоминать заклинания, но у нее в памяти мелькнули добрые глаза Лины, и она произнесла свое собственное в порыве:
– Вернись ко мне! Очнись от пут! Пусть свет в твоих глазах зажжется, и прежним взглядом обернется! – протянула она к нему руку и невесомо коснулась лица. Габриэль моргнул, взгляд сфокусировался.
– Я умер? И ты тоже? Кэти. Зачем ты пришла? – он был слаб и бормотал, но она понимала его и то, что он чувствует.
– Нет, любимый. Ты жив. И я тоже. Посмотри, во что он тебя превратил! Надо срочно тебя покормить! – сквозь слезы улыбнулась девушка.
Габриэль встал, но не смог пройти и двух шагов, рухнув на диван.
– Домой мы попадем не скоро, – вздохнул он, взгляд его упал на тело колдуна, и мужчина побледнел еще сильнее. – Кэти. Ты…
– У меня не было выбора, – обхватила она локти руками, ее грызло чувство вины.
– Я так горжусь тобой… Ты справилась… – Габриэль смотрел на нее с обожанием, хоть она и считала, что этого не заслужила.
– Как же нам попасть домой? – перевела тему Катарина. – Чтобы тебя восстановить мне понадобятся силы, а они сейчас на исходе.
Она помнила, чем закончилось для нее истощение ресурсов в прошлый раз, и не хотела воздействовать негативно на оба мира. Девушка размышляла о своих предках, об Аластере, и ее посетила идея. Сосредоточившись, она подумала о доме: о том как сильно хочет с ним соединиться, о крыльце со скрипучей ступенью, и любимом каминном зале, о мягкой кровати, в которой мечтала сейчас оказаться. Надеясь, что получится, она изобразила в воздухе знак, но не бесконечности, а квадрат, который в ее понимании обозначал дом. В то же мгновение разверзлась воронка земляного цвета, и Габриэль охнул от неожиданности. Девушка взяла его под руку и заглянула в глаза: – Доверься мне.
– Всегда…
Воронка доставила их прямиком в спальню, и Габриэль не удержался от ехидной улыбки. Катарина раскраснелась, в очередной раз ругая свои алые щеки. Она была несказанно счастлива наконец оказаться дома, сердце пело.
Девушка усадила любимого в ванную, игнорируя многочисленные протесты. Она отмывала его мочалкой, промывала волосы, и с каждым движением ее рук он становился прекраснее несмотря на его истощенный и затравленный вид. Габриэль расслаблялся, наслаждался прикосновениями. Руки любимой возбуждали, манили, дразнили мужчину, и даже в отсутствии сил он не переставал думать о том, что хотел бы с ней сделать. Габриэль накрыл ее руку ладонью и прижал к своей груди:
– Ты была права. Я не могу тягаться с колдовством. Я должен был послушать тебя, но хотел доказать свою независимость. Если бы я не был так упрям, всего этого бы не произошло, и тебе не пришлось… – Она закрыла ему рот рукой.
– Так было предрешено… К тому же, колдун нашел бы способ… – не позволила она пролиться слезам, горло сковало.
Габриэль поразился тому, как спокойно она говорит, какой уравновешенной кажется, но не мог не заметить проблеск печали в глубине ее глаз, ставших холодными.
– Ты научилась держать себя в руках? —приподнял он бровь, переводя тему.
– Я в процессе, – подыграла ему Катарина. Он притянул ее к себе и жарко поцеловал.
***
Мартин не находил себе места. Он следовал за ней по пятам, но потерял след; разум снедало ужасными мыслями, и самая страшная – о ее смерти. Он не должен был ее отпускать, нужно было отговорить. В глубине души кот знал, что она ни за что не осталась бы, и все равно отправилась спасать Габриэля. Она готова была убить себя воспоминаниями «параллельной», чтобы узнать место, где колдун его держит. Он отдал бы все на свете ради того, чтобы она любила его так же сильно. Признание, которое он совершил, теперь было ему ненавистно.
Дорога расходилась, и ему предстояло сделать выбор. Он свернул направо, полагаясь на кошачью интуицию. Преодолев полпути, Мартин почувствовал острый запах гнили, источник был за горой. Он понял, что выбрал не ту дорогу. Чертыхнувшись, он засеменил по протоптанным следам обратно.
Добравшись до зловония, кот увидел на земле одежду, кости и зеленую жижу. Он не ощущал запаха человеческой крови, и сделал вывод, что девушка в порядке, заметно расслабившись.
Извилистая тропа казалась ему непостижимой целью, ведь преодолевать сугробы в кошачьем теле было очень трудно. Мартин не мог обратиться в волка, внутренне воя от того, что лишился сил из-за проклятого перехода. «Дай мне успеть, – обращался он к небу в отчаянии. – Помоги ей уцелеть». О Боге кот узнал, когда попал в мир людей, в «параллельной» такой истории не существовало. Однако проживая на Земле какое-то время, он даже приобщился к церкви. Мастер Стив, обучавший его магии и науке, рассмеялся бы ему прямо в лицо, узнай он об этом.
На вершине горы забрезжил рассвет. Катарина там боролась со злом, совсем одна. Мартина трясло от холода и страха, лапы дрожали. Он был совсем близко, различая приглушенные удары со стороны коттеджа. Когда он добрался, все стихло.
Лапы у него нещадно ныли, усы заледенели от ветра и снега. Шмыгнув в приоткрытую дверь, он ощутил солоноватую смесь запахов, а затем увидел бездыханно лежавшую рядом с колдуном Катарину. Колдун был мертв: у живых лицо не бывает синим. Габриэль стоял на коленях и пребывал в состоянии оцепенения.
Кот подбежал к девушке и приложил ухо к груди, сердце билось. Он присел рядом с ней, радуясь как ребенок. Жаль, по кошачьей морде не разобрать эмоций. Он терпеливо ждал ее пробуждения и уловил шум. Звук исходил из-за дивана, и вскоре оттуда выполз приспешник колдуна: его рука кровоточила, а нога была вывернута практически в другую сторону. Корчась от боли, противник медленно приближался.
Мартин понимал, что это существо не проживет долго без своего источника, которым для него был колдун. Убив его, Катарина лишила приспешника возможности жить, и тот явно решил ей отомстить.
Кот выгнул спину и зашипел. Он был готов сражаться. Пусть он всего лишь кот! Пусть он не так силен! Но он не бросит ее в беде, никогда! Тощий выставил руку, собираясь нанести удар, который мог оказаться смертельным. Кот прыгнул ему в лицо и рвал когтями плоть, уже начавшую отмирать. Тощий махал руками и визжал, ударяя наотмашь. Один из таких ударов попал Мартину по голове, и он отскочил. Тощий вновь замахнулся на Катарину. Голова у него трещала, перед глазами плыло, но он прицелился и прыгнул, выпуская острые когти.
Горло вспоролось, зеленая жижа брызнула на пол, противник обмяк. Кот прилег, переводя дыхание. Хромая, Мартин поковылял к выходу, ведь она просыпалась, а он не хотел присутствовать при воссоединении влюбленных. Свой долг он выполнил, оставив лишь следы на снегу. Следы, которые никто не заметит.
***
Спустя две недели Габриэль отъелся, подрумянился и снова начал посещать тренажерный зал. Как только мужчина набрался сил, то сразу же на нее накинулся. Катарина была вне себя от счастья, и теперь, когда опасность миновала, а сумасшедший колдун мертв, они могли наслаждаться чувствами. Но он начал замечать, что девушка откровенно скучает, и это омрачало их совместные моменты радости.
Она обожала каминный зал, по вечерам созерцая неистовые танцы огня, которые так любила. Габриэль наблюдал за ее неподвижным силуэтом из темноты коридора, лаская взглядом. Он восхищался ею, боготворил, а она печально смотрела в камин, упирая подбородок в запястье. Габриэль нарушил ее уединение:
– Привет, – легко поцеловал он ее в губы.
– Привет, любимый, – промурлыкала девушка ему в ответ, натянуто улыбаясь. Было видно, как тяжело ей дается лживый образ, не соответствовавший внутреннему состоянию.
– С тобой что-то происходит. Дом влияет? – непонимающе переводил он взгляд с нее на камин, и обратно.
– Нет, – вздохнула Катарина. – Я научилась справляться с этим, ты же знаешь. Метод с медитацией и отвлечением реально работает. Лина была гениальна. Мы с домом достигли взаимопонимания. С каждым днем я становлюсь сильнее, Габи. И это без каких-либо последствий.
– Тогда в чем дело? – Она серьезно на него посмотрела.
– Я кое-что должна рассказать тебе о своем путешествии. Только прошу, не считай меня сумасшедшей! Потому что я этого не вынесу.