– Туда и обратно. И никаких фокусов…
Катарина открыла дверь, радуясь тому, что неприятный разговор окончен, и что отец разрешил им поехать вместе, хоть его никто и не спрашивал. Габриэль отправился к машине, захватив по пути чемодан и кота, смирно сидевшего в переноске. Отец мягко взял ее за руку:
– Будь осторожна. Говорят, родительское сердце чувствует беду. Габриэль здесь непричем, просто… – он взглянул в сторону двери. – На обратном пути давай сразу в Цюрих. К нам с Ветой. Здесь я дела уже уладил, а оставаться под крышей тех, кто тебя ненавидит – испытание.
– Я понимаю, пап. Конечно, я приеду, – девушка крепко его обняла, и его холодные глаза стали нежными.
Они мчались под музыку на бешеной скорости, Катарина жмурилась от страха. Естественно, она предполагала, что Габриэль будет вести машину как обычно, и предложила себя в качестве водителя, но он тактично отказался. Оставалось смириться с его стилем вождения. «Бродягу» она снова выпустила, и тот устроился у нее на коленях, не замечая машинной тряски. Пейзаж за окном не менялся, усыпляя своим однообразием, и вскоре девушка оказалась на знакомом крыльце.
Все было как прежде, но появилась еще одна деталь – металлический крючок в стене, а на нем висела полая белоснежная шляпа, на манер ковбойской. От нее исходили невидимые глазу тепловые волны, которые Катарина отчего-то ощущала кожей. Она протянула руку, желая дотронуться, и пальцы обожгло. Девушка вскрикнула, отбросив руку: на ней был ожог. Катарина открыла глаза, рев мотора напомнил ей о том, где она находится. Забывшись, она потерла глаза и снова вскрикнула.
– Что такое, Кэти? – обеспокоенно спросил Габриэль, бросая на нее мимолетные взгляды, отвлекавшие его от дороги.
– Не отвлекайся. Что-то с рукой.
– Отлежала? Соня, – весело рассмеялся мужчина. – Ты мило сопишь во сне, – девушка хмыкнула, разглядывая ожог. – Скоро будем на месте. Остановимся на ночь в гостинице. Чера говорила, что к дому лучше ехать засветло, ночью там опасно.
– В каком смысле? – старалась она не двигать рукой.
– Серпантин погубил немало жизней, а еще там бродят волки. Отель недалеко от дома. Переночуем, а утром сразу туда! – периодически кричал он, чтобы она могла расслышать его за посторонним шумом.
Глубокой ночью они прибыли в отель, окруженный хвойными деревьями. Вывеска гласила: «Нет мест», но они все же вошли в холл. Тощий мужчина в очках задремал на стуле и подскочил чуть ли не до потолка, когда Габриэль позвонил в специальный звонок. Мужчина поправил очки и уставился на них сонными, заплывшими глазами.
– Читайте табличку, – раздраженно подметил он.
– Может проверишь наличие мест еще раз? протянул ему Габриэль купюру. Мужчина закашлял в кулачок, взял деньги, спрятал за пазуху и открыл запылившийся журнал.
– Есть пентхаус, но завтра в него прибудут гости.
– Завтра нас здесь уже не будет.
Пентхаус оказался огромным, одна из его стен была полностью прозрачной и открывала незабываемый вид на горы. Кот расположился на громадном, бежевом диване, выделяясь на нем, как грязное пятно. Габриэль протянул ей бокал с шампанским.
– Отметим. За тебя, моя красавица, – отпил он из бокала и прильнул к ее губам.
Кровать была неземной, мягкой как облако. Они утонули в ней, уставшие от долгой дороги, и собирались поспать, но взаимное притяжение не дало им этого сделать. И вот, когда времени на сон оставалось всего ничего, они наконец-то заснули, лучась от счастья. А утром, Катарина проснулась чуть раньше и смотрела на него: красивого, мужественного, сильного. В нем было все о чем можно мечтать, и страх, что все это сон прожигал ей сердце. Она снова провела параллель между ним и ее почившим мужем: у них не было ничего общего, не считая любви к ней. Катарина погладила его по щетинистому лицу, и ее взгляд скользнул на пальцы, обожженные и покрывшиеся коркой. «И как это я вчера не заметила насколько все серьезно?» Она нашла в номере аптечку и перевязала себе руку. «Бродяга» орал и терся о ноги.
– Тише. Сейчас, – достала девушка из сумки немного еды и угостила кота.
Рассвет забрезжил сквозь прозрачную стену, восходящее солнце покрывало светом каждый уголок комнаты. Девушка прилипла к стеклу. Габриэль проснулся, и они стали собираться в дорогу. Она практически переступила порог номера, когда зазвонил телефон. Он положил чемодан и взял трубку. На другом конце провода раздался неприятный скрипучий голос. Габриэль изменился в лице, его взгляд ожесточился.
– Кто ее спрашивает? – голос настаивал. – Вы ошиблись. Здесь таких нет, – отчеканил он и положил трубку, едва не расколов ее от злости.
Катарина с ужасом смотрела на него, не понимая что происходит. Он схватил чемодан и кота, и кивнул в сторону двери.
– Уходим. Объясню позже.
Она сразу вспомнила своего мужа, окруженного странностями, секретами, загадками, и почившего совсем недавно. Слезы потекли у нее по лицу, девушка не сдвинулась с места. Габриэль развернулся в холле, сверля ее взглядом.
– Я уже проходила через это. Больше никаких тайн в моей жизни не будет. Либо ты скажешь, что происходит, либо иди один. – Настроена она была решительно.
Быть может ее закалили испытания, но скорее всего она лишилась страха все потерять, и потому в ней стали пробуждаться истинные ее качества, дремавшие столько лет.
– Хорошо! Отлично! Я расскажу, что знаю! Только сделаю это в машине! Идем же! – гневался он, повышая на нее голос и оглядываясь по сторонам.
– Я сама выдвигаю условия, Габи! – вспылила девушка, годы терпения к мужу пробивались наружу, готовые излиться на Габриэля.
– Да! Да! Клянусь тебе, все расскажу! Просто поверь мне, Кэти! Идем! История долгая, а нам нужно спешить! Тот, кто звонил, скоро будет здесь! – она прочла в его глазах, что он говорит правду, и последовала за ним, перенимая его нервное состояние.
Он стремительно закинул вещи в машину и даже немного подтолкнул ее, заставляя забраться в нее быстрее. Они снова мчались по дороге, нарушая все возможные правила.
– Ты обещал! – прикрикнула Катарина, прорываясь сквозь шум. Габриэль сбавил скорость.
– Ох! Все не так просто, Кэти! Знаешь, в жизни иногда бывает, что правда звучит, как бред сумасшедшего. Боюсь, что ты именно так обо мне и подумаешь. – Он все еще нервничал и старался на нее не смотреть.
– Плевать! Я хочу знать.
– Чера рассказала мне немного больше, чем я поведал. Дом, который она тебе завещала, скажем так, не простой. Я и сам не знаю, как это объяснить, я ведь там тоже ни разу не был. Она говорила, что дом является местом, где происходят необычные вещи, мистические. Не смотри на меня так, прошу! Какие именно она не уточняла. Сказала лишь, что только ты сможешь во всем разобраться, и что дом нужно защищать любой ценой! – говорил он быстро, забывая делать паузы. – По сути, Чера была кем-то вроде стража всю свою жизнь. Ее бабушка передала эстафету ей, а она тебе, – Катарина охнула. – Еще она говорила о человеке, охотившимся за домом многие века. Уж не знаю, как такое возможно. Я и сам в это не верил! Но после ее смерти стал видеть сны, и в каждом я был в доме, который изображен на картине в моем кабинете. Я слукавил, Кэти! Картину мне подарила Чера. Сны реальны, происходящее там отражается на мне. Я думал, что схожу с ума. Да ты и сама это проверила, так? Твои пальцы вчера обожгло, когда ты спала.
Девушка вытаращила глаза и закусила губу. Что тут скажешь, звучало это как выдумка. Но в глубине души она знала, что это может быть правдой, хоть разум и отказывался верить.
– Она была странной. Пустое письмо. Мне тоже снятся сны. Пожалуй, этому должно быть разумное объяснение, но его нет. Я верю тебе, Габриэль. Только больше никогда и ничего от меня не скрывай, – он облегченно кивнул. – А кто звонил в пентхаусе?
– Я не знаю. Он спрашивал тебя. Я сразу понял, что что-то не так, нутром почувствовал. С того самого дня как ты вернулась, меня не покидает ощущение беспокойства. Как будто моя клятва твоей бабушке наложила отпечаток на меня и всю мою жизнь, и связала с тобой.
Фибург открылся как на ладони: с остроконечными башнями, домами с красными крышами, высоченными мостами и старинными сооружениями. Она смотрела на красоту этого места и представляла, что за всем этим великолепием скрывается простая, обычная жизнь людей, населявших маленький чудесный городок. Они проехали сквозь него и стали подниматься в гору. Габриэль больше не превышал скорость, дорога была очень опасной, слишком узкой. Проехать могла только одна машина, и лишь в одну сторону. Девушка задумалась, что будет если им навстречу поедет другая. А потом поняла, что в такое опасное место никто не рискует кататься, – именно поэтому дом находился там. Тот, кто его построил, все продумал.
Ей не терпелось поскорее увидеть дом: было интересно, окажется ли он таким, как во сне, и что в нем было мистического.
– Габи? А как он мог жить веками? Ни одному человеку такое не под силу, – накрыла она его руку своей.
– Чера говорила, что он колдун и преследует корыстную цель. Она предупреждала, что он очень опасен, и может убить не прикасаясь. – Катарина вновь замкнулась. Колдуны. Мистика.
Она всю жизнь считала это сказками на ночь. Но тут вспомнила странного старика, помогавшего ей найти кухню в имении дяди Стефана. «А ведь он интересовался домом». И больше его она там ни разу не видела.
– А как он выглядит? – спросила она Габриэля.
– Он может принимать любое обличие, какое пожелает. Чера говорила еще что-то о его любви к широкополым шляпам. Прямо чувак из вестерна! Звучит странно, да?
Девушка открыла от удивления рот. А когда рассказала ему о шляпе во сне и о том старике, он побледнел еще сильнее.
– Значит, он сразу нашел тебя. Все еще хуже, чем я предполагал. Главное, добраться до дома. А там решим, что делать, – старался он сохранять спокойствие.
Девушку и саму трясло от неосознанного страха похожего на тот, который выкидывал ее из сна всякий раз, как она приближалась к дому. Катарина положила руку ему на колено, и он накрыл ее своей большой, теплой ладонью.