Весь день она не отрывалась от книги, проделав колоссальную работу: десять заклинаний слово в слово. Они носили скорее оборонительный характер. Как и говорила прабабушка, Катарина должна была научиться защищаться. Но девушка боролась с непреодолимым желанием пропустить самозащиту и приняться за настоящие заклинания, способные раздавить гада за все, что он натворил. Она вспомнила его слова, злобные глаза и скрипучий голос.
– Если он убил мою бабушку, я его уничтожу! Спасибо, что показал мне цель, Серж!» – кулаки сжались сами собой, дома раздался так близко, будто кто-то стоял у нее за спиной:
– Готова к воспоминаниям?
– Да, – уверенно ответила девушка.
Зазвучала музыка, песня была старой, звук напоминал граммофон, который изредка заедало. Посреди комнаты появилась молодая Чера, но на этот раз она не видела ее и не собиралась препираться. Она кружилась в платье василькового цвета, смеясь и напевая игравшую песенку. Дом подпевал ей в ответ, а в воздухе возникали разноцветные лучики, наподобие радуги. Катарина улыбалась, наблюдая за причудливым, не лишенным грациозности, танцем.
Она почувствовала его приближение вместе с ней. Не только дом, а вся долина, и даже горы, были подвластны Чере, в столь юном возрасте обладавшей над всем этим безграничной властью. Ощущение пьянило Катарину, ведь она чувствовала все, что и бабушка. Его сапоги позвякивал на ходу, третья ступень заскрипела. Чера изменилась в лице, поджала губы, ее взгляд стал холоднее арктических льдов.
Катарина проследовала за ней до двери. Также как и она сама, бабушка отворила ее с вызовом. Колдун заискивал и угрожал, а она учтиво улыбалась, но внутри у нее бушевал шторм, готовый снести угрозу с лица земли. Катарина восхищалась ее выдержкой и хладнокровием: сама она в последнее время сдерживалась с большим трудом.
Он взбесился из-за ее доброжелательности и уже не совладал с собой. Как и в случае с Габриэлем, он внимательно посмотрел на нее, подбираясь так близко, как только мог. Катарина заметила, что Чера читает про себя заклинание: медленно и сосредоточенно. Колдуна отбросило, и он влетел спиной в перила крыльца, вытаращив глаза.
– Ты будешь умирать в агонии, Чера! Это я тебе обещаю! – взвизгнул он и испарился.
Ветерок трепал густые, каштановые волосы Черы, она ощущала благодарность дома. Видение исчезло. Катарина очнулась в кресле. Стрелки часов показывали четыре утра.
– Ох! Спасибо за информацию, – сказала она в пустоту и тоже почувствовала ветерок в волосах.
Слабо и сонно она ступала по коридорам: из нее будто выкачали все силы, но с каждым шагом девушка становилась бодрее. Она нашла Габриэля в библиотеке, пускающего слюни в одну из древних и возможно ценнейших книг. Разбудив, она уложила его в кровать и рухнула рядом. Одеяло само укрыло ее. А утром, пребывая в лучшем расположении духа, она встала с первыми лучами солнца и обхаживала свои владения, внимательно изучая каждую комнату.
Ощущение, что дом полон загадок, не покидало. На ходу она повторяла заклинания, освежая их в памяти. На втором этаже, в одной из спален, девушка заметила картину, похожую на предыдущие, и долго всматривалась в изображение: ее уже не удивляло, что там была нарисована она сама, а напротив бабушка в возрасте шестнадцати лет в васильковом платье. Дом фиксировал события, и раз это было важно, значит вчера она преодолела еще ступень.
Вид из окна был сказочно красив. Какое-то время она любовалась им, пока не зазвонил телефон. На другом конце провода оказался отец. Катарина взяла трубку и успокоила его, объяснив что хочет остаться здесь ненадолго. Он не стал возражать, но взял с нее обещание ни во что не ввязываться и периодически звонить. Убрав телефон в карман, она собиралась покинуть комнату, но он зазвонил вновь. На экране мигало знакомое имя – Артур. «Я и забыла», – виновато подумала она, но все же взяла трубку.
– Привет! Как дела? Разобралась с наследством? – жизнерадостно спрашивал он.
– Что-то вроде того. Еще в процессе. Ты как?
– Соскучился! Решил сделать тебе сюрприз! Я в Цюрихе, Катарина! Скажи, куда подъехать! Разве не круто, а? – от напряжения у девушки вспотела ладошка, в которой она держала телефон.
– Да. Пожалуй. Круто. Я не знаю, как обьяснить, – сбивчиво бормотала она.
– Ты говорила, в Фибурге. Я скоро приеду. – Катарина похолодела от ужаса, дом отреагировал, окна завибрировали, издавая неприятный звон.
– Я тебе ничего не говорила.
– Да? А я думаю наоборот, – голос Артура сменился на противный скрипучий, и она сразу его узнала.
Осознав, что случилось, она присела на край кровати, прерывая звонок.
– Он преследовал меня. С самого начала. И он…целовал меня. Дал почувствовать себя желанной после смерти мужа.
Она не понимала, зачем он так поступил. Какой смысл в гнусной игре с раздавленной смертью мужа девушкой? Возможно, это именно он подтолкнул ее тогда к поездке, поддерживая в ней надежду на новую жизнь и отношения. Так мерзко ей еще не было, тошнота подкатила к горлу, чувство стыда отразилось краской на лице, уши горели.
– Хорошая попытка, Серж. Могло бы сработать, если бы я была совсем дурой.
В комнате заиграла веселая мелодия, некогда одна из ее любимых, – дом пытался подбодрить. Девушка оценила старания, заулыбавшись.
– Ты прав. Что было, то было. Запишем мерзость на его счет, по которому ему совсем скоро придется платить, – воинственно произнесла она, замечая на потолке четкие линии.
Катарина заинтересовалась чердаком, и решила его открыть. «Бродяга» вбежал в комнату. Он громко мяукал, сбивая ее с ног. Игнорируя поведение кота, она поддела шваброй углубление скрытой лестницы, заклеенное сверху обоями.
– Не очень-то хорошо спрятано.
Как только лестница оказалась на полу, кот стремительно вскарабкался по ней, всколыхнув застоявшуюся внутри пыль.
Помещение было просторным, но темным несмотря на парочку треугольных окон. Пыль жила здесь веками, и никто не пытался ее убирать, никаких следов присутствия. Повсюду были расставлены предметы интерьера настолько устаревшие, что им самое место на свалке, но хозяйственный дом, похоже, не желал от них избавляться. Под одним из столов она обнаружила массу книг (некоторые были испорчены временем). Среди них завалялась небольшая картонная коробка с отпечатками пальцев, оставшимися на слое пыли.
«Бродяга» шуршал где-то в углу, издавая угрожающие звуки. Хорошо, что она не боится мышей, как многие другие девушки, потому что кот обнаружил одну. Выбравшись с чердака, она отворила окно, впуская морозный воздух. Девушка присела за аккуратный круглый столик и открыла находку. В коробке лежали фотографии: старые и не очень. Она брала по одной и внимательно рассматривала, переворачивая и читая оборотную сторону. Каждая, без исключения, была подписана красивым, бабушкиным почерком, – его она сразу узнала. Здесь были они с дедушкой, совсем молодые, их свадьба, путешествие, появление на свет первенца Кристофа, а потом и дяди Стефана, совместные поездки, счастливые лица, и лишь изредка она замечала тревожные взгляды Черы. Теперь она понимала почему. Бабушке было тяжело разделять жизнь надвое, и находится в постоянной готовности, защищая семью от злого психопата.
Там же она отыскала фотографии Петуньи и ее супруга Чарльза, и еще многих неизвестных людей, улыбавшихся и грустивших. Некоторые снимки настолько поистрепались, что их было страшно держать в руках. Более новые изображали взрослых детей и их отпрысков. Катарина фыркнула, когда ей попалась фотография Базеля: даже в младенчестве взгляд этого мальчика был неприятным и отталкивающим. Тут были и ее фото: в детстве, в школе, в университете. Многие были сделаны с приличного расстояния, некоторые – супругом во время совместных путешествий.
– Как она их получила? Наняла профессионального похитителя фотографий? – удивлялась Катарина.
Она взяла в руки очередной снимок, и сердце на мгновение остановилось. На нем была Чера, будучи уже в преклонном возрасте. Она стояла на крыльце и разговаривала с молодым человеком, улыбаясь и жестикулируя. Этого парня девушка сразу узнала, пусть на снимке он и был молод. Это был Роман, ее супруг, почивший год тому назад.
Катарина потеряла дар речи. Он отмалчивался, пропадал и никогда не заговаривал о том, что знает ее родственников? Она вскочила, преисполненная ненавистью. Ей было так больно, что хотелось кричать.
– Он знал ее! Знал, кто я такая! Это она подослала его следить за мной? Куда он пропадал? Ездил с докладами сюда? – мерила девушка шагами комнату, скрежеща зубами в попытке заглушить нахлынувшие эмоции.
– Я тебя нашел… – сказал в дверях Габриэль, устало ей улыбаясь.
Катарина повернулась к нему, и нечто невидимое, повинуясь ей, вытолкало его за дверь, тут же захлопнувшуюся перед носом. Руки у нее тряслись, ей было не под силу унять дрожь. Шепот наполнил комнату:
– Держи эмоции под контролем, иначе причинишь ему боль. – Дом будто читал ее мысли. Катарина остыла, тяжело опустившись в кресло, дверь отворилась. Габриэль осторожно вошел.
– Что это было?! И…как ты? – он был сбит с толку.
– Я не знаю. Связь с домом становится крепче. Думаю в этом все дело, – протянула она ему фотоснимок.
– Кто это рядом с ней?
– Мой бывший муж. – Габриэль молчал, разглядывая снимок.
– Получается…
– Да, он знал ее. Она могла послать его ко мне следить. Что он, собственно, и делал, пока не умер… – опустошенно произнесла девушка. Габриэль взял ее за плечи, поцеловал и обнял.
– Мне жаль, Кэти. Но мы не знаем всего. Может, он полюбил тебя. Мне кажется, так и было, – тебя невозможно не любить. Парень, наверное, страдал из-за того, что не мог сказать тебе правду. Чера была дальновидна в подобных вопросах. Не удивлюсь, если она взяла с него клятву. – Он говорил, а она приближалась к еще одному осознанию.
– Стоп, – отпрянула девушка. – Что если его убил колдун? – ненависть вытеснила страх и негодование.
– Кэти…