– Не удивлюсь, если у вас есть зимний сад или что-то вроде того, – забывшись, сказала она.
– Ну, конечно.
– Кто вы? – вульгарно спросила девушка и прикусила язык.
– Дорогая, наша семья одна из богатейших в здешних краях. Я, скажем так, бизнесмен. Занимаюсь магазинчиками и небольшими лавками. Но это только ради развлечения и пользы обществу. Мы с Кристофом богаты от рождения, потомки королей! Да, братец? – ничуть не смутившись загоготал дядя.
– О, Боже! Началось! – раздражался отец. – Не слушай его, он не может знать этого наверняка. Все это выдумки.
– А вот и нет! Я делал тест ДНК пару лет назад, специалисты составили семейное древо. Ты удивишься, но тебе в нем тоже нашлось место, Кристоф. – Отец хмыкнул в ответ. – Если хочешь знать, мы могли бы и вовсе не работать, состояние семьи обеспечит не одно поколение, но так скучно жить. Хотя твой отец прожил эти годы, не опираясь, на деньги семьи, ведь был их лишен. – Отец буквально побагровел.
– Я и без богатства прекрасно сплавляюсь, – отрезал он сердито.
– Не сомневаюсь, братишка. Сара, приготовь нам что-нибудь перекусить! – крикнул дядя пухлой женщине в фартучке, и она скрылась за дверью, и загремела посудой.
Они расположились в простором светлом зале, за дубовым длинным столом, покрытым скатертью цвета бордо, и обставленным золотыми канделябрами с изображением ангелов на ножках. «Как пошло», —подумала девушка, радуясь, что больше не выражает мысли вслух.
– Где все? – поинтересовался отец.
– В городе. У детей школа, кружки, жена в турне по салонам красоты. Сказала, хочет выглядеть великолепно в день оглашения завещания старой ведьмы. – Отец хмыкнул, опуская глаза.
– Я, смотрю, бабуля пользовалась популярностью, – вновь сморозила Катарина, да еще и с набитым ртом. Мужчины повернулись в ее сторону. – Извините, я не хотела.
«Да что со мной сегодня?» Обычно девушка вела себя учтиво, особенно со старшими, но сегодня из нее вылезало нечто, что она не могла контролировать.
– Твоя бабушка была волевой, сильной и очень упрямой, Катарина. Но она была черства к нам, своим детям. Наращивая деловую хватку, с годами она совсем растеряла чувственность,присущую женщине. Моя жена терпела ее до самого конца, – с совершенно отсутствующим взглядом пояснил Стефан.
«Да, она им была как кость в горле! Жалею, что не знала ее при жизни».
– А последние годы она отказывалась жить с нами, рвалась в эту свою развалюху в Фибурге. Я запретил. Так она сбегала несколько раз, представляешь Кристоф? Совсем выжила из ума. Одна, в дряхлом доме старуха не продержалась бы и дня! Столько нервов было потрачено! Я ловил ее на полпути! – Катарина подавилась жаркое.
– Так, может, стоило отпустить? – пискнула она, прокашлявшись.
– Ты еще юна, чтобы судить о таких вещах, дорогая. – обжег ее взглядом дядя.
Она собиралась продолжить спор, но отец предостерегающе на нее посмотрел. Девушка прочла во взгляде что-то вроде: «Все выдумка, помнишь? Что я тебе говорил», и пожала плечами.
Большие настенные часы пробили, пришло время собираться на оглашение завещания. Уже возле двери девушка заметила, что кот устроился на диване в прихожей. «Ну, хоть кто-то чувствует себя здесь как дома», – лишенный тепла дом не внушал ей доверия. Дядя снова стал веселым, разговорчивым и беспечным, позабыв их неприятную беседу. Отец одобрительно приобнял дочь за плечи и шепнул на ухо: «Умница. Будь выше этого». Катарина ощутила знакомое с детства чувство защищенности, которого ей так не хватало все эти годы. И отчего-то вспомнила своего мужа: – как сравнивала его с отцом и жалела, что он не обладает его педантичностью и честностью к себе и окружающим.
Глава 4. Наследство
Нотариат находился в центре города. Стефан мчался по заснеженной дороге, то и дело поглядывая на часы. Похоже, он неверно рассчитал время в пути. По крайней мере его теперь не было слышно. Отношения между братьями были натянутыми несмотря на радость встречи. Они приближались к тому, что скоро узнают решение матери, прописанное в завещании. Кого она любила больше? Кому оставила состояние?
Возле здания нотариата резвились в снегу дети, веселились прохожие. Катарина хотела бы присоединиться к ним вместо предстоявшей процедуры. Она поняла одно – дядя, в отличии от отца, был испорчен деньгами. И несмотря на дружелюбность и открытость, был совершенно другим человеком: не таким, каким он себя представлял.
Они подъехали с опозданием в десять минут, поднялись по празднично украшенному крыльцу и оказались в просторном холле. При входе находилась стойка регистрации, женщина за ней была привлекательной внешности. Она с трудом успевала отвечать на звонки сразу нескольких телефонов. В другом углу была зона отдыха: кожаные диваны, искусственные декорации и журнальный столик. На диване, положив ногу на ногу, сидела женщина: за сорок, кашемировое пальто, стройная, блондинистые волосы убраны в элегантный пучок, красивое лицо, голубые глаза, надменный взгляд, на тонких запястьях дорогие украшения. «Она могла бы работать моделью», – подумала Катарина.
Рядом с женщиной с журналами в руках устроились два молодых человека, которые делали вид, что не заметили их появления. Они были похожи на мать, – от дяди Стефана внешне было не много. Старший красив и знал об этом: за двадцать, высокий, блондин, голубоглазый, спортивного телосложения. А младшему было шестнадцать: приземистый, роста невысокого, круглолицый, темные волосы, карие глаза. Но стоило ему улыбнуться, и он сразу притянул к себе внимание девушки.
Родственники оставили свою воображаемую занятость и подошли к стойке регистрации. Отец по-дружески обнялся с женщиной.
– Сколько лет, Агнесс, – сказал он, уже пожимая руки парням. – Как вы выросли. Базель. Ты просто неотразим, – похлопал он по плечу старшего сына своего брата. Базель жеманно улыбнулся. – Николас, – перевел он взгляд на младшего. – Я помню тебя совсем младенцем. – Николас явно был рад встрече, и крепко обнял его, широко улыбаясь. – Знакомьтесь, моя дочь – Катарина. – Они не скрывая оценивали девушку.
– Значит, ты девчонка из-за которой дядя не приезжал к нам столько лет?! – съязвил Базель.
– Заткнись! – прикрикнул на него брат. – Какая же ты скотина!
– Разговорчики, – вступила в беседу Агнесс, и парни притихли. – Вы не из бедной семьи, чтобы так выражаться. Где ваши манеры? – монотонно преподала она им урок. – Добро пожаловать, Катарина. Не обращай внимание. Они юные, как и ты. У вас с Базелем небольшая разница в возрасте: ты старше его на два года. Твоему отцу конечно приходилось несладко, своих племянников он видел крайне редко. Но он сам это выбрал. – Кристоф побагровел, сжимая кулаки.
– Спасибо, – поспешила перевести тему Катарина. – Давайте не будем больше об этом. – Агнесс кивнула и вернулась обратно на диван.
Отец и дядя направились к стойке и дожидались, пока освободиться занятая помощница нотариуса. Катарина присела в свободное кресло и взяла один из журналов. В тишине, прерываемой перелистываемыми страницами, громко тикали часы. Она уже начала воспроизводить звук у себя в голове за долю секунды до его появления.
Встреча с родственниками оказалась не очень дружелюбной. Они были крайне избалованными деньгами, и это бросалось в глаза. Девушка думала о том, каково приходилось ее отцу. Забавно, сутки назад она мечтала познакомится с ними. Она даже радовалась тому, что не стала развращенной и чванливой, как они.
Катарина заметила заинтересованность Николаса, он бросал на нее любопытные косые взгляды. Младший брат выглядел добрым. Есть такие люди: по ним просто видно, что они открытые.
Телефоны перестали трезвонить, помощница сгорбилась за своим столом, заметила перед ним мужчин, и вновь выпрямилась.
– Чем могу быть полезна? – вежливо и громко спросила она.
– Нам назначено на пять. Оглашение завещания.
– Минутку, я сообщу о вас мистеру Балмеру, – сказала девушка и спешно удалилась, скрывшись за дверью из красного дерева с табличкой: «Нотариус».
– Балмер? Тот самый Балмер, живший со мной по соседству? – удивился отец.
– Ну, да. Он давно получил статус и работает. Мать доверяла ему одному вплоть до самого конца, – скорчил дядя недовольную рожицу.
«Продолжаю восхищаться старушкой. Она была, и правда, кремень!», – подумала Катарина и хихикнула вслух, не сдержавшись.
– Знаешь, мне было любопытно что…в завещании, – прошипел Стефан, ближе наклоняясь к отцу. – Но этот прохвост и слова не сказал! – повысил он тон. – Не удивлюсь, если наследство переписано на его имя! – Он говорил грубо и ехидно, не стараясь скрыть раздражение, и жена шикнула на него через весь зал.
– Я привык выполнять свою работу честно, мистер Мансдантер! – жестко пробасил в дверях высокий, очаровательный мужчина. – Ваша матушка – Чера, была широкой души человек, и она во мне не сомневалась! Ее воля состояла в том, чтобы я огласил завещание в присутствии всех указанных лиц! Прошу за мной! – указал он на открытую дверь кабинета.
Кабинет был просторным, но темным: шторы плотно закрывали окно. Освещение было тусклым. Он пригласил их присесть на мягкие, коричневые диваны, расположенные напротив резного стола (бумаги на нем были сложены в идеальном порядке). Стены кабинета были завешаны грамотами и благодарностями, в рамках, схожих по цвету с палитрой стола.
Пока они рассаживались, а нотариус искал нужные документы в сейфе, девушка его разглядывала: около тридцати, высокий, крепкий, темноволосый, смуглая кожа, прямые черты лица, волевой подбородок, и глаза – неестественно-небесного цвета, небольшая щетина. Рубашка была такой белой, что при тусклом освещении буквально светилась. Из под нее проглядывали мышцы мужчины, брюки идеально смотрелись на его спортивном и стройном теле.
Катарина загляделась на него и не заметила, как он поймал ее восхищенный взгляд, и вогнал ее в краску.
– Что ж, приступим, – лукаво улыбнулся он девушке. – Последнюю волю Чера изъявила приблизительно за год до смерти. Она была крайне взволнована, так что при составлении завещания присутствовали свидетели. В официальных бумагах имеются их данные и адреса. Если угодно, проверите достоверность позднее. Итак, завещание Черы Мансдантер оглашает уполномоченный ею Габриэль Балмер, – обьявил он, удобнее устраиваясь в кресле, и стал читать. В какие-то моменты у него самого на глазах наворачивались слезы, которым он ни за что не позволил бы пролиться. Не возникало сомнений, что он хорошо знал ее бабушку: