– Нет! Пустите меня! Пустите! – призвала Катарина лучи, но они лишь мелькали слабыми отблесками.
– Ты не сможешь его исцелить, Кэти! Ты умрешь! Ты не сможешь! – кричал Ангус с надрывом, волоча ее к двери.
Карен молча толкала ее спереди, упираясь ногами в пол, теплое дыхание касалось лица девушки.
Они справились с ней вдвоем, а на улице подоспел Ленц. Она рыдала, выла, а потом вдруг затихла и посмотрела на юношу:
– Ты – сын колдуна… – прошептала она севшим голосом.
– Нет! Он не связан со Вселенной, как ты! – воинственно отрезал Ангус. – Он погибнет!
– Тогда Бинар! Он, наверняка, сможет! – это была ее последняя надежда.
Девушку обняли сзади большие белые руки, в его громадных объятиях она смотрелась нелепо. Бинар склонил голову.
– Он повелевает материей. Это сильный дар. Когда он останавливал корабль, в процессе задел и себя.
– Он задел себя сам? – хлюпала она носом, вцепившись ногтями ему в руку.
– Он удерживал корабль, изменяя материю мира, и, видимо, не успел вовремя остановиться. Органы сильно повреждены. Никакого заклинания не хватит, чтобы восстановить их. И даже моя магия здесь бессильна. Я не могу помочь, Кэти. Мне жаль.
Она беззвучно раскрывала рот и качалась. Из дома раздался крик друга. У девушки дрожали губы, она все еще прислушивалась к «параллельной». «Мало, слишком мало. Давай же, восполнись!», – взмолилась она и взглянула на перстень. Однако в нем было недостаточно энергии, этого вряд ли хватит для исцеления. Она зарычала, впиваясь ногтями сильнее, на коже волка появились следы белой сверкающей жидкости. Снова раздался крик, друг мучился. Катарина изменилась в лице и отпустила его руку. Она шагнула к двери, но Ангус и Карен преградили дорогу.
– Пропустите, – раскатисто протянул волк. – Она не станет рисковать собой. – Он прочел ее мысли и знал это наверняка.
Друзья разошлись в стороны, и Катарина зашла в дом. В дверях показался Мартин и потянулся к ней, но она отрицательно покачала головой. Девушка подошла к матрасу, на котором лежал Мун, все также хватаясь за грудь. Он поднял на нее глаза, и она уловила посыл, собрала остатки энергии из перстня и направила на него. Золотой луч непрерывным потоком врезался ему в грудь, боль стихла, Мун выдохнул.
– Прости, я припозднилась, – промычала она сквозь слезы.
– Ничего… – выдавил он, касаясь ее колена. —Милая ночнушка, – хохотнул обессилено. – Я всегда восхищался тобой… – прокашлялся Мун, – теперь я готов умереть. Мой выбор… – хрипы вновь вырвались у него из груди. Катарина рыдала, тряся головой. – Твоя очередь услужить мне… мой сын…
– Я позабочусь о нем, как о собственном, – твердо сказала она, друг кивнул.
Его рука сжалась, глаза закатились, тело напряглось и обмякло. Она поцеловала его в щеку и дрожавшими пальцами закрыла ему веки.
– Спи спокойно, мой друг.
Катарина не верила, что это реально. Ее не покидало чувство, будто ей это приснилось, или у них коллективная галлюцинация. На сердце у нее была пустота. Она помнила это ощущение: оно будет разъедать ей душу долгое время. Горло саднило от рыданий, ее уединение на ветке дуба затянулось. Когда Мун умер, девушка сразу убежала сюда. Перстень на ее пальце заполнился энергией и сиял, как маяк во тьме, выдавая ее местонахождение.
Друзья пытались справиться с горем по-своему: Ангус и Мартин позаимствовали у старика Одриуса крепкий напиток и затянули заунывную песню, Карен болталась по округе, занимая разговорами земляков, Ленц смотрел на звезды, размышляя о смерти, а Катарина винила себя, сидя на дереве. Ее не покидала мысль, что если бы она не потратила силы на рану волчицы, то смогла бы спасти друга. Если бы только она знала, что так случится! Она отправилась вырвать из лап смерти Бинара, но взамен отдала друга. Ярость рвалась наружу, и перстень выстрелил в ночь золотым лучом, озаряя весь город. Остатки энергии спустились вниз, покрывая дерево золотистым куполом.
Она прислонилась лбом к коре дерева и прикрыла веки. Меньше всего ей сейчас хотелось видеть грустные глаза и жалость. Она вдруг вспомнила о Бирри и Видаре – его семье. Сын сильно нуждался в нем, проходя через сложный период взросления человека, наделенного даром повелевать материей. Мун говорил, что если он не сможет совладать с собой, ему придется его убить. Кто же теперь проконтролирует это? Она надеялась, что до этого не дойдет. Как теперь она посмотрит им в глаза? Что скажет?
– Я спасла всех, кроме вашего мужа и отца… Извините, – саркастично произнесла девушка вслух и болезненно рассмеялась.
Они пребывали в Рагнаке несколько дней. Друзья оправились, как могли, и стали собираться обратно. Волки расположились в пещере, как бы иронично это не выглядело. Они не собирались бежать или сражаться, но Бинар держал ухо в остро и неусыпно следил за ними, ожидая отмашки Мартина. Он же курсировал возле золотого купола, не дававшего никому приблизиться к дереву. Он просил, умолял и даже кричал на нее, но защита не ослабевала. Друзья тоже пытались ее вразумить, но она и слушать ничего не хотела. Казалось, это происходит не с ней, а с кем-то другим, незнакомым, неважным. Мартин даже волков позвал, чтобы вызволить ее оттуда, но защита и их не пропустила. Ри удивленно обошла купол по периметру и вернулась в начальную точку:
– Никогда не видела ничего подобного! Как она это делает? – негодовала волчица. Бинар потирал подбородок размышляя.
Диана и Грег прибыли в город и ужаснулись. Диана не была близка с Муном, но опечалилась и пожалела его семью. Она тоже захотела попытать счастья и встала у купола, прижимаясь к нему щекой: от него исходило тепло.
– Привет… – в сознании Катарины эхом разнесся голос подруги. – Знаю, тебе тяжело. Я еще не встречала кого-то, кто перенес бы столько горя на этой земле. Сначала твой муж, потом Габи. Теперь Мун. Помню, как он уделал тебя на базе. Ты тогда выкарабкалась и попала ко мне. А потом победила его. И не просто. А показала ему правду! Если бы не ты, Кэти, он до конца своих дней служил бы Прайсу! А так он смог встретиться с семьей, жить свободно! Ты была для него спасением! А он твоим! Дорогая, нужно двигаться дальше… По твоей вине у нас теперь не один, а целых три волка! – рассмеялась она, проглатывая ком в горле.
Катарина внимательно слушала голос той, которую когда-то совершенно не переносила. Диана обожала спорить и всегда была против, абсолютный противовес ее идеям. Но Катарина искренне ее любила. Слова подруги растопили лед в сердце, купол истончился и вовсе исчез. Девушка слезла с дуба и медленно подошла к ней, заключая в объятия. Диана гладила ее по волосам, приговаривая: – Тише…, тише…
Они отправились в Сарамак вместе. Диана держала ее за руку весь полет. Бинар и Мартин изредка косились на девушек, желая проявить участие. Знакомый, цветущий сад встретил путешественников благоуханием. Стив выскочил на веранду в одних трусах, и Карен присвистнула, поднимая друзьям настроение. Следом вышли и семьи друзей. Они обнимались, радуясь воссоединению. У Катарины щемило сердце, она схватилась за грудь. Бирри оглядывала толпу, ища мужа глазами.
– Где Мун?! – повысила она голос, перекрикивая разговоры. Катарина вышла вперед, стараясь держаться на ногах и не упасть в обморок.
– Погиб, – выдавила она, наконец, и слезы вновь потекли по ее щекам.
Пока Мартин уводил Катарину в дом, Ангус пустился в повествование о героическом поступке друга. Она слышала рыдания Бирри и ненавидела себя все сильнее.
Спустя пару недель друзья сидели в гостиной, расслабляясь за бокалом вина. Катарина, которая теперь вела образ жизни отшельника, вошла в комнату, поймав на себе множество взглядов. Первой оживилась Регина, обнимая подругу за плечи.
– Налить вина? – Катарина кивнула. – Посмотри, как подрос малыш Ромео, – между делом говорила она, наполняя бокал.
Катарина взглянула на ребенка, устроившегося на коленях у Стива, и улыбнулась. Он протянул к ней ручки, моргая черными пушистыми ресницами. Ромео стал сильнее походить на ее бывшего мужа, будто его душа нашла новое воплощение. Девушка отпила из бокала, насладившись нотками спелого винограда (проплакав все глаза, она устала от неизменного, соленого вкуса во рту). Друзья притихли: кто-то разглядывал пальцы, кто-то пол. Они понимали, что могут ее спугнуть. Всем им сейчас приходилось туго после смерти Муна, но ей было тяжелее всего принять неизбежное. В абсолютной тишине она подошла к Стиву и взяла малыша на руки. Он улыбался, стараясь ухватить ее за волосы. Умиляясь, она вернула его отцу и обратилась к друзьям:
– Прошу прощения за мое отсутствие. Мне нужно было время… Я еще не пришла в себя. Как и вы. Да и разве возможно? – сморщилась девушка, будто у нее кольнуло в боку. – Я чувствую свою вину. – Мартин поднялся с дивана, собираясь что-то сказать, и она сорвалась: – Не перечь мне сейчас! Если бы я не истратилась, то спасла бы его! Я не собираюсь этого отрицать! – полыхала она гневом, лучи метались под потолком. – Я должна двигаться дальше! Ведь, как выразилась Диана, благодаря мне у нас теперь три волка!
– Остынь, колдунья, – спокойно сказал Ангус, лучи замедлили ход. – Всем тяжело от потери. Есть время до следующей Луны. Что-нибудь придумаем, – друзья кивали.
– Не нужно. Я уже решила. Я сражусь с братом и получу второй перстень. Соединив их, мы отправим волков домой! – отрезала Катарина, ее ледяные глаза не выражали ничего, кроме ненависти.
– Но они прилетят вновь! Какой смысл?! – вспылила Диана, выступая в своей обычной роли.
– Согласна. Нужно убить серых! А отца отправить назад, – прохрипела Карен, вертя в руках сигарету.
– Нет нужды убивать. Мы сотрем им память, – раскрыла она перед ними на столе книгу Лины, ткнув пальцем в нужное заклинание.
– Чары могут развеяться, – полагал Стив, изучая завитушки, не дававшие себя прочитать.
– Нет. Оно навсегда, – уверила их Катарина, и вопросов больше не возникло.
План был рискованным, как и всегда, но спорить никто не решился. Теперь, когда у нее снова была сила «параллельной», ей открывалась возможность победить брата. Но сначала ей нужно было разрешить проблему с волками. Ангус уже начал приготовление специального отвара. Заклинание было не простым и требовало подготовки. У девушки появилось время, как следует все продумать.