В лабораторию также спустился Ангус, бормоча что-то себе под нос. Он не сразу заметил ее, а когда уловил движение стула, нахмурился:
– Отвар готов. Вечером можешь приступать, – сухо сказал он, собираясь уходить.
– Ангус! И ты туда же? Мне оступиться нельзя? Люди склонны ошибаться! – крикнула она ему вслед.
– Конечно, колдунья. Я это понимаю. Переживаю за него, только и всего, – повернулся он к ней.
– Бирри попросила стереть им память, – горечью поведала ему девушка, и он вернулся, присаживаясь на край стола.
– Ты согласилась?
– Это их решение. Что мне остается?
– Верно. Ты его любишь? – перевел он вдруг тему.
– Конечно, люблю. Больше всего на свете.
Катарина не лукавила. Мартин был ее сердцем и душой. Она поняла это, когда он впервые пропал. Ее неистово тянуло к нему тогда. С тех пор ничего не изменилось. Если бы ей предложили отдать сердце, силу и душу, чтобы увидеть снова его янтарные, родные глаза, она бы не раздумывая согласилась. Но магнетизм волка был для нее слаще мёда, и не было никакого смысла это отрицать.
Она взяла отвар и отправилась в сад. Полдня пролетело незаметно, Солнце клонилось к закату. Девушка выгнала Ленца и Индру со своего любимого места, и опустилась на лавочку, скрестив на груди руки. В назначенное время в саду появились Бирри и Видар. Парень сильно окреп за прошедшие месяцы, дар положительно на него влиял. Он совсем не походил на двенадцатилетнего, вытянулся, раздался вширь. Раньше он сильнее напоминал ей отца. Она обняла его, похлопывая по спине.
– Как ты?
– Порядок, – слабо улыбнулся он ей.
– Ты уверен, что этого хочешь?
– Сила меня изнуряет. Я стал слышать голоса. Это не хорошо.
Катарина понимала, что не отговорит родных Муна, как бы сильно ей не хотелось, чтобы они чтили память друга. Она передала отвар Бирри, и они оба сделали по глотку. Затем она взяла палку и начертила на земле треугольник, заключая их в него, и уверенно заговорила:
– У него три стороны! Три стены! В каждую смотри, голову поверни! Воздух, вода, земля, существуют без огня! Первый – ветром в голове пронесись! Вторая – память смой, растворись! Третья – пусть засыплет собой! Навсегда укроет вашу боль! Освобождаю и стираю я навек! Все, что знаете об этом человеке!
Треугольник загорелся синим, голубым, зеленым, а потом красным. Слова проникали в душу, сознание, сердце, стирали воспоминания, убивали любовь, которую они познали к отцу и мужу. Их руки и лица переливались всеми цветами радуги, а затем погасли. Бирри растерянно смотрела на девушку:
– Что мы здесь делаем? Кэти? Пора ужинать. Идем сынок, – сказала она, и они пошли по тропинке к дому, а она смотрела им вслед и плакала.
Катарина отдохнула и к вечеру уже была готова ко второму обряду. В том же месте она встретилась с Бинаром. Он загадочно улыбался ей краешком губ, не сводя с нее белых глаз, которые слегка потемнели.
– Где они? Я думала, ты приведешь их с собой! —раздражалась девушка.
– Они скоро будут. Я дал нам время побыть наедине, – жарко прогрохотал он и приблизился.
Его дыхание было горячим и манило ее в свои сети, но девушка собрала волю в кулак и отошла от него на пару шагов. Он вскинул брови.
– Ты выгнала рыжего! Я думал, мы…
– Я его не выгоняла! Он сам ушел! И нет…, между нами ничего быть не может! – выпалила она, золотые лучи предупреждающе отделили его от хозяйки.
– Не нужно лгать себе, Кэти, – промурлыкал он, пожирая ее взглядом, и она раскраснелась. – Помнишь мою песнь? Уверена, что скажешь то же самое, если я ее затяну? – прикоснулся он пальцами к ее локтю, и ток пробежал у нее по руке, шее и коже головы.
Ей повезло, что в зоне видимости появились серые, ведь она вновь погружалась в бездну забвения, навеянную белым волком.
– Ваше Белейшество, – съязвила Ри, и ее брат хохотнул. – Прикажете нам немедленно лишиться памяти? – лицо Раса искривилось, выдавая гнев и пренебрежение.
Бинар зарычал, и она опустила голову. Катарина понимала, что именно заставляет испытать этих волков. Ей не хотелось в очередной раз разрушать чью-то жизнь, но с Бирри и Видаром все вышло как нельзя кстати. Они забыли только Муна и больше ничего. Катарина поняла, что стирать все не обязательно и возбудилась, замельтешив по тропинке.
– Заклинило что ли? – рассмеялся Рас и получил звонкий подзатыльник от своей сестры. – Эй, Ри! —обиженно надул он губы.
Катарина остановилась, победоносно хлопая в ладоши: – Начнем.
Они сделали по глотку отвара. Девушка начертила палкой на земле вокруг них квадрат и вышла из него. А затем возвела ладони, устремляя их к небу:
– Ветер пусть дует, холодный и влажный, вдаль унося за собою право рассказывать кому-то, и каждому, об этой планете, где мы живем! Я оставляю воспоминания! Но запрещаю повествования! Навсегда тайну вы сохраните! Пока дышите и говорите! Так есть! И так будет!
Ее локоны развевались нахлынувшим из ниоткуда ветром. Она стояла посреди сада, и каждое ее слово будто касалось их. Сила была осязаема, величественна и прекрасна, но пугала и сковывала страхом. Рас неотрывно смотрел на девушку, не скрывая своего восхищения, загоревшегося в его серых глазах. Бинар заметил это и раздраженно на него рыкнул. Ветер стих, и в горле у нее появилось ощущение горечи: глотки волков сияли серебристым свечением, которое вскоре угасло. Уставшая, но довольная собой Катарина улыбалась.
– Ри, кто я такая?
– Ты… – волчица подбирала слова, но не могла оформить свою мысль. Она ускользала всякий раз, когда она пыталась до нее дотянуться. – Ты не стала стирать нам память. Но почему?
– Я так решила. Запомните, кто спас вам жизнь, и кому вы должны помочь стать правителем снова, – она стрельнула взглядом в сторону Бинара, и волчица понимающе кивнула.
– Справедливо, – согласилась она, уводя за собой брата.
Как только серые скрылись из вида, Бинар воспользовался моментом и преградил ей дорогу. Она хотела сбежать.
– Когда идем за кольцом? – от него исходили импульсы, которые она ощущала физически. Это было сумасшествие, которому девушка противилась с большим трудом.
– Утром.
– Буду ждать с нетерпением, – промурлыкал он игриво и скрылся в кустах.
Итак, что же она имела: любовный треугольник, неимоверное притяжение к правителю волчьей планеты, треснувшие отношения с любимым мужчиной, брата-убийцу, обладавшего перстнем тьмы, троих волков, которые в кровавую Луну начнут питаться душами людей, обиженных друзей, отца со стертой памятью, и Ленца, встречавшегося с малолеткой. «Моя жизнь блещет событиями».
Катарина сидела в спальне на большой кровати, поглаживая в руках подушку: на ней остался его запах. Девушка прижала ее к груди, погружаясь в размышления. Она понимала, что противостоять Бинару будет нелегко. При первой их встрече влечения не было, но что-то изменилось, и теперь она жаждала сорвать с себя одежду под его обжигающим взглядом. Она горевала по Муну, что делало ее эмоционально уязвимой, еще и Мартин ушел, оставляя брешь в ее сердце. Одному Богу было известно, где он пропадает, о чем думает, хочет ли возвратиться?
Одну проблему Катарина решила: волки не смогут рассказать о них. К тому же они остались при памяти. И как это она раньше не додумалась? У Бинара будет шанс вернуть власть и выжить. «Опять я о нем переживаю», – взвыла она в подушку. Дело оставалось за малым: победить Николаса и вернуть перстень. А потом ей придется шагнуть в неизвестность. В книге говорилось, что результат соединения колец предугадать невозможно. Это может быть взрыв уничтожающий все вокруг, или призыв мифического Божества (что тоже такое себе удовольствие). В любом случае она надеялась, что это поможет ей вернуть волков домой, и людям не нужно будет их убивать.
Ночь спустилась на город, в комнате стало темно. Она прилегла, глаза сами закрылись, и сон унес ее, закручивая в водовороте Морфея. Девушка оказалась посреди долины, позади нее стоял наследный дом. Вдыхая воздух любимого места, она почувствовала себя лучше. На краю обрыва возникла Лина, сверкавшая в белоснежном пышном платье в лучах заходящего солнца. Катарина отправилась к ней, и они встретились на середине. Лина по-матерински погладила ее по щеке.
– Я горжусь тобой, милая, – пропела она. – Ты стала мудрее, твои решения взвешены. Не переживай насчет своего мужчины, он вернется. Сейчас твоя главная задача – справиться со страхами и болью потери, они тебя ослабляют. – Катарина кивала, она и сама знала об этом. – Николас силен и безумен. Посмотри, как отчаянно он жаждет власти! – указала она в сторону дома.
На крыльце девушка разглядела фигуру брата. Он колотил в дверь, а защита отбрасывала его назад снова и снова.
– Он опасен, дорогая. Ты не должна его недооценивать. Камень перстня сотворен из самой тьмы планеты Эйнара. Это будет тяжелая битва: и для тебя, и для него. Победивший получает все! Назад пути нет. Помни, ты должна быть во всеоружии! Отпусти заботы, забудь о проблемах! Нужное заклинание уже есть в твоем арсенале. Оно и повергнет врага…
Она хотела ее расспросить, но Лина исчезала, и через мгновение совсем растворилась. Девушка открыла глаза и прошептала в пустоту комнаты:
– Спасибо. Я постараюсь.
Глава 8. Алая
Утро было неестественно холодным для планеты, и она дрожала под одеялом. Силы переполняли ее, нить связи со Вселенной непоколебима, а перстень заполнен до отказа. Регина первой обняла ее на прощание.
– Постарайся вернуться живой, – сказала она сквозь слезы и отошла, промокая глаза платком.
Следом к ней подошел Стив с малышом Ромео на руках. Он чмокнул ее, прислонившись бородатой щекой к лицу, а Ромео ухватился за волосы. Ангус сунул ей в руку пузырек с прозрачной жидкостью и шепнул на ухо:
– Если сильно истратишься, выпей, – девушка просияла.
Ленц протиснулся и встал рядом с ней. Катарина нахмурилась.
– И речи быть не может. Ты видел, на что он способен.