— Добрый день, молодой человек. Мама дома? — заискивает колдун.
— Нет. Я здесь один, — отвечает Кристофер слабым голоском.
— Отлично. Так, может, пригласишь меня в дом? — ветер вырывается из-за спины и уносит шляпу визитера.
Он оборачивается, смотрит на лучики, мельтешившие агрессивно, и догадывается, что делать этого не стоит. Трясёт головой. Скулы Неиса напрягаются, зеленые глаза сверкают на солнце, словно и не были настоящими. Взгляд ожесточается, становится пронзительным. Катарина поняла, что за этим последует. Кристофер хватается за горло, воздух не проникает в легкие. Жизнь покидает, лицо отдает синевой. Как вдруг дом заскрипел, и доски подпрыгнули, скидывая злодея. Колдун молниеносно вскочил на ноги, полы плаща развивались. Направив руку на крыльцо, усмирил изваяние. Заминки хватило, чтобы захлопнуть дверь. Кристофер побежал по коридорам, хватаясь за голову. Он не верил в происходящее, да и своим глазам тоже. Внезапно в голову закралась мысль, что всего этого нет, и он видит реальность не так, как другие. А значит, сошёл с ума. Или всегда был таким. Забившись в подвале, по иронии судьбы рядом с сердцем дома, раскачивался, обхватив колени, и прислушиваясь к каждому шороху. Дом нервозно наблюдал, не пугая проявлениями, а затем вернулась Чера. Она прижала сына к груди, как и в детстве. Заглянула в родные глаза, которые безумно вращались. Подняла на ноги и вывела за собой.
Видения кончились. Катарина смотрела на отца, силясь понять, что будет дальше. Чера считала, что правда вновь сделает его безумным, потому и прогнала из семьи под мнимым предлогом, якобы за женитьбу не на той девушке. Отец погрузился в состояние оцепенения. Прошло несколько минут. Щёлкнула пальцами перед носом. Ничего. Запрокинула голову и зафырчала губами. «Самое время для этого», — раздражалась, подыскивая варианты исцеления. Ветерок вновь всколыхнул волосы: «Он очнётся, когда будет готов». Напряжение отступило. Раз дом был в этом уверен, ничего страшного не произойдёт. «Если только Кристофер когда-нибудь будет готов». Прогнала прочь назойливые мысли. В зале появились серые.
— Что с ним не так? — разглядывал отца Крайд.
— Ничего. Долгая история. Отнеси его, пожалуйста, в гостевую спальню. Если не трудно? — попросила учтиво, откусывая бутерброд.
Стресс теперь излечивался едой. «Похудею потом», — успокаивалась она, продолжая кушать за двоих. Крайд подхватил отца на руки и вышел из зала. Фира присела на освободившееся место.
— Это твой отец?
— Похожи?
— Вполне.
— Колдун виноват в том, что с ним происходит! Я убила его дважды! — посмотрела на ладони. — Вот этими руками! — гнев вырывался наружу, кожа светилась. — А он умудряется доставать меня с того света! — дала волю слезам.
— Успокойся, это временно. Да и гормоны у тебя шалят, — обнимала подруга.
Катарина притихла, перестала хлюпать, и поспешила отдохнуть. Эмоциональный день подошёл к концу. Легла в кровать, и корячилась, запихивая одеяло между ног. Отчего-то располневшие ноги, соприкасаясь, нервировали. Волчонок корячился в животе вместе с ней.
Бинар маялся от безделья. Трижды оббегал владения. Пришёл к выводу, что обязан восстановить старый город, и отдал соответствующий приказ. Он много времени проводил рядом с местом силы. Не раз клал большую ладонь в волчью голову, надеясь, что оно перенесёт его к ней. Серая знать, ставшая ею после геноцида белых, ненавидела освободителя. И он их тоже. Но и убить не мог. Они расположили к себе население планеты, правя за спиной Крайда годами. Уйти сейчас на другую планету, означало вновь лишиться трона. Отвоевывать его оказалось гораздо интереснее, чем восседать. Не зная, сколько ему придется изображать идеального Главу и слушать скучные заседания, неимоверно грустил. Жена не давала покоя, занимая все его мысли. Встряхнулся и заходил по месту сражения с Ори, кровь впиталась в камень, благоухая. Втянул носом металлический запах. Почувствовал присутствие и оглянулся. Рас стоял, облокотившись о руины.
— Думаешь, зацветёт местечко? — лениво спросил потягиваясь.
— Ты единственный, кто не выказывает мне почтение, как правителю, — хохотнул он. — И не нужно. Это так утомляет, — закатил глаза.
— Особенно, когда не можешь отправиться к той, которую любишь, — ткнул в больное место. — Ты ещё не передумал насчёт серых предателей? Разве их не казнят по нашим законам?! — оскалился, напрягая тощее тело.
— Я бы и сам хотел, — прорычал Бинар. — Начнём вытеснять, как считаешь?
— В смысле?
— Совет. Я принимаю решения единолично, но обязан иметь сборище умов современности. Собираюсь добавить в него новых членов! — просиял он буквально, лицо Раса зажглось идеей.
— Возьмёшь? Я просто создан для этого! — указал себе на голову, и они расхохотались.
Рас пришёл не поболтать, а позвать на очередное заседание великих умов — серых. Тех, кто был рад смерти его родителей, и поспособствовал этому.
Он гордо задрал вверх подбородок, ступая к трону. Советники ожидали.
— Приветствую, повелитель! — отозвался подхалим Олл.
Старый, сгорбленный, кое-где седой, обвисшая кожа, болтающаяся шея, морщины везде, где только можно представить. Голос, словно скрип по стеклу, усиленный слух волков страдал, а уши подрагивали.
— Решили, что будет с Гриком? — пробасил Кнут.
Он был моложе на порядок лет, но седина пополнила виски. Высок, сер, подтянут, глаза выразительные, но потухшие. Будто из него давно ушла жизнь и стремления. Бинар знал, что это маска, истина выглядела куда непригляднее.
— Жрицы — прошлый век. Давно нужно было с ними разобраться, — встрял Ове.
Этот волк был толстым, круглое лицо свисало, нос маленький, рот кривой. Бинар задавался вопросом, как Ове выглядит в волчьей шкуре. «Наверное, как жирная собака», — засмеялся нечаянно вслух. Серые возмущённо заохали.
— Вы не уважаете наше участие? — вкрадчиво произнёс Нел, когда буря утихла.
Он казался самым опасным из всех. Волк был молод, и вступил в совет по праву переданному по наследству от матери. К счастью та погибла от руки белых, гонимых и уничтожаемых. Глава с особым упоением думал об этом. Судьба свершила одну месть за него, и он благодарен. Нел был широк в плечах, красив, улыбка надменная, острые зубы. Волосы серые, но темные, как у Раса. Такие же брови. Крепкие руки, покрытые густой шерстью, даже в человечьем обличии.
— Отчего же. Я бесконечно рад, что есть волки способные думать за меня. Однако я бы хотел внести коррективы.
— В каком это смысле? — проскрипел Олл.
— В совет, — тишина стала осязаема. — Отныне в него будут входить ещё четверо.
— Совет выбирает правитель, но в святыне прописаны правила. Претенденты обязаны пройти испытание ума, — возвестил Нел, белый скрестил на груди могучие руки.
— Что ж. Они пройдут. А когда вы в последний раз его проходили? — грохотал он улыбаясь.
— Мы не обязаны! — подпрыгнул Кнут.
— Извольте. Святыня как раз обязывает проходить его каждому члену совета раз в столетие! — достал из-за спины свиток и развернул, тыкая в золотую линию пальцем.
Серые стали ещё невзрачнее. Не все смогут пройти сложнейшее испытание: кто-то в силу возраста, кто-то по причинам иным. Они опустили головы. Один лишь Нел с обидой в глазах не сводил с Главы взгляда.
— Отлично. Раз никто не возражает, — хлопнул в ладоши, в зал вошли Хорн, Рас и Ри. Друзья заняли места рядом с правителем.
— Ты не имеешь права сажать чёрного в совет! — взревел Нел, но был награждён испепеляющим взглядом и сразу умолк.
— Ещё раз я услышу нечто подобное, и ты первым пойдёшь на то испытание! — прикрикнул Глава, и тут же остыл. — Теперь о Грике. Он неприкасаемый, а жители свободны, — слышно было, как скрипят зубы. — Жрицы нам не враги. Так было при моем отце! И будет при мне! — помедлил, прислушался к шагам. — Проходи Док, — бросил не глядя. — Четвёртый, новый член совета, — тот сел за стол, здороваясь с остальными.
— Жрицы опасны! Что скажут люди? Наш правитель глупец?! — оборонялся Кнут.
— И моргнуть не успеешь, как они сместят тебя с трона, — скрипел Олл.
— Как считают новые члены совета? — обратился он к ним.
Друзья поддержали, однако высказались по поводу опасности, также как старые советники, и предложили запретить жрицам проводить ритуалы на своей земле. Единогласно подписали указ. Он принял к сведению мнение каждого, но решение ещё раньше. И если совет не согласился бы с ним, просто сделал по-своему. Заседание было окончено. Скучный день подходил к концу, и правитель отправился в покои. Волки не спали, но иногда погружались в лёгкую дрему по собственному желанию. Отдых, в котором существа, по сути, не нуждались, всё же способствовал приведению рассудка в рабочее состояние. Многие пользовались таким трюком. Вот и он решил. Тем более что был женат на человеке, и часто видел, как она спит. Катарина улыбалась во сне, и он гадал, что же такое видит прекрасная колдунья. И надеялся, что его, а не Мартина. При мысли о рыжем инстинктивно сжал кулаки. Читая жену, как открытую книгу, благодаря ребёнку и связи, видел попытку кота ей завладеть. И как она вздыхала от прикосновения. Конечно, Катарина отбросила руку и отстранилась, но это не меняло того, что ей понравилось. «Она его ещё любит». Бинар не забывал об этом, отчаянно желая, чтобы его любила сильнее. И пусть уверил, что не ревнует, на самом деле сходил с ума. Особенно сейчас вдали. Воспользовался белой нитью, сплетая с золотой, и отправился к жене. Она сбавила обороты, ослабляя влияние заклинания, и отворила. Растрепанная, сонно тёрла глаза, за окошком светало, тонкий пеньюар просвечивался.
— Как дела? — приближался к кровати, жадно лаская взглядом.
— Не очень. Рада, что пришёл. Ты стал сильнее, — виновато опускала глаза.
— Так и есть. Я теперь Глава и возможностей больше, чем прежде. Ещё недавно нам так этого не хватало! — намекал он на времена, когда они не могли общаться ментально. Присел на край, тёплое дыхание сдуло волосинки с её лица, грудь часто вздымалась.