— Привет! Как дела? Разобралась с наследством? — жизнерадостно спрашивал он, наверняка, улыбаясь.
— Привет! Да, что-то вроде того. Ещё в процессе. Ты как?
— Соскучился по тебе! Решил сделать сюрприз! Я в Цюрихе, Катарина! Скажи куда подъехать, и я буду у тебя очень скоро! Разве не здорово, а? — от напряжения вспотела ладошка, в которой держала телефон.
— Да. Пожалуй. Круто. Я не знаю, как объяснить, — растерянно бормотала она.
— Ты говорила это в Фибурге. Я скоро приеду. — Она похолодела от ужаса, дом отреагировал, стекла окон завибрировали, издавая неприятный звон.
— Я тебе ничего не говорила.
— Да? А я думаю наоборот, — голос Артура сменился на противный, шипящий, басовитый, и она сразу узнала его.
Следующее открытие заставило присесть на кровать, разговор прервала. «Всё это время он преследовал меня. С самого начала. И он… целовал меня. Дал почувствовать желанной впервые после смерти мужа». Она не понимала, зачем он так поступил. Какой смысл в гнусной игре с девочкой, раздавленной смертью мужа? Возможно, это именно он подтолкнул к поездке, поддерживая надежду на новую жизнь и отношения, и стараясь дать ситуации развитие. Так мерзко ещё не было, тошнота подкатила к горлу, чувство стыда отразилось краской на лице, уши горели. «Хорошая попытка Серж. Могло бы сработать, если бы я была совсем дурой». В комнате заиграла весёлая мелодия, некогда одна из любимых, дом пытался подбодрить. Она оценила старания, заулыбавшись.
— Ты прав. Что было, то было. Запишем мерзость на его счёт, за который совсем скоро придётся заплатить, — сказала она и заметила четкие линии на потолке. «Должно быть чердак».
«Бродяга» появился в комнате и громко мяукал, сбивая с ног. «И что творится с этим животным?», — ворчала она, поддевая, попавшейся под руки шваброй, углубление в скрытой лестнице, заклеенной сверху обоями.
— Не очень-то хорошо спрятано. Так. Для вида.
Как только лестница оказалась на полу, кот стремительно вскарабкался и скрылся, всколыхнув застоявшуюся внутри пыль. Она последовала за ним. Помещение было просторным, но темным, не смотря на парочку треугольных окон. Пыль жила здесь веками, и никто не пытался её убирать, никаких следов присутствия.
— Да, давненько сюда не заглядывали.
Дышать было нелегко, она забивалась в ноздри, вызывая неприятное ощущение. Повсюду были расставлены предметы интерьера настолько устаревшие, что им самое место на свалке, но хозяйственный дом не желал избавляться ни от чего. Под одним из столов обнаружила массу книг, некоторые из которых безнадёжно были испорчены временем. И среди них завалялась небольшая, картонная коробка с отпечатками пальцев, оставшимися по бокам. «А вот эта вещица пользовалась популярностью», — заключила она, прихватив с собой. «Бродяга» шуршал где-то в углу, издавая угрожающие звуки. Хорошо, что она не боится мышей, как многие другие девушки. Кот только что обнаружил одну. Выбравшись с чердака, отворила окно в комнате и вдохнула свежий, морозный воздух, показавшийся вдвойне приятным, учитывая добровольное заточение в доме. Присела за аккуратный, круглый столик и открыла коробку. В ней лежали фотографии, старые и не очень. Она брала по одной и внимательно рассматривала, переворачивая и читая оборотную сторону. Каждая, без исключения, была подписана красивым, бабушкиным почерком, его она сразу узнала. Здесь были они с дедушкой, совсем молодые, свадьба, путешествие, появление на свет первенца, а потом и дяди Стефана, совместные поездки, счастливые лица. И лишь изредка замечала тревожные взгляды Черы. Теперь она понимала её гораздо лучше, узнав тайну, которую та так отчаянно оберегала. И то, как тяжело было разделять жизнь надвое, находиться в постоянной готовности, защищая семью от злого психопата. Там же она нашла фотографии Петуньи и её супруга Чарльза, и еще многих неизвестных людей, улыбавшихся и грустивших. Некоторые снимки настолько поистрепались, что их было страшновато держать в руках. Более новые изображали взрослых детей и отпрысков. Она фыркнула, когда попалась фотография Базеля. Даже в младенчестве взгляд этого мальчика был неприятным и отталкивающим. Тут были и её фото: в детстве, в школе, в университете. Многие сделаны с приличного расстояния, некоторые супругом во время совместных путешествий. «Как она получила их? Наняла профессионального похитителя фотографий?», — удивлялась Катарина. Она взяла в руки очередной снимок, и сердце упало куда-то вниз, и на мгновение остановилось. Чувство было такое, словно удар под дых. На нём была Чера, будучи в преклонном возрасте, стояла на крыльце и разговаривала с молодым человеком, улыбаясь и жестикулируя. Этого парня она сразу узнала, пусть на снимке он был слишком молод. Это был Ромка, её супруг, почивший год тому назад. Она потеряла дар речи. Он отмалчивался, часто пропадал и никогда не заговаривал о том, что знает её родственников. Она вскочила на ноги, переполняемая ненавистью и злобой. Было так больно, что хотелось кричать изо всех сил. «Он знал её! Знал, кто я такая! Возможно, она подослала его следить! Куда он пропадал? Ездил с докладами сюда?». Она мерила шагами комнату, скрежеща зубами в попытке как-то заглушить нахлынувшие эмоции. В дверях появился Габриэль, как всегда не вовремя.
— Ну, наконец-то, я тебя нашёл… — начал было он.
Она развернулась стремительно, и нечто невидимое, повинуясь, вытолкнуло его за дверь, захлопнувшуюся перед носом. Она застыла, руки затряслись, было не под силу унять дрожь. Шёпот наполнил комнату.
— Ты должна держать эмоции под контролем, иначе причинишь ему боль. — Дом читал мысли.
Она тут же остыла, тяжело опустившись в кресло, дверь отворилась. Габриэль осторожно вошёл.
— Что это было?! И… как ты? — он был сбит с толку.
— Я не знаю. Связь с домом становится крепче. Думаю в этом всё дело. — Она протянула фотоснимок.
— Кто это рядом с ней?
— Мой бывший муж. — Габриэль завис на минуту-другую, всматриваясь.
— Получается…
— Да, он знал её. Она могла послать его следить. Что он, собственно, и делал, пока не умер… — опустошённо сказала она.
Габриэль взял за плечи и сжал. Поцеловав в щёку, обнял ещё крепче, чем прежде.
— Мне жаль, Кэти. Но, мы не знаем всего. Может, он полюбил тебя со временем. Мне, кажется, так и было. Тебя невозможно не любить! Парень, наверное, страдал оттого, что не мог сказать правду. Чера была дальновидна в подобных вопросах. Не удивлюсь, если она взяла с него клятву, — он говорил, а она приближалась к осознанию ещё одной вещи.
— Стоп, — вскочила на ноги не в силах усидеть на месте. — Что если его убил он? — с трудом выдавила слова, и ненависть вновь заняла своё место, вытеснив страх и негодование.
— Кэти…
— Как может один человек принести столько зла?! — она кричала, слёзы застилали глаза.
Он прижал к себе и не отпускал до тех пор, пока она полностью не успокоилась. А дом трещал стенами, на чердаке двигалась мебель, обои стали влажными от капель, стёкла запотели, незримый ветерок задувал с подвываниями. Он плакал вместе с хозяйкой, жалея, как преданное животное.
— Тише, тише моя красавица! Он получит своё! Обещаю! — приговаривал Габриэль. — Мы что-нибудь придумаем. Он ответит за всё! Доверься мне. Я это чувствую. Появись он здесь прямо сейчас, я бы открутил ему башку голыми руками! — его настрой успокоил.
Глава 10Прими себя
Прошло пару месяцев, тихих и спокойных. Целыми днями она изучала заклинания, прерываясь лишь на перекусы и поцелуи своего мужчины. К её удивлению, они прекрасно уживались вместе. Он понимал её абсолютно без слов. Чем ближе становились, тем больше она теряла голову, осуждая себя за это. Время для беспамятства было неподходящим. Тишина со стороны колдуна настораживала и пугала сильнее нападения, и смертельного исхода. Кот пропал пару недель назад, так и не появлялся. Это казалось более, чем странным. Она обыскала дом дважды, но так его и не обнаружила. Она дёргалась и грустила, представляя страшные картины измученного, изголодавшегося кота, запертого в одном из помещений громадного и умного дома. Поймала себя на мысли, что живой дом наверняка бы вызволил рыжего или привёл к нему, и немного успокоилась, надеясь, что «Бродяга» в скором времени вернётся. Она уже перешла ко второму разделу, в котором заклинания были сложнее и представляли различные способы подчинения. Ехидно ухмыльнулась. «Ну, держись Габи, посмеёшься теперь надо мной!». Она вспомнила вчерашнюю ночь: на небе завис месяц, яркий и острый, Габриэль, прекрасный и соблазнительный, покрывал поцелуями. Заметила в тот момент и ещё кое-что, дом совершенно расслабился, как и она, видимо испытывал те же эмоции. Катарина понимала, что близка к воссоединению, и подготавливала себя морально, стараясь не возвращаться к присущему скептицизму. Сейчас соединение с домом сыграло бы только на руку. Она помнила, какой мощной и сильной была Чера в воспоминании, ведь ощущала эмоции изнутри. Катарина вышла с торца здания в сад, зная, что здесь находится в безопасности. Когда открыла это место, стало гораздо легче. Пребывая на свежем воздухе было проще думать, а этим она занималась бесконечно. Взяла в ладони немного снега, приятно холодившего, и прикрыла веки, наслаждаясь моментом. Она всегда умела это делать — получать удовольствие от вещей, окружавших её. Часто возвращалась к мыслям о супруге, гадая, как оно всё было на самом деле, и расстраиваясь всякий раз от того, что может этого никогда не узнает. Конечно, она попыталась заставить дом показать воспоминания связанные с ним. Ведь он был тут, и тот должен был зафиксировать хоть что-то. Но отказывался, отвечая тишиной. Сначала раздражалась, потом оставила попытки. Катарина вернулась к мыслям о золотистой книге, какой та становилась лишь у нее в руках. «Я изучила достаточно много. Начну сегодня новый раздел о нападениях и порчах. И смогу, наконец, выходить за пределы дома. Но сначала, неплохо было бы попрактиковаться». Она почесала подбородок, глаза засияли, зажжённые идеей. «Ему это точно не понравится».