Она добрела до кафешки. Внутри горел мягкий свет, пахло кофе и пирогами. Желудок заурчал, напоминая о себе. Посетителей не оказалось, и она решила зайти. Грузная женщина обслужила столик, и всего через пару минут она наслаждалась ароматным напитком и булочкой, на секунду позабыв причину, по которой здесь оказалась. Утолив голод, и немного согревшись, уставилась в одну точку и сидела так какое-то время, пока не услышала на заднем фоне музыку. Возвратившись в реальность, узнала игравшую песню, под которую они танцевали впервые. Она горько расплакалась, но быстро взяла себя в руки, заметив любопытные взгляды, которые метала толстушка. Катарина вышла на улицу, холодный ветер резанул по лицу, словно пощёчина. И это немного привело в чувство. Она почему-то вспомнила отца, который не звонил года два, не имея времени на дочку от первого брака, в новой семье подрастал ребёнок. В глубине души она желала ему счастья, но иногда, осознавая ненужность, ненавидела всем сердцем. Он предлагал вернуться и начать новую жизнь. Конечно же, она ничего не теряла, до тех пор, пока не влюбилась. Желание уезжать отпало и сменилось мечтами, которым, как она сама считала, никогда не суждено было сбыться. Огромным её недостатком было неверие в себя, свои силы, возможности. Она любила себя и принимала такой, как есть, но считала недостаточно хорошей буквально во всём, и всегда находился кто-то лучше, красивее, сильнее или умнее.
Приближение Нового года ощущалось на улицах города, гирлянды и огни сверкали, нарядные ёлки ослепляли красотой. Мимо прошли звонкие ребята, хохотавшие над чем-то своим. Рядом с такими начиналась паранойя, что смеются над ней, и она невольно замыкалась в себе и краснела. Вот и подъезд, знакомый, но далекий, как и всё остальное. Она помедлила немного, но всё же решилась войти, понимая, что не справится одна. Не сегодня.
Звонок оказался отвратительным, рождественской мелодией на свой манер, и она невольно поморщилась. Дверь отворилась, лицо хозяйки осунулось.
— Привет Кэти, — так звали близкие люди, она сама им позволяла, хоть и не любила, когда имя произносят неправильно. Только он знал об этом и никогда так не делал.
— Привет Свет. Я тут мимо проходила и решила… вот… зайти на минутку, — выглядела она отрешённо, собеседница заметила и пригласила зайти.
Они сели на кухне, открыли бутылку вина и молча пили, пока не закружилась голова.
— Ты всё ещё скорбишь? Подруга, для меня его никто не заменит, но жизнь то продолжается, так? Тебе нужно попробовать встречаться с кем-то ещё, — от такого предложения на голове зашевелились волосы.
— Нет! Ты спятила? Мне никто не нужен! Я люблю только его!
— Да. Но его нет. И не будет. Когда ты очнёшься? От туда не возвращаются, — печально произнесла Света и отхлебнула ещё.
— И, правда, не возвращаются, — колесики закрутились, завертелись, тёмные мысли поселились в душе, разъедая, словно яд.
Света уложила спать на диване, а сама нетвердой походкой прошла в спальню. Кошмары вновь одолевали Катарину. Она видела его: живого, здорового. А потом он умирал у неё на руках, снова и снова, а она кричала, неистово, до хрипоты, выпуская наружу боль, с которой не могла справиться. Проснулась посреди ночи в холодном поту и примостилась на подоконнике. Ночь была тихой, снегопад закончился, деревья накрыло белыми шапками, на небе появились звезды. Вновь окунулась в воспоминания.
Он пригласил на свидание на следующий день после происшествия. Дежуря под окном добрых пару часов, отморозил себе щёки. Она сжалилась и вышла, принимаясь растирать шерстяными варежками лицо, спасая ситуацию. Он оказался романтичным парнем, показал любимые места города, покатал на лошадке. Ещё никогда она не чувствовала себя настолько счастливой, и испугалась, что всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. А потом он начал садится рядом на занятиях, и больше никто не смел над ней насмехаться. Один, рискнувший, пропал на три дня. Как позже выяснилось, стеснялся приходить в университет с разукрашенным лицом. Они много общались, занимались учёбой, засиживаясь у неё дома допоздна. И вот, в одну из таких посиделок, умопомрачительно-красивой, зимней ночью, когда небо сияло множеством звёзд, они сидели на подоконнике и разглядывали созвездия, спорили. Она психовала, а он веселился. Как вдруг потянулся и поцеловал в губы, легко и нежно, еле уловимо. Она втянула шею, как черепаха, и он отстранился.
— Извини. Ты, наверное, ещё не готова. Я подожду, можешь не переживать из-за этого. Ради тебя я готов ждать годами. — Выглядел он абсолютно серьёзным, впервые она видела его таким.
Катарина испугалась, ладони вспотели, но упускать момент не хотела, собралась с духом и поцеловала сама. Он ответил. И они целовались всю ночь напролёт. Столько лет она ждала чего-то подобного, столько мечтала, и не могла поверить, что это не сон.
Она взяла Светкины сигареты, повертела в руках пачку, закурила, втянула поглубже, как та и учила, и закашлялась. Никогда не хотелось травить себя, тем более таким изощрённым, медленным способом, но теперь, когда мир рухнул, можно было поменять привычки. Она затянулась ещё и прокашлялась чуть меньше. «Я смогу освоить привычку, есть перспективы», — подумала невесело.
Первую ночь старалась не вспоминать, считала момент нежным, непередаваемым. Он мог погрузить в моральный ступор на многие часы, а может и дни. Урок уже был усвоен. К тому же, она никогда не смогла бы описать это словами, и тем более воспроизвести в памяти. Некоторые ощущения хороши лишь на практике. А вот, день свадьбы оказался, непременно, самым счастливым в жизни.
— Поторопись мы опаздываем! Жених уже давно здесь! Ну, что ты копаешься? — кричала истерично мать, а она будто бы слышала её где-то на заднем фоне. Нервы пробивали в ней брешь, руки тряслись с самого утра.
«Он здесь. Уже здесь». Она не была приверженкой традиций, идея выкупа непонятна, и даже пыталась настоять на отмене никчёмного процесса. Но, мать и свекровь заняли оборонительную позицию, были тверды и несгибаемы. Последняя оказалась схожей с её, за исключением плодовитости — пятерых детей в семье, и командного характера, который повергал в ужас всех её членов, за исключением Ромки. Но, и тот предпочитал не связываться. Катарина стояла в спальне, облачённая в шикарное, пышное платье с длиннющим шлейфом и фатой, никак не желающей крепиться к волосам. На помощь подоспела сестра жениха — Светка, ставшая подругой за прошедший выпускной год. Между ней и братом существовала особая связь и уйма секретов, подобраться к которым не было ни единого шанса. Она часто замечала, как они шепчутся о чём-то с серьёзными лицами, и, поначалу, даже обижалась на него за это. Внешне они были совершенно не схожи, абсолютно ничем. По правде говоря, Ромка не был похож ни на одного из членов своей семьи и на подобные вопросы отвечал, что пошёл скорее в отца, который был военным и рано оставил их. Она вдруг поняла, что панически боится забыть его лицо, родное и светлое.
Светка исправила ситуацию, поддержала, обняла. Дрожь ушла, сменяясь нетерпеливым ожиданием. Он вошёл в квартиру и выкрикивал во всё горло: «Я люблю тебя!». И это был нечестный ход, ведь по сценарию должен был угадать в какой она комнате. Она выбежала в прихожую и повисла на шее. Толпа гостей ликовала. На негнущихся ногах она прошла по ковровой дорожке и предстала перед работником загса, а он сжимал до боли в пальцах ей руку, будто опасаясь, что вот-вот ускользнёт. Обменявшись кольцами, поклялись в вечной любви, и в горе, и в радости, и скрепили союз поцелуем. Волшебный день стал началом новой, интересной жизни, заполненной любимым мужем, его родственниками, семейными праздниками, пикниками, поездками заграницу. Он носил на руках, оберегал, ценил, восхищался. А она слепо обожала в ответ, не задаваясь лишними, как она раньше считала, вопросами. Если бы только она была немного хитрее и подозрительнее, как множество других, быть может, сейчас не осталась у разбитого корыта. В который раз она ловила себя на этой мысли, не борясь больше с подступившим приступом истерики. Тихие, сдавленные всхлипы нарушили тишину ночи.
Она вновь прогуляла работу. Не приняв душ, взяла такси и поехала в квартиру, приносившую весь последний год только боль. Она подумывала продать, но не хватало сил и участия. Было неприятно разговаривать с кем-то по телефону, для экстренной связи пользовалась смс. Закрывшись ото всех, отгородившись, она стала далёкой и для себя самой. В квартире хранились совместные вещи и фотографии, которые она пересматривала так часто, что затёрла до дыр. Жилище, как бы рассказывало гостю грустную историю о двоих. Как всё начиналось, и чем обернулось. Рыжий кот подлетел, едва не сбив с ног, тёрся и орал, как сумасшедший. Она неохотно потрепала «Бродягу» по загривку и положила в миску еды. «Неблагодарное существо только жрёт». Она не любила его. Кота приволок Ромка, назвал «Бродягой» и не выпускал из рук. А когда пушистый стал вытеснять её, устраиваясь на руках у любимого, начала испытывать к нему откровенную неприязнь.
Они жили вместе всего ничего. Всё было чудесно, сказочный принц, королевские будни. Но, со временем он стал отдаляться. Каждая женщина чувствует перемены в отношении к ней мужчины, и Катарина не была исключением. Она переживала, дёргалась, думала, накручивала, но боялась спросить, что происходит. Он как-то грустно смотрел, но не переставал быть ласков. Позже, стал задерживаться на работе, и часто, пропадая по несколько суток. Она не спала, худела от стресса, теряла волосы и рассудок, но никогда не шла на конфликт, боясь потерять то, что имеет. Страх так глубоко засел в сердце, что она вздрагивала по ночам, просыпаясь в обнимку с подушкой, холодной, пропитанной родным, любимым запахом. Не спрашивала, кем работает. Он говорил что-то про фирму, большие капиталы, чёрную зарплату, но она не вникала в аспекты. Сама, после получения диплома, устроилась в компанию, которая организовывала праздники. Была простым менеджером, а потом открыла талант к фотографии. Так, в жизни появилось любимое дело. Дома было множество фоток, развешанных на кусочках свободного места, и на каждой изображён он — её любовь, боль, муза, совершенство.