ком составляли Краснорукие, которые, кроме сабель, гордо носили на поясе гладиусы — в отсутствие Гудона ими командовал Макон.
Наблюдая за тем, как армия выступает из Верхнего Суака, Эйджер невольно ощутил, как в нем растет гордость. Она была большей, чем та, что он испытывал молодым капитаном, служа под командованием Генерала, отца Линана, потому что он сыграл немалую роль в создании этой армии. Он ощущал великую преданность этой армии. Даже до того, как стать одним из четтских вождей, он начал подумывать, что нашел свой истинный дом, и его скитания наконец завершились. После Невольничьей войны его привлекло к себе море, потому что оно обещало жизнь без границ; Океаны Травы обещали нечто похожее. Здесь даже горбун мог обрести уважение и внутреннее равновесие.
Линан ехал почти в самом авангарде, окруженный Краснорукими. Они везли войсковые знамена, и Эйджер с удивлением увидел, что изображен на них не Белый Волк, а новый узор. Это был простой золотой круг на кроваво-красном поле. Эйджер улыбнулся про себя. «Умно, — подумал он. — Наш флаг — Ключ Единения. И все, кто сражается против нас, сражаются против единства». Он гадал, кто же додумался до подобной идеи — зная, что Камалю такое никогда не пришло бы в голову. «Коригана, конечно. Она умнее и опаснее крупного раненого медведя. Рад, что она на нашей стороне. — Эйджер покачал головой. — По крайней мере, надеюсь, что она и вправду на нашей стороне».
Мофэст подтолкнула его под локоть, и он повернулся взглянуть на выступающие из Верхнего Суака кланы, в том числе и на свой. Он с трудом сглотнул, лишь теперь понимая, что значило располагать преданностью столь многих. Подобная ответственность и ужасала его, и наполняла буйной радостью.
«Мой народ», — подумал он. Эйджер не знал, удастся ли ему уцелеть в последующие несколько месяцев, но если он-таки уцелеет, ничто не помешает ему вернуться к своим.
— Они будут тебя ждать. — Мофэст словно прочла его мысли. — Тебе суждено умереть среди них, а не вдали от них.
— Так ты пророчица, Мофэст? — хмыкнул Эйджер.
Та усмехнулась и покачала головой.
— Нет. Но ты должен признать — прозвучало это хорошо.
— Тебе нипочем не узнать, насколько хорошо, — усмехнулся ей в ответ Эйджер.
К концу первого дня армия четтов недалеко ушла, отчасти потому, что начала отделяться от стад и фургонов вокруг Верхнего Суака, но в основном потому, что столько четтских воинов впервые собрались в единое войско — почти вдвое большее, чем самая крупная армия, какую сколотил отец Кориганы во время гражданской войны. Камаль приложил все силы для организации ее в походный порядок, и к концу дня воины действительно начали передвигаться в некотором роде согласованно. Вечером Камаль убедился, что все знамена разбили лагеря в соответствии со своим местом в завтрашнем переходе, и попал на собрание командиров, когда то уже давно началось.
Собрание было большим, на него явились все вожди и их заместители, Линан и Дженроза. Все расселись вокруг большого костра. Этой ночью почти ничего не требовалось обсуждать, главным образом мелкие осложнения, связанные с уязвленной гордостью вождей, знамена которых перевели в арьергардную половину армии. Линан заверил их, что такая ротация знамен проводилась по необходимости, поскольку нельзя было ожидать от любого знамени постоянного несения ответственности, связанной с нахождением в авангарде или арьергарде.
Когда вожди перестали задавать вопросы, Линан спросил, есть ли еще какие-нибудь дела. Тогда поднялась Дженроза и нервно сказала:
— Джес Прадо скоро будет в Океанах Травы. — И с этими словами снова села.
Все взгляды устремились к ней, и ей захотелось быть букашкой и иметь возможность уползти под ближайший камень. Несколько собравшихся заговорили разом.
— Тихо, — скомандовал Линан, и все замолчали. — Дженроза, как ты об этом узнала?
— Она помогла мне с чарами, — раздался новый голос, и вперед выступила Подытоживающая. Магичка покачала головой и полуулыбнулась. — По правде говоря, наведение чар взяла на себя она.
— Что ты имеешь в виду? — потребовала разъяснений Коригана. Ее не слишком радовало, что Дженроза обучалась у магички не из клана Белого Волка, но Эйджер привел очень убедительные доводы, и, кроме того, данное обучение было еще одним способом привязать клан Океана к своему делу. Поэтому она в конце концов согласилась.
— Я имею в виду, моя королева, — почтительно ответила Подытоживающая, — что Дженроза — без моей помощи — действительно связалась с другим четтом, тем, который находился в Суаке Странников.
— Так далеко! — удивилась Коригана. — Никто из наших не мог сделать такого с тех пор, как…
— С тех пор, как умерла Правдоречица, — закончила за нее Подытоживающая. — И тот, с кем связалась Дженроза, был сыном Правдоречицы.
— Гудон! — Камаль вскочил на ноги.
— Так что с Гудоном? — спросил Линан, поочередно устремляя пристальный взгляд на Коригану и на Дженрозу.
— Он скачет, ненамного опережая Прадо, — ответила Дженроза. — Гудон находился в Даависе, шпионя по твоему приказу за Чарио-ной, когда там появился Джес Прадо с большим войском наемников. Он уверен, что идут они за тобой.
Со стороны многих собравшихся раздались гневные крики — крики возмущения тем, что королева Гренда-Лира опускается до найма солдат удачи для поимки родного брата. И еще большего возмущения тем, что она отправляет наемников в Океаны Травы.
— Сколько времени? — прогремел голос Камаля, перекрывая шум. Все снова притихли.
— Что? — переспросила Дженроза.
— Сколько времени пройдет прежде, чем Прадо доберется до степи?
— Гудон не знал, — пожала плечами Дженроза. — Он чувствовал, что они не сильно отстают от него. Возможно, они уже перевалили через горы.
Камаль повернулся к Линану.
— Я знал, что нам следовало выступить на северо-восток и позаботиться о Рендле. А теперь нам придется беспокоиться о двух отрядах наемников, пока мы еще даже не попали на восток и находимся между ними. Мы должны во всю прыть гнать к Суаку Странников. Он к нам ближе всего. Видит бог, мы не успеем прибыть вовремя, чтобы спасти его, но, если повезет, попадем туда раньше, чем Прадо снова двинется в степь.
— А может, он идет не к Суаку Странников, — высказал сомнение еще один голос, и собравшиеся заспорили о намереньях Прадо.
Линан хранил молчание. Он понимал досаду Камаля. Его сперва тоже потрясла новость Дженрозы. Но здесь открывалась какая-то отличная возможность, он чувствовал это. Если б ему удалось схватить за хвост ускользающую мысль, крутившуюся где-то на задворках сознания!
А затем он поймал ее.
— Мы продолжим путь прямо на восток, — негромко произнес он. Некоторые из вождей все еще спорили и не услышали этого. Однако Коригана расслышала и посмотрела на него. — Мы двинемся на восток, с Рендлом на одной стороне и Прадо на другой.
— Что ты такое говоришь? — спросила Коригана. — У нас большое войско, но пока еще нет опыта боев в составе единой армии. А ты хочешь, чтобы мы схватились с двумя отрядами наемников одновременно? Наверняка будет лучше сначала сосредоточиться либо на Рендле, либо на Прадо, а потом переключиться на другого.
Линан покачал головой, на лице его мелькнула улыбка.
— Нет, так будет не лучше.
К этому времени уже все поняли, что Линан высказывает свое мнение, и смолкли, желая послушать, что он предложит.
— Я правильно расслышал? Ты говоришь, что мы просто продолжаем ехать на восток? — спросил Камаль.
— Да.
— Это глупо, малыш, — медленно произнес Камаль. — Ты поставишь нас туда, где мы будем раздавлены между врагами.
Улыбка Линана исчезла. Он пристально посмотрел на великана, сияя бледным лицом в свете костра.
— Я готов выслушивать твои советы, Камаль Аларн, но не готов выслушивать твои оскорбления.
Лицо Камаля залилось ярко-красным румянцем. Все вокруг затаили дыхание. Даже Линан не знал, что сейчас сделает его старый друг. Дженроза поднялась со своего места и двинулась к Камалю, собираясь встать рядом с ним, но Эйджер внезапно очутился около девушки и удержал ее.
— Не разделяй их еще сильней, — прошипел он ей на ухо.
Камаль опустил взгляд на свои руки. Он был сбит с толку собственным гневом и чувством, унижения. А затем посмотрел на Линана и, увидев непримиримый взгляд юноши, сообразил, что тот тоже чувствовал себя униженным.
— Сожалею, — грубовато извинился Камаль. — У меня не было никакого права на это.
Линан сглотнул. Он не мог допустить, чтобы это закончилось вот так. Слишком много негодования будет с обеих сторон.
— Камаль, Эйджер и Дженроза, нам надо поговорить. Остальные, пожалуйста, возвращайтесь к своим знаменам.
Линан увидел, что Коригана колеблется, но кивнул ей, и она ушла.
Четверо сотоварищей сошлись и стояли, пытаясь понять, что же недавно произошло между ними — и не радуясь ответу. Они расходились; после всего, пережитого ими вместе, они расходились.
— Камаль, — начал Линан, — у меня есть веские причины позволить армии продолжать следовать тем же путем.
— Мне думается, ты поступаешь неразумно, рискуя угодить с армией между двух врагов.
— Я это прекрасно понимаю. И не допущу, чтобы это случилось.
Камаль коротко кивнул, не довольный таким ответом, но опасаясь снова ставить под вопрос действия Линана.
— Я не против тебя, Камаль, — добавил Линан.
— Да я и не думал, что ты… — выпалил Камаль.
— Нет, думал. Ты думаешь, что я повернул против тебя, встав на сторону Кориганы. Думаешь, что я пытаюсь наказать тебя за то, что ты обращался со мной, как с ребенком.
Он остановился. Ему хотелось добавить: «И думаешь, что я наказываю тебя за любовную связь с Дженрозой», — но он не мог произнести этого и сказал:
— Отчасти так и было в ту ночь, когда я принял решение отправляться в Верхний Суак. Но сейчас дело обстоит иначе.
— Я принимаю это, — сказал Камаль. Честность Линана притупила его гнев. — Но что же мне, помалкивать в дальнейшем, если я с тобой не согласен?