– Может, и так! Но не тебе судить об этом… Давай по последней и разбежались…
Ещё пара дней прошла в тишине и покое. С утра я уходил на работу, а к вечеру, словно так и было положено, мы с Евгением встречались, но больше уже не пьянствовали. Разве что выпивали по рюмке-другой для затравки разговора. Лично мне того, что мы выпили в тот вечер, хватило на много месяцев вперёд, да и ему, по всей вероятности, не очень нравилось играть роль убогого репатрианта, нашедшего отраду в спиртном. Как бы это ни способствовало поддержанию имиджа. При нашем-то жарком израильском климате единственный напиток, который можно принимать с удовольствием и без трепета перед последствиями, это простая вода из морозилки. Нам с Евгением её теперь оказалось достаточно, потому что не надо было больше играть друг перед другом какие-то чужие роли.
Но на третий день с утра, едва я приступил к работе в своей мебельной мастерской, у меня в кармане зазвонил телефон, и когда я поднёс его к уху, услышал долгожданный голосок Светланы:
– Игорь, я хотела бы с тобой встретиться. Притом в самое ближайшее время…
– До вечера дело может потерпеть? Боюсь, что хозяин меня сегодня не отпустит.
– Конечно. Но всё равно это очень необходимо. Давай на той же лавочке, что и в первый раз.
– А твой напарник будет?
– Нет, он об этом ничего не знает. Мне нужно с тобой лично поговорить. Втайне от него. А то он это не одобрит. Жду тебя в семь вечера…
И сразу в трубке раздались короткие гудки.
Некоторое время я раздумывал, стоит ли сообщать об этом Евгению, потом решил, что, наверное, разговор со Светланой – это моё личное дело, и таскать за собой хвост в виде такого не совсем приятного типа, как Евгений, едва ли уместно. Но как от него избавиться? Ведь, ясное же дело, что пасёт он меня по вечерам совсем не случайно и наверняка так же, как и я, не испытывает большого удовольствия от нашего совместного времяпрепровождения.
К концу работы я позвонил ему и сообщил, искусственно покашливая:
– Слушай, Жека, разболелся я что-то. Голова тяжёлая, сопли, понимаешь ли, кашель… Я, наверное, сегодня к нашей встрече не готов. Приду домой, напьюсь горячего чая и спать завалюсь.
– Может, мне всё-таки прийти и помочь чем-нибудь? – заботливо поинтересовался Евгений-Рами. – За какими-нибудь таблетками в аптеку слетаю, горчичники с собой принесу, по рюмке за здоровье хлопнем…
– Ничего не нужно! Только отоспаться хочу, а завтра буду, как огурчик. Я свой организм знаю. Так что не парься…
– Ну, как скажешь…
Кажется, он поверил в моё враньё.
На нашу заветную лавочку я прибыл задолго до семи. Светлана ждать себя не заставила. Она молча присела рядом, решительно отвела мою руку, когда я попытался её обнять, и нервно закурила.
– Что-то случилось? – удивился я. – Вижу, что настроение у тебя…
– У меня очень серьёзный разговор к тебе.
– И я хотел бы с тобой серьёзно поговорить. Поехали ко мне домой, там и поговорим. Нам никто мешать не будет.
– Нет, никуда мы не поедем, – решительно ответила она и даже отмахнулась от меня. – Времени нет. Давай тут…
Я удивлённо пожал плечами, но возражать не стал.
– Понимаешь, Игорь, этот человек… ну, ты понимаешь, про кого говорю, задумал очень нехорошую вещь. До последнего времени я была его союзницей, но теперь больше не хочу и не могу. Мы вышли на тебя для того, чтобы твой брат, о котором ты только недавно узнал, продолжил сотрудничество с нами…
– Стоп! Так он в самом деле жив? Это точно?
– Жив, и в настоящее время находится в Израиле. Правда, под другой фамилией и с другой легендой, но нет сомнений, что это он.
– Здорово! – обрадовался я. – Как вы об этом узнали? Если он поменял имя, то, наверное, от кого-то скрывается? Может быть, от вас?
– Именно от нас и скрывается. – Светлана покосилась на меня и невесело усмехнулась. – Да не волнуйся, мы для него никакой опасности не представляем. Так мне сказал мой напарник. А мы…
– А вы – белые и пушистые! – перебил я, почему-то сразу надуваясь. – Знаешь, дорогая, сейчас, наверное, пришло время, чтобы я узнал всё в подробностях и без утайки. А то вы заладили «брат, брат, генерал, генерал», а кто он, что с ним и почему вокруг него такая секретность – ни слова. Я же только от тебя сейчас узнал, что он жив. Неужели это раньше нельзя было сказать? Для чего эта игра в прятки? Мне из вас выдавливать информацию по капле, что ли?
Светлана некоторое время сидела молча, лишь глубоко затягивалась сигаретой и выпускала клубы дыма, потом вздохнула:
– Ты прав, с этого нужно было начать… Но я совершенно ничего не решаю и знаю немногим больше, чем ты. Мой напарник закончил рассказ о твоём брате его мнимой гибелью в 2002 году на борту самолёта, прилетевшего в Москву из Сирии, так? А Зенкевич, как ты понимаешь, не погиб, а просто скрылся от наших спецслужб. При тогдашнем бардаке во всех эшелонах власти это оказалось несложно. Каковы причины его поступка? Да целая куча причин! Насколько я знаю из объяснений своего напарника, в своё время, когда генерал был на самой высокой ступеньке своей карьеры, то возомнил, что ему море по колено. Лаборатории по разработке и изготовлению химических отравляющих веществ он тайком от советского, а потом от российского руководства перевёл на коммерческую основу. А спрос на разрабатываемое в них неконвенциальное оружие после официального запрещения его производства увеличился во много раз. Сирийское руководство, с которым он плотно сотрудничал как представитель Министерства обороны, быстро поняло, что договариваться с ним напрямую куда дешевле, нежели заключать официальные контракты с государством, подписавшем официально договор о нераспространении химоружия, и принялось потихоньку сворачивать сотрудничество на официальном уровне. В результате чего российская казна недосчиталась многих миллионов долларов. Естественно, такая ситуация заставила Министерство обороны более жёстко контролировать своих зарубежных представителей, и Зенкевич сразу попал под пристальное внимание спецслужб. Ему было велено в приказном порядке прибыть в Москву на разбор полётов, где, понятное дело, ничего хорошего его не ожидало. Вот тут-то и была провёрнута нехитрая комбинация с подменой нашего генерала на постороннего человека, внешне похожего на него. Кто придумал эту комбинацию? Догадайся с трёх раз… И вообще, ваши израильские спецслужбы ещё с начала девяностых годов пристально следили за деятельностью Зенкевича на территории враждебной Сирии и не раз информировали российские официальные структуры о противозаконной деятельности генерала. Но никакой реакции на это не было. Поэтому и была проведена эта довольно несложная, но виртуозная операция с подменой и похищением нашего фигуранта… Это всё, что я поняла из объяснений моего партнёра.
– Значит, ты непосредственно в курсе всего… И молчала?
– Что мне оставалось? Кое-что я знала, но полной информацией обладает лишь мой напарник.
– Значит, как я теперь догадываюсь, Зенкевич оказался на территории Израиля? – удивлённо протянул я. – Ничего себе…
– Да. Ясное дело, что с ним была проведена соответствующая работа, а ваши ребята, поверь мне, умеют убеждать. Уверена, что в ход пошло и еврейское происхождение отца, и многое другое. И работа эта велась, как мы понимаем, не спонтанно, с момента его прибытия в Израиль, а уже давно, с конца девяностых, потому что генерал уже тогда ни с того ни с сего принялся запрашивать имеющиеся в наличии документы на отца в государственных военных архивах и спецхранах. Мы этому факту не придали особого значения, а это было просто очередным звеном в цепочке…
Теперь я слушал Светлану уже не так внимательно. В голове крутилась мысль о том, что вероятность увидеться с братом теперь становилась более реальной. А всё остальное просто отходило на второй план.
– Так он в Израиле… – повторил я. – Жив?
– Жив. Правда, возраст, сам понимаешь, уже немалый, так что всё можно ожидать.
– У вас есть его адрес?
– Не торопись с адресом. Есть ещё несколько моментов, которые ты обязан узнать прежде, чем помчишься с ним на встречу… Мой напарник заставил меня проштудировать перед поездкой сюда целую кучу документов и специальной литературы. Кое-что я поняла, кое-что нет. Но теперь хотя бы могу немного судить о специфике работы генерала, и почему его деятельность окутана тайной. Об этом и ты должен знать.
– Ну, давай, раз уж это необходимо.
Теперь моя прекрасная любовница напоминала строгую школьную учительницу, каковой её раньше я никогда не видел. Казённым языком она, оказывается, владела не хуже своего наставника:
– Современное химическое отравляющее вещество – это не просто формула, а довольно сложный и трудоёмкий технологический процесс. Плюс составляющие компоненты, производственные мощности и всё, что этому сопутствует. Ушли времена, когда яды можно было тайком смешивать в любом чулане. Сегодня даже небольшая химическая лаборатория – довольно затратное и дорогостоящее предприятие, требующее постоянных финансовых вложений. Такое по силам только государству. Сирия с её авторитарным правительством и полным отсутствием контроля со стороны международных организаций явилась удобным плацдармом для создания подобных лабораторий. Притом непрекращающиеся боевые действия – более чем удобный испытательный полигон для любых новых видов оружия, не только химического. Всё это очень удачно использовал Зенкевич. Даже исключительно сложную проблему с тайным долговременным хранением накопленного арсенала в Сирии удалось решить без особых проблем. В массе своей неграмотное и тёмное население даже заподозрить не могло, какое количество смертоносных веществ содержится на непонятных складах в удалённых горных и пустынных районах. Никто до сих пор не знает, сколько таких хранилищ разбросано по территории Сирии. И только ли в одной Сирии?
Слушая Светлану, я исподлобья поглядывал на неё и поражался, как она сейчас была похожа на своего фсбешного напарника – и манерой говорить, и деловитостью, и отточенностью фраз. Видно, здорово тот её поднатаскал. Впрочем, там давно уже дилетантов не держат.