Сразу за дверями нас остановил полицейский. Я хотел было предъявить своё удостоверение личности, но он отрицательно покачал головой и жестом показал, что никого пропускать внутрь ему не велено. Хорошо, что нас издалека заметил начальник Евгения и сразу подошёл.
– И вы уже, господа, здесь? – поинтересовался он без особого удивления, равнодушно скользнув взглядом по стоящей рядом со мной Светлане. – Нечто подобное я ожидал… А с вами, девушка, – он исподлобья глянул на мою попутчицу, – нам необходимо серьёзно побеседовать.
– Не имею чести вас знать, – насупилась она.
– Познакомимся, не волнуйтесь.
– Я – не гражданка вашей страны, поэтому знакомиться с вами, кем бы вы ни были, будем только в присутствии консульского работника. Никаких противоправных поступков я не совершала, поэтому и причин для знакомств с местной полицией не вижу. И задерживать меня вам не за что.
– Я не из полиции, – усмехнулся Игаль. – И никто никого пока не задерживает. Я же сказал, что нам нужно просто побеседовать.
И хоть Светлане наверняка сразу стало понятно, что это не обыкновенный полицейский, опрашивающий всех, кто оказался на месте преступления, тем не менее, она продолжала изображать невинную овечку:
– И всё-таки я настаиваю на присутствии консульского работника!
Шефу Евгения, вероятно, было недосуг тратить время на препирательства с упрямой дамой, и он поманил полицейского, стоявшего у дверей:
– Постереги этих господ, потому что у меня много дел, и я не могу тратить время на пустяки. Чуть позже с ними разберёмся.
Нам не оставалось ничего иного, как присесть на диваны и кресла в углу и под пристальным наблюдением полицейского ожидать развития событий.
– Значит, ты, оказывается, знаком и с этим человеком? – шепнула Светлана. – Откуда? Кто он?
– Приходилось встречаться, – неопределённо махнул я рукой. – Так, знакомый…
– Я догадывалась об этом. Так, может, ты уже и со своим братом встречался, а перед нами ломаешь ваньку? И мы об этом ничего не знаем?
– Не встречался. И мне этого, поверь, с каждой минутой хочется всё меньше и меньше.
– Тогда зачем ты со мной сейчас поехал? Сказал бы, мол, разыскивай своего генерала сама, и – до свидания.
– А ты не догадываешься, почему я до сих пор не с ними и не с вами, а только с тобой?
Светлана неопределённо хмыкнула, но ничего не ответила. Поняла ли она, что я хотел сказать, так и осталось для меня тайной, но разговаривать со мной она больше не стала.
Полчаса мы просидели в компании с молчаливым полицейским, которому я поначалу пробовал задавать какие-то вопросы, но он отворачивался и делал вид, что меня не понимает. Потом к нам быстрым шагом подошёл шеф Евгения и резко, словно выстреливая, спросил Светлану:
– Давайте не будем играть в прятки, потому что времени у нас нет. Хочу услышать прямой ответ на прямой вопрос: где сейчас ваш компаньон?
– Рядом со мной. – Светлана кивнула на меня и усмехнулась.
– Вы прекрасно понимаете, о ком я спрашиваю. Он прибыл сюда утром, застрелил нашего сотрудника, дежурящего у апартаментов известного всем нам человека, и исчез.
– А что с этим недосягаемым «известным нам человеком»?
– С ним всё в порядке. Ваш компаньон наделал шума и исчез от греха подальше… Видите, я вам честно рассказал обо всём, что произошло здесь, теперь ваша очередь рассказать мне правду. Кем бы ваш компаньон ни был, он теперь преступник, совершивший убийство, и от правоохранительных органов ему никуда не деться. Никакой консульский работник ему не поможет. Вы же понимаете, что мы рано или поздно его задержим, но лучше это сделать раньше, чтобы он не натворил новых глупостей. И ваша помощь в этом зачтётся.
– Я не знаю, где он сейчас.
– Вы не хотите с нами сотрудничать?
– Если честно, то нет. – Светлана больше не улыбалась. – Вам всё равно нечего предъявить мне, и рано или поздно вы меня отпустите.
– Вы правы, отпустим, но… перед этим ещё побеседуем. Даже консульского работника пригласим, если настаиваете. – Шеф Евгения вздохнул и посмотрел на меня. – Кстати, вас, Игорь, мы не держим, можете ехать домой. Ваша встреча с родственником по известным причинам откладывается.
– Я один отсюда не уеду, – мрачно пробурчал я, – только со Светланой!
– Повторяю, вы свободны. – Шеф оглянулся на полицейского и поманил к себе. – Помогите господину разыскать его машину и проследите, чтобы он незамедлительно покинул территорию учреждения…
Вернувшись домой, я себе места найти не мог. Детектив, начавшийся поисками новообретённого братца, продолжившийся знакомством с прекрасной женщиной, внёсшей хоть какое-то разнообразие в мою скучную и однообразную жизнь, видно, подошёл к концу. Но подошёл к концу лишь для меня, потому что какие-то события так или иначе происходить всё равно будут, но мне об этом вряд ли кто-то сообщит. Да мне, собственно говоря, ничего больше и не требуется, а хочется лишь одного: как-то удержать рядом с собой Светлану. Хотя это, судя по всему, становится теперь ещё более невероятной вещью, чем встреча с высокопоставленным братцем или какими-нибудь инопланетянами.
Кстати, о братце. Мы же находились всего в двух шагах от него. Евгений тоже оказался рядом и получил пулю в лоб от коллеги Светланы. Что он тут делал? По всей видимости, встал на пути у Виктора Николаевича, за что и поплатился. Неужели в наших спецслужбах не нашёлся какой-нибудь рэмбо из спецназа покруче его, который мог бы преградить путь к этому таинственному генералу? Наверняка же знали, что неуловимый комитетчик непременно явится сюда в самое ближайшее время, и могли бы даже просчитать его нехорошие намерения. А может, и прочувствовали бы своими аналитическими лобиками, что мы со Светланой тоже здесь появимся, но уже с более миролюбивой миссией. И – в итоге всё равно не смогли уберечь Евгения…
Всё постепенно становилось на свои места, но, по крайней мере, для меня, оставалась одна маленькая неразрешимая загадка: почему эта давняя вялотекущая история начала активно раскручиваться только сейчас? Ведь, судя по всему, лишь для меня место проживания брата до последнего времени оставалось неизвестным, а все окружающие его давно знали! А этот Виктор Николаевич – или как там его? – неужели он и в самом деле рассчитывал выйти на старика именно через меня? Других вариантов не смог придумать? Ни за что не поверю, что в бейт-авоте такие строгости, и встретиться с кем-то из постояльцев, просто явившись с улицы, невозможно. Ни о чём подобном я никогда раньше не слышал. И даже не предполагал, что такое может быть.
Остаток вечера я провёл, уже привычно задавая самому себе всевозможные каверзные вопросы и тут же на них отвечая. Но ничего оптимистического среди этих ответов больше не было. Да и не оставалось больше ничего непонятного, как мне теперь начинало казаться. Правда, в итоге всё могло раскрутиться совершенно не так, как сейчас виделось, тем не менее…
Очередной раз я перечитал листки с биографией брата, подаренные комитетчиком, словно там был скрытый ответ на главный из вопросов: для чего всё-таки именно сегодня понадобился генерал Зенкевич ребятам из ФСБ, прежде плотно опекавшим его и наверняка знавшим всю его подноготную? Если, совершив побег из самолёта, он попал к израильтянам и спокойно проживает в стране достаточно длительное время, разве могли у кого-то оставаться сомнения в том, что все секреты давно выпотрошены из него, ведь что-то утаить от наших спецов по допросным технологиям практически невозможно? Даже если эти секреты и служили гарантией спокойного существования, с одной стороны, или поводом для такой, как сегодня, отчаянной охоты, с другой стороны? Ответить на этот, как мне казалось, главный вопрос я, как ни ломал голову, никак не мог.
Впрочем, я уже запутался окончательно во всех этих головоломках, а более всего, просто подыхал от гнетущего одиночества и неизвестности.
Так ничего и не решив, я вытащил из холодильника сохранившиеся от последнего застолья с Евгением полбутылки водки, выпил её залпом, почти не закусывая, и завалился спать. Вряд ли завтрашнее утро окажется мудренее сегодняшнего вечера, но… подождём. Предчувствия, знаете ли, никогда не оставляли меня…
Как ни странно, ночь я проспал крепко и без нехороших сновидений, а утром, как добропорядочный гражданин, отправился на работу, предвкушая встречу уж если не с каким-то скрывающимся от людей генералом, то, по крайней мере, с моим хозяином, от которого никуда не скроешься, и с моими любимыми древесными фактурами. С ними как-то спокойней и надёжней. И удовольствия от общения больше.
Сегодня я представлял себя нежной, в причудливых нервных изгибах карельской берёзой, а своего хозяина – хмурым и прямолинейным, без завихрений морёным дубом. Всю же остальную публику, с которой довелось общаться последнее время, – какими-то несерьёзными примитивными деревяшками, разглядывать которые крайне скучно и неинтересно. Единственное, немного смущала мысль о Светлане, с которой мне очень хотелось встретиться ещё разок, но… сам я инициативу проявлять больше не собирался. Не потому, что трушу, а просто… сам не знаю почему. Зол я на всех без исключения. И даже на неё.
Но едва я приблизился к своему верстаку, на котором сиротливо пылились заготовки для давнего, уже задержанного на несколько дней заказа, водрузил на нос очки, в которых всегда работал, и ласково провёл рукой по тонкой планке из любимой карельской берёзы, как из своей каморки в конце мастерской выглянул шеф и поманил к себе:
– Тут тебе, Игорь, уже с самого утра пару раз звонили.
– Мужчина или женщина? – Сердечко моё почему-то радостно и одновременно тревожно трепыхнулось, ведь это мог быть кто угодно, но непременно с хорошим и добрым известием. На меньшее я не рассчитывал.
– Мужчина. Номера своего не оставил, но сказал, что перезвонит ещё раз. Вот он и звонит… Что ты замер? Топай, бери трубку…
– Алло, слушаю вас, – радостное ожидание всё ещё не оставляло меня, хотя голос, который мне ответил, оказался совершенно незнакомым.